Старый новый мир (сборник) - Виталий Вавикин

— Неудачный вечер? — спрашивает её Ваби, подсаживаясь за освободившийся столик.

— Всё как обычно. — Ролана улыбается, спрашивает её о мужчинах. Ваби смущается. — У тебя что, никогда не было секса с мужчиной? — Она видит, как Ваби качает головой, говорит, что просто необходимо попробовать хоть раз. — Иначе как ты узнаешь, что тебе нравится?

— Мне, кажется, что я уже знаю.

— Никто тебя не съест! — Ролана смеётся. Ночь с Мижаном мелькает перед глазами, сводит с ума. — Оглядись! — Ролана пытается отыскать взглядом достойного партнёра. — Нет. К чёрту! Здесь слишком скучно. — Она поднимается из-за стола, тянет Ваби на улицу, в бар «Ночь ритуалов». Ваби не хочет идти, но ещё больше она не хочет отпускать Ролану. Вечерние улицы пугают. Дорога сужается, петляет. Солнце на небе почти прогорело, и тени, обретая плоть, начинают оживать, прячась за мусорными контейнерами и в тёмных углах подворотней.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — бормочет Ваби. «Ночь ритуалов» встречает их запахами пота и прокисшего пива. Людей неожиданно много. Воздух тяжёлый и тягучий. Жарко. Ваби оглядывается, говорит, что ни один из мужчин вокруг ей не нравится, просит Ролану вернуться в отель. — К тому же я даже не знаю, как с ними знакомиться.

— Это просто.

— Но я не хочу. — Ваби сопротивляется, но Ролана почти силой ведёт её к свободному столику, заказывает пару коктейлей, рассказывает о том, как раньше работала здесь. — Вчера, когда ты танцевала, я думала, тебя разорвут прямо на сцене, — говорит Ваби.

— В этом и кайф! — смеётся Ролана.

— Значит, я не такая, как ты, — говорит Ваби. В её глазах блестит страх. Она смотрит на часы, пытаясь рассчитать, хватит ли времени вернуться в отель до закрытия. — Мы не вернёмся в отель, — говорит ей Ролана, читая мысли. Шумная компания мужчин за соседним столиком всё чаще и чаще обращает на них внимание. Ваби нервничает. Ролана заводит новых знакомых, подбирает новых партнёров. Партнёров для Ваби.

— Тебе понравится, — шепчет она подруге. Ваби краснеет, но выпитые коктейли уже звенят в голове. Кто-то рассказывает о нагвалях. Ваби слушает. Ваби говорит, что хочет увидеть это. Ролана сжимает под столом её руку.

— А что такого?! — возмущается Ваби. — Ты видела эти бои. Я тоже хочу.

— Это не забавно.

— То же самое я тебе говорила про мужчин. — Ваби слышит смех своих новых знакомых и смеётся вместе с ними.

— Здесь недалеко есть подвал, — говорит мужчина-ноаквэ по имени Нитамига. Они идут по узким улицам. Ночь сгущается. На охоту выбираются жирные крысы. Мужчина по имени Абитаг обнимает Ролану за плечи. У него сильные руки и ему нравится, что Ролана ноаквэ. Это волнует его, возбуждает. Он боится её, потому что помнит жизнь в деревне, помнит власть женщин, но он верит, что уже стал другим.

— Ты знаешь Мижана? — спрашивает его Ролана, когда они спускаются по бетонной лестнице в подвал. В нос вгрызаются запахи бетона, плесени, крови.

— Из какой он деревни? — спрашивает Ролану Абитаг.

— Я не знаю, — признаётся она. — Я никогда не спрашивала его об этом. — Ролана оборачивается, смотрит на Ваби, которая трезвеет и снова начинает бояться и дрожать. Её мужчина думает, что она замёрзла и крепче обнимает её. Ваби прячет отвращение. — Перестань бояться! — говорит ей Ролана. Они проходят в железную дверь. Нарастает гул возбуждённых голосов. Толпа ревёт. Толпа хочет крови. Ролана понимает это, потому что видела подобное в подвале Гиливана. Но здесь всё иначе. Здесь люди-нагвали дерутся с нормальными людьми. Клетки наполнены кровью. Здоровые воины рискуют жизнью. Нагвали рычат. Нагвали-воины. Их оружие — зубы и ногти. У людей-воинов оружие — ножи и пики. Шансов победить практически нет. Шансов для нагвалей. Но воины рискуют заразиться. Воины-люди могут стать нагвалем. Один из неудачников прикован к стальной трубе в центре подвала. Ошейник стягивает его горло. Абитаг рассказывает Ролане, что этот мужчина прикован здесь уже больше недели, но всё ещё не превратился в нагваля. Ролана смотрит на его лицо. Глаза бледные, но в них ещё есть жизнь. По крайней мере, в одном из них. Другой уже почти высох. Мужчина рычит, но если прислушаться, то можно разобрать обрывки слов, фраз. Ролана пытается понять, что говорит нагваль, когда толпа вокруг начинает закипать. Где-то далеко раздаётся взрыв, от которого закладывает уши. Железная дверь, ведущая в подвал, срывается с петель. Она падает на людей, ломает кости. Толпа ноаквэ в ритуальных нарядах врывается в подвал. В руках у них блестят мачете. Они рубят без разбора — людей, нагвалей, всё равно. Из раскрытой клетки выбираются обезумевшие нагвали. Они набрасываются на людей, перегрызают им горла. Уши от взрыва ещё заложены, и Ролана видит всё, словно во сне.

— Нужно убираться отсюда! — кричит ей Абитаг, но она не слышит. Он хватает её за руку, тянет прочь, к запасному ходу, скрытому от посторонних взглядов ширмой.

— Ваби! — кричит ему Ролана. — Мы забыли Ваби! — Но он не слышит. Безумие остаётся за спиной. Они бегут по узкому коридору, оплетённому трубами. Темно. Под потолком висят несколько жёлтых ламп. Ролана спотыкается. Абитаг держит её за руку, и когда она падает, тащит дальше, сдирая колени о каменный пол и битые стёкла. Тащит несколько долгих секунд, затем останавливается. Ноги его подгибаются. Острая пика пробила ему спину и вышла из груди. Ролана видит, как изо рта Абитага начинает течь кровь. Он падает на колени, затем на живот, вздрагивает несколько раз, стихает. Слух возвращается. Мужчина-ноаквэ в ритуальной одежде смотрит на Ролану. Мачете в его руке занесено над головой, но он не двигается. Он всё ещё не может поднять руку на женщину. Не может убить её. Он ищет предлог, повод. — Я такая же, как и ты, — говорит ему Ролана, сдерживая дрожь. Он не двигается. Она боится даже дышать. Мачете занесено над головой воина-ноаквэ. — Я такая же, как и ты, — снова говорит ему Ролана. Руки находят битые стёкла. Крупные осколки режут пальцы. Они не могут защитить, не могут противостоять мачете, но это лучше, чем ничего. — Я — женщина. Ты — мужчина. Ты не можешь причинить мне вред, — цепляется за последнюю надежду Ролана. Проткнутый пикой Абитаг снова вздрагивает. Воин-ноаквэ вздрагивает вместе с ним. Мачете опускается вниз. Холодная сталь обжигает плечо. Осколок стекла зажат в руке. Ролана выбрасывает руку вперёд. Бьёт осколком стекла воина-ноаквэ в живот. Снова и снова. Стекло режет ей пальцы, но она не чувствует. Воин-ноаквэ рычит. Из его живота брызжет кровь и чёрная желчь. Мачете снова поднимается вверх. Осколок стекла ломается. Ролана кричит. Время словно замирает. Она видит глубокие раны на животе ноаквэ. Она чувствует запах свежей крови. Она слышит, как смерть поёт свою песнь. Смерть, которая пришла сюда, чтобы забрать одну из двух жизней. — Нет! — Ролана вскакивает на ноги. Воин-ноаквэ бьёт её рукояткой мачете в лицо. Она сбивает его с ног. Он падает на спину. Раны на животе открыты. Ролана запускает в них руки. Воин кричит. Он кусает Ролану, но она не чувствует. Её руки в брюшной полости воина-ноаквэ. Она хватает внутренности и вырывает их из агонизирующего тела. Безумие. Ролана поднимается на ноги, и, шатаясь, идёт прочь. Коридор выводит её на тёмную улицу. Ночная прохлада пьянит. Ноги подгибаются, но Ролана заставляет себя идти. Идти вперёд. Сначала бездумно, затем оглядываясь, пытаясь понять, где находится. Район, в который она вышла, знаком ей. Отсюда далеко до отеля «Алмаз», но бар Гиливана достаточно близко. К тому же отель уже закрыт. Ролана смеётся, пугается своего раскатистого смеха, эхом разносящегося по ночным улицам, и снова смеётся.

Глава шестая

— Что, чёрт возьми, с тобой случилось? — спрашивает Гиливан, когда Ролана добирается до его бара. Он слушает долго и терпеливо. Слушает, накладывая швы. Восемь на плечо и шесть на правую ладонь, изрезанную битым стеклом. Здоровой рукой Ролана держит кальян. Курительный табак успокаивает и притупляет боль.

— Давно племена вышли на тропу войны? — спрашивает она, морщась от боли и от воспоминаний.

— Им не нравится то, что происходит. Не знаю даже, кого они больше ненавидят: нагвалей или людей, которые организовывают такие бои?

— Тебя они тоже ненавидят?

— Меня они пока не трогают.

— Почему?

— Я не устраиваю бои между нагвалями и людьми.

— То, что ты делаешь, тоже не особенно этично.

— Каждый выживает, как может. — Игла впивается в плоть чуть глубже. Ролана не обижается, спрашивает о ноаквэ из своей деревни.

— Они тоже вышли на тропу войны?

— Я не знаю. Никто не знает. На этой планете последние годы невозможно знать что-то наверняка. Люди меняются. Жизнь меняется. Нравы меняются. — Он ещё что-то говорит, но Ролана не слушает его, она думает о Ваби. О мёртвой Ваби. — Думаю, теперь тебе нужно помыться, — говорит ей Гиливан. Он отводит её в соседнюю комнату. Небольшая ванна наполнена водой.