Проклятая группа - Илья Бушмин

– Чего надо?

Кротов ответил таким же грубым хриплым голосом:

– Хрыч у себя?

– А чего надо? Кто это?

– Фитиль с корешами, е-мое, открывай!

Голос Кротова был мало похож на голос Фитиля, но Зинка всегда присутствовала в реальности лишь в одном из двух состояний – пьяной или с похмелья – поэтому фокус с ней мог легко выгореть. И выгорел, потому что опера услышали щелканье замка, после чего дверь открылась. Лазарев тут же выдернул Зинку за шкирку, а Кротов зажал ей рот. Зинка в ужасе замычала, но Кротов громко шикнул на нее:

– Закройся, дура! Полиция! Помнишь меня? Полиция. Врубилась? – продолжая мычать, Зинка закивала. Кажется, она узнала Кротова. – Где комната Хрыча?

Зинка махнула рукой внутрь приоткрытой двери. Внутрь и налево, давая понять, что комната где-то там.

– А теперь вали в коридор, или я и тебя загребу, поняла? И только вякни мне, коза!

Зинка энергично закивала. Как только ее отпустили, она бросилась наутек по коридору. А опера с оружием наизготовку шагнули внутрь.

Темный коридор, заваленный всяким хламом. Двигаясь медленно и бесшумно, опера свернули налево. Дверь в ванную, дверь в туалет. Напротив – дверь в жилую комнату. Дверь закрыта. Других комнат в этой части «хором» не было. Кротов, Лазарев и Гарин переглянулись, вспоминая отрепетированные действия, кивнули друг другу. После чего Гарин мощно навалился на дверь ногой, распахивая ее.

Опера ввалились в комнату. Небольшая темная каморка, два на три метра, с диваном-кроватью, столом и шкафом. Около шкафа стояли несколько клетчатых сумок, с которыми раньше ездили за товаром челноки. В комнате не было никого.

– Твою мать, и где он? – нахмурился Лазарев, опуская оружие.

Кротов шагнул назад в коридор.

И в этот момент показался Хрыч. Он быстро выскочил из туалета, привлеченный грохотом. В руках открытая бутылка пива. Прямо перед собой он увидел Кротова – и мгновенно понял все. Хрыч швырнул бутылку Кротову в лицо и бросился бежать. Бутылка разлетелась на тысячу осколков, заливая Кротова дешевым пойлом. Кротов рухнул на стену, в голове звенело.

– Он здесь!

Гарин выскочил из комнаты, перепрыгнув через Кротова, и с ревом бросился за Хрычом.

– Стоять, падла, полиция!

Хрыч мчался к кухне. По пути он схватил стоящую у стены швабру и метнул ее назад. Швабра угодила строго между ног Гарину, и он с воем плюхнулся на пол.

– Сань, живой?

Над Кротовым склонился Лазарев. В голове Кротова звенело, глаза застилало вонючее пиво, но он заставил себя вскочить и бросился вглубь помещений. Хрыч уже достиг кухни. Бешено озираясь, увидел грязный кухонный нож в раковине, схватил его и бросился назад.

БАБАХ! В замкнутом помещении выстрел прогремел, подобно грому. Кротов выстрелил над головой вооруженного Хрыча, и пуля вгрызлась в потолок, посыпая инстинктивно пригнувшегося Хрыча штукатуркой. И тут же Кротов и Лазарев навалились на него, придавливая к полу. Кротов коленом давил Хрычу в хребет, Лазарев вжимал его вооруженную ножом руку в пол.

– Скотина! Убью, сука! Антон, нож!

Гарин, примчавшись на выручку, двинул каблуком по кулаку Хрыча. Взвыв, тот выпустил нож, и вторым ударом Гарин отбросил его в сторону.

– Готово! Браслеты!

Гарин и Лазарев вдвоем заломили Хрычу руки. Кротов отступил, пытаясь перевести дух после борьбы. Глаза застилала пелена, в голове все еще звенело. Вытерев лицо, он увидел на ладони кровь.

– Пи… рас, он мне лоб раскроил… Антох, комнату его проверь.

Лазарев, сковав руки Хрыча наручниками, продолжал вжимать его лицом в пол и давить коленом между лопаток – Хрычу оставалось только хрипеть от боли. Гарин же метнулся в комнату Хрыча. Оглядевшись, открыл один из баулов. Его глаза загорелись.

– Это он. Охренеть, мы сделали это.

7

Через полчаса перед общагой было не протолкнуться: опера, ППС, «скорая». Фельдшер занялся обработкой раны на рассеченном осколками пивной бутылки лбу Кротова. Остальные ждали приезда начальства и дежурного следака СК – если была стрельба, следственный комитет положен обязательно. Но раньше СК на место приехал Грищенко. Фельдшер как раз накладывал повязку на лоб Кротова, но Кротов успел заметить хмурое и недовольное лицо начальника криминальной полиции УВД. Другой бы подошел к оперу, произведшему задержание опасного рецидивиста. Грищенко лишь одарил Кротова неприязненным взглядом и скрылся в дверях общаги.

Ни для кого в управлении не было секретом, что Шевелев в ближайшие пару лет собирался уходить на пенсию. И Грищенко готов был на многое, чтобы занять этот пост. Кресло начальника окружного УВД – это высший командный состав, билет во власть. А власть Грищенко была ой как нужна. Учитывая его связи наверху, в том числе в главке, должность можно было бы считать уже его. Была только одна проблемка. И этой проблемкой являлся друг Кротова – начальник окружного угрозыска, прямой подчиненный Грищенко и его заместитель. Подполковник Виктор Хомич. Бывалый опер, прошедший все нужные ступени – от младшего опера на «земле» до шефа угро округа. Даже при наличии самых лучших связей никто не мог поручиться, что наверху при назначении шефа УВД выберут незнакомого с оперативной работой Грищенко, а не идеального кандидата Хомича. Слабая сторона у Хомича была только одна – ноль связей. Слишком поздно он понял, что в этой работе быть хорошим опером и просто выполнять свою работу – это далеко не все.

У Грищенко были связи, но не было опыта. У Хомича наоборот – опыта не занимать, а вот со связями была проблема. Вместе они могли бы стать идеальным начальником окружного УВД.

Едва появившись в управлении в должности начальника криминальной полиции, Грищенко стал окружать себя верными операми. И верным опером №1 был Рогов. Хомича поддерживали большинство оперов, но вставать на пути у Грищенко не хотел никто. А верные опера – еще один ключ к заветной должности.

Грищенко отлично знал, что Хомич и Кротов были друзьями.

За последние два года Хомич несколько раз пытался реабилитировать Кротова и его людей и вернуть к нормальной оперативной работе. И он давно бы сделал это, если бы не Грищенко. Это был не вопрос репутации сосланных в подвал оперов. Это был уже вопрос политики.

– Козел, – буркнул Кротов, провожая глазами Грищенко.

– Что? – фельдшер опешил.

– Я не вам, простите.

Обыск в комнате Хрыча дал многое. К обыску привлекли следака, работавшего по всей серии из 15 квартирных краж, и он безошибочно признал часть похищенного. Это была железная доказуха. Кроме того, среди вещей Хрыча нашли и золотую цепочку, которую он сорвал с изнасилованной и убитой им Риты.

Закованного в наручники Хрыча в УВД доставил наряд ППС. Сразу же прибыл работавший по мокрухе следователь из СК, чтобы закреплять материал. А вот изъятые вещдоки в УВД привезли Кротов, Лазарев и Гарин. Около дежурки Кротов увидел Рогова, который со смесью изумления и оторопи смотрел на него. По спине Кротова пробежала волна удовлетворения. Но он с достоинством прошел мимо, не удостоив Рогова взглядом.

А вечером Кротова вызвал к себе Хомич. Довольный, он подошел к оперу, разглядывая его перевязанную бинтами голову, и крепко пожал руку.

– Молоток, Сань. Просто молоток. Так держать. Ты всем показал. Все офигели сегодня от вас, даже я. Отвечаю.

– Ах, оставьте, – усмехнулся Кротов.

– Выпьешь?

– Не сейчас.

– Как хочешь. – Хомич уселся за стол. – А ко мне уже Грищенко прибегал. Желчью брызгает. «Почему они не передали информацию кому надо?!».

– А ты?

– Я ему сказал как есть. Говорю, да потому что их никто и слушать бы не стал. Напомнил, как вчера на разводе у Самого Лично ты заикнулся про гастролера. Говорю, хоть кто-нибудь Кротова всерьез воспринял, нет?

– Приятно умыть его, а?

Хомич на секунду искренне просиял:

– Не то слово, Сань. Не то слово.

А потом он перешел к делу.

– Слушай… Сколько вы уже в подвале гниете? Два года?

– И один месяц.

– Довольно долго, не находишь?

– Вить, я сейчас тебе в зубы дам, – отозвался Кротов.

– Я не к тому, угомонись. Просто сегодня вы показали, что вас рано списывать. Показали не мне, я это знаю. Показали нашему Грищенко. И показали Самому Лично.

– Ну и что?

– Теперь мой ход.

– А поточнее?

– Пойду к Шевелеву. Буду просить за вас.

Кротов скептически хмыкнул. За последние 25 месяцев он слышал это – с той или иной формулировкой – уже не раз.

Дорогая новостройка находилась в центре Степного. Длинный дом с оригинальной архитектурой и панорамными окнами на верхних этажах занимал полквартала. От других элитных новостроек эта отличалась тем, что у нее был проездной двор, поэтому кататься по нему могли все – никакой охраны, никаких шлагбаумов на входе. Поэтому появления этим утром старенькой черной «Нивы» с заляпанными грязью регистрационными номерами не могло вызвать недоумения ни у кого. Окна «Нивы» были тонированы, но не наглухо, и внимательный наблюдатель мог бы определить, что внутри сидят двое – оба на передних сиденьях – водитель и пассажир. Но такого наблюдателя во дворе не было.