Стихотворения 1907 года - Александр Блок

12 июля 1907

ОСЕННЯЯ ЛЮБОВЬ

1

Когда в листве сырой и ржавойРябины заалеет гроздь,—Когда палач рукой костлявойВобьет в ладонь последний гвоздь;—

Когда над рябью рек свинцовой,В сырой и серой высоте,Пред ликом родины суровойЯ закачаюсь на кресте,—

Тогда — просторно и далёкоСмотрю сквозь кровь предсмертных слез,И вижу: по реке широкойКо мне плывет в челне Христос.

В глазах — такие же надежды,И то же рубище на нем.И жалко смотрит из одеждыЛадонь, пробитая гвоздем.

Христос! Родной простор печален!Изнемогаю на кресте!И челн твой — будет ли причаленК моей распятой высоте?

2

И вот уже ветром разбиты, убитыКусты облетелой ракиты.

И прахом дорожнымУгрюмая старость легла на ланитах.

Но в темных орбитахВзглянули, сверкнули глаза невозможным

И радость, и слава —Всё в этом сияньи бездонном,И дальнем.

Но смятые травыПечальны,И листья крутятся в лесу обнаженном.

И снится, и снится, и снится:Бывалое солнце!Тебя мне всё жальче и жальче…

О, глупое сердце,Смеющийся мальчик,Когда перестанешь ты биться?

3

Под ветром холодные плечиТвои обнимать так отрадно:Ты думаешь — нежная ласка,Я знаю — восторг мятежа!

И теплятся очи, как свечиНочные, и слушаю жадно —Шевелится страшная сказка,И звездная дышит межа…

О, в этот сияющий вечерТы будешь всё так же прекрасна,И, верная темному раю,Ты будешь мне светлой звездой!

Я знаю, что холоден ветер,Я верю, что осень бесстрастна!Но в темном плаще не узнают,Что ты пировала со мной!..

И мчимся в осенние дали,И слушаем дальние трубы,И мерим ночные дороги,Холодные выси мои…

Часы торжества миновали —Мои опьяненные губыЦелуют в предсмертной тревогеХолодные губы твои.

3 октября 1907

«Когда я создавал героя…»

Когда я создавал героя,Кремень дробя, пласты деля,Какого вечного покояБыла исполнена земля!Но в зацветающей лазуриУже боролись свет и тьма,Уже металась в синей буреОдежды яркая кайма…Щит ослепительно сверкучийСиял в разрыве синих туч,И светлый меч, пронзая тучи,Разил, как неуклонный луч…Еще не явлен лик чудесный,Но я провижу лик — зарю,И в очи молнии небеснойС чудесным трепетом смотрю!

3 октября 1907

«Всюду ясность божия…»

Всюду ясность божия,Ясные поля,Девушки пригожие,Как сама земля.

Только верить хочешь всё,Что на склоне летТы, душа, воротишьсяВ самый ясный свет.

3 октября 1907 (Февраль 1908)

«В те ночи светлые, пустые…»

В те ночи светлые, пустые,Когда в Неву глядят мосты,Они встречались как чужие,Забыв, что есть простое ты.

И каждый был красив и молод,Но, окрыляясь пустотой,Она таила странный холодПод одичалой красотой.

И, сердцем вечно строгим меря,Он не умел, не мог любить.Она любила только зверяВ нем раздразнить — и укротить.

И чуждый — чуждой жал он рукиИ север сам, спеша помочьКрасивой нежности и скуке,В день превращал живую ночь.

Так в светлоте ночной пустыни,В объятья ночи не спеша,Гляделась в купол бледно-синийИх обреченная душа.

10 октября 1907 (24 декабря 1913)

СНЕЖНАЯ ДЕВА

Она пришла из дикой дали —Ночная дочь иных времен.Ее родные не встречали,Не просиял ей небосклон.

Но сфинкса с выщербленным ликомНад исполинскою НевойОна встречала легким вскрикомПод бурей ночи снеговой.

Бывало, вьюга ей осыпетЗвездами плечи, грудь и стан,—Всё снится ей родной ЕгипетСквозь тусклый северный туман.

И город мой железно-серый,Где ветер, дождь, и зыбь, и мгла,С какой-то непонятной веройОна, как царство, приняла.

Ей стали нравиться громады,Уснувшие в ночной глуши,И в окнах тихие лампадыСлились с мечтой ее души.

Она узнала зыбь и дымы,Огни, и мраки, и дома —Весь город мой непостижимый —Непостижимая сама.

Она дарит мне перстень вьюгиЗа то, что плащ мой полон звездЗа то, что я в стальной кольчугеИ на кольчуге — строгий крест

Она глядит мне прямо в очи,Хваля неробкого врага.С полей ее холодной ночиВ мой дух врываются снега.Но сердце Снежной Девы немо

И никогда не примет меч,Чтобы ремень стального шлемаРукою страстною рассечь.И я, как вождь враждебной рати

Всегда закованный в броню,Мечту торжественных объятийВ священном трепете храню.

17 октября 1907

«И я провел безумный год…»

И я провел безумный годУ шлейфа черного. За муки,За дни терзаний и невзгодМоих волос касались руки,Смотрели темные глаза,Дышала синяя гроза.

И я смотрю. И синим кругомМои глаза обведены.Она зовет печальным другом.Она рассказывает сны.И в темный вечер, в долгий вечерЗа окнами кружится ветер.

Потом она кончает прястьИ тихо складывает пряжу.И перешла за третью стражуМоя нерадостная страсть.Смотрю. Целую черный волос,И в сердце льется темный голос.

Так провожу я ночи, дниУ шлейфа девы, в тихой зале.В камине умерли огни,В окне быстрее заплясалиСнежинки быстрые — и вотОна встает. Она уйдет.

Она завязывает тугоСвой черный шелковый платок,В последний раз ласкает друга,Бросая ласковый намек,Идет… Ее движенья быстры,В очах, тускнея, гаснут искры.

И я прислушиваюсь к стукуСтеклянной двери вдалеке,И к замирающему звукуУглей в потухшем камельке…Потом — опять бросаюсь к двери,Бегу за ней… В морозном сквере

Вздыхает по дорожкам ночь.Она тихонько огибаетЗа клумбой клумбу; отступает;То подойдет, то прянет прочь…И дальний шум почти не слышен,И город спит, морозно пышен…

Лишь в воздухе морозном — гулкоЗвенят шаги. Я узнаюВ неверном свете переулкаМою прекрасную змею:Она ползет из света в светы,И вьется шлейф, как хвост кометы

И, настигая, с новым жаромШепчу ей нежные слова,Опять кружится голова…Далеким озарен пожаром,Я перед ней, как дикий зверь…Стучит зевающая дверь,—

И, словно в бездну, в лоно ночиВступаем мы… Подъем наш крут…И бред. И мрак. Сияют очи.На плечи волосы текутВолной свинца— чернее мрака…О, ночь мучительного брака!..

Мятеж мгновений. Яркий сон.Напрасных бешенство объятий,—И звонкий утренний трезвон:Толпятся ангельские ратиЗа плотной завесой окна,Но с нами ночь — буйна, хмельна…

Да! с нами ночь! И новой властьюДневная ночь объемлет нас,Чтобы мучительною страстьюДень обессиленный погас,—И долгие часы над намиОна звенит и бьет крылами…И снова вечер…

21 октября 1907

ЗАКЛЯТИЕ ОГНЕМ И МРАКОМ

За всё, за всё тебя благодарю я:За тайные мучения страстей,За горечь слез, отраву поцелуя,За месть врагов и клевету друзей;За жар души, растраченный в пустыне.

1