Дружество Кольца - Джон Толкин

Описывать дальнейшие похождения Бильбо особой надобности нет. Прошмыгнув невидимкой мимо карауливших ворота орков, хоббит продолжил путешествие и впоследствии не раз и не два выручал друзей с помощью кольца, хотя находочку свою, сколько мог, хранил в тайне. Да и воротившись домой, держал язык за зубами. Знали о кольце Гэндальф и Фродо, а больше — как, во всяком случае, казалось Бильбо — решительно никто во всей Хоббитании. Записи свои он одному Фродо и показывал.

Эльфийский кинжал, звавшийся Жало, хоббит повесил над камином, а чудесную кольчугу из драконьего клада, подаренную ему гномами, отдал в Мутень-Хоромину. Поношенный дорожный плащ с капюшоном висел в шкафу, но с кольцом Бильбо не расставался — носил его в кармане на тонкой цепочке.

В свою усадьбу, называвшуюся Бебень[5] (словечко тоже не иначе как старохоббитское — так испокон веку именовали заплечную котомку), Бильбо вернулся на пятьдесят втором году жизни, 22 июня 1342 г. по Л.У., и с той поры в Хоббитании не случалось ничего примечательного, покуда в 1401 г. он не собрался отметить свое стоодиннадцатилетие. Вот тут-то и начинается наша история.

О летосчислении

Роль, которую выпало сыграть хоббитам в великих событиях конца Третьей эпохи, событиях, которые привели к включению Хоббитании в состав Воссоединенного Королевства, пробудила в этом народе немалый интерес к собственной истории. Многие устные предания были собраны и записаны. Кроме того, в некоторых известных семьях вошло в обычай изучать не только хоббитские истории и легенды, но и хранить память о делах всего Королевства. К концу первого столетия Четвертой эпохи в Хоббитании уже имелось несколько книгохранилищ, содержавших немало исторических трудов и летописей.

Среди прочих выделялись собрания рукописей в Подбашенках, Туковых Смиалищах и Бренди-Холле. Настоящее повествование о конце Третьей эпохи основано главным образом на сведениях, почерпнутых из Алой Книги Западных Пределов, которая хранилась в Подбашенках Благодетов, наследственных Околоточных Западного Края. Начало ей положил дневник Бильбо, унесенный им в Разлог. Фродо вернул рукопись в Хоббитанию, вместе со множеством разрозненных заметок на отдельных листах, а в 1420–1421 гг. свел все воедино, да еще дополнил книгу собственным рассказом о Великой Войне. Эта история составила отдельный том, который хранился вместе с тремя другими, подаренными Бильбо племяннику при расставании. Свое название Алая Книга получила оттого, что все тома были переплетены в красную кожу. Впоследствии, уже в Западном Крае, к четырем томам добавился пятый, содержавший комментарии, родословцы и прочие сведения относительно хоббитов, состоявших в Дружестве Кольца.

Подлинник Алой Книги не сохранился, однако потомки Сэмиуса сняли с нее множество копий, правда, по большей части с первого тома. Однако самый примечательный список имеет особую историю. Он сберегается в Смиалищах, но сделан был в Гондоре, скорее всего, по заказу внука Перегрина. Работа над Южным Списком завершилась в 1592 г. по Л.У. или в 172 г. Четвертой эпохи. К нему имеется приписка: «Финдегил, королевский писец, исполнил сей труд в лето 172 Четвертой эпохи». Он является точной копией Книги Тана из Минас-Тирита, а та, в свою очередь, повторяет Алую Книгу перианов, изготовлена она по просьбе Элессара и преподнесена вышеназванному государю таном Перегрином по возвращении его в Гондор в 64 году.

Книга Тана представляла собой первую и наиболее полную копию Алой Книги: в позднейших кое-что опущено или искажено. В Минас-Тирите в текст внесли исправления, касавшиеся в первую очередь эльфийских имен и названий, а также дополнили его кратким изложением «Истории Арагорна и Арвен», не имевшей прямого отношения к Войне. Полная же история приписывается перу Барахира, внука Фарамира, она была записана спустя некоторое время после ухода короля. Но самое главное — только в список Финдегила полностью включены выполненные Бильбо «Переводы с эльфийского». Работая в Разлоге с 1403 по 1418 г., он имел доступ к редчайшим источникам, как письменным, так и устным, но поскольку повествуют они в основном о Древних Днях, Фродо эти записи почти не использовал, и здесь они не приводятся.

Вследствие того, что Мериадок и Перегрин, ставшие со временем старейшинами виднейших семейств Хоббитании, поддерживали тесные связи с Гондором и Роханом, в книгохранилищах Баковин и Тукборо можно найти рукописи, не вошедшие в Алую Книгу. Некоторые из них были писаны самим Мериадоком, хотя хоббитам лучше известны другие его работы — «Травник Хоббитании» и «Летосчисление», в последней календари Хоббитании и Пригорья сопоставляются с календарями Разлога, Гондора и Рохана. Он же написал и небольшой трактат «Старинные слова и названия Хоббитании», где прослеживается родство между говорами хоббитов и рохирримов и объясняется происхождение некоторых древних слов — таких, как «мутень» или тот же «бебень».

Древлехранилище Туков полно книг, возможно, не столь интересных для самих хоббитов, но содержащих ценные сведения по всеобщей истории. Сам Перегрин книг не писал, но он и его наследники собрали множество рукописей, выполненных писцами Гондора: это копии летописей или записи преданий об Элендиле и его потомках. Во всей Хоббитании только там можно отыскать обширные материалы по истории Нуменора и о возвышении Саурона. Вполне возможно, что именно в Смиалищах, с привлечением материалов, собранных Мериадоком, был составлен первый летописный свод — «Летословие».

Несмотря на весьма приблизительную датировку некоторых событий, особенно относящихся ко Второй эпохе, книга, безусловно, заслуживает внимания, поскольку Мериадок не раз бывал в Разлоге, истинной сокровищнице знаний. После отплытия Элронда там еще долго оставались его сыновья и некоторые из Вышних Эльфов. Говорят, будто Келеборн жил там после отплытия Галадриэли, но сведений о том, когда он отправился в Серебристые Гавани, не сохранилось. Вместе с ним Средиземье покинула последняя живая память о Древних Днях.

Книга первая

Глава 1

Долгожданное Угощение

Стоило господину Бильбо Беббинсу, владельцу усадьбы Бебень-на-Бугре, объявить о том, что в самое ближайшее время он собирается отметить свой сто одиннадцатый день рождения и думает устроить по этому поводу небывалое празднество, как в Хоббитоне переполошились и стар и млад.

Молва разнеслась по всей округе, породив множество диковинных слухов и сплетен. Впрочем, надо сказать, слухов хватало и раньше. О баснословном богатстве Бильбо да и о том, какой господин Беббинс сумасброд, судачили по всей Хоббитании добрых шестьдесят лет — с приснопамятного его исчезновения и поистине не чаянного возвращения. Сокровища, якобы добытые им в дальних странствиях, с годами превратились в местную легенду, и что бы там ни талдычили старики, едва ли не все окрестные хоббиты верили, будто нора Бильбо на Бугре битком набита всякими драгоценностями. Иные, правда, сомневались в истинности молвы, но таких было немного: и потом, пускай они отмахивались от пересудов о тугой мошне Бильбо Беббинса, но уж от сплетен о его поразительно добром здравии отмахнуться не мог никто. Мнилось, будто годы для господина Беббинса нипочем — в свои девяносто лет он выглядел на пятьдесят. Когда ему стукнуло девяносто девять, о нем стали говорить, что он хорошо сохранился, хотя куда вернее было бы сказать — ничуть не изменился. Вот почему некоторые многозначительно покачивали головами и заявляли, что это уж чересчур: несправедливо, чтобы кому-то одному доставалось все — и вечная молодость (коей разве что слепой не заметит), и неисчерпаемое богатство (которое упорно приписывала Бильбо молва). «Он еще свое заплатит, — гласил общий приговор. — И мало ему не покажется. Не миновать беды, ох не миновать!»