Хладнокровно - Анна Видзис

— Что ты делаешь?

— Ты сказала, что тебе осталось написать заключение. Так что это сколько? Пятнадцать минут максимум? Я подожду, пока ты закончишь, потом отвезу тебя в свою квартиру и буду трахать тебя всю ночь до утра. В конце концов, нам нужно наверстать упущенное за год моего отсутствия.

Она ничего не говорит. Но я вижу вспышку красного цвета на ее коже и то, как она прикусила губу. Она возбуждена. Я был бы идиотом, если бы оставил ее в покое прямо сейчас. Да я и не хочу.

Я откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее. Надеюсь, она быстро напишет, когда промокла для меня.

ГЛАВА 6

Ксавьер

— Что случилось у твоих родителей? — спрашиваю я Тею, наблюдая за ее почти обнаженным телом на моих простынях. Остались только ее белые кружевные трусики, и я облизываю губы при мысли о том, что через минуту разорву их. Я просто хочу, чтобы она сначала ответила.

Она хмурится. — Мы действительно собираемся говорить о моих родителях прямо перед сексом? Должна сказать, что твои социальные навыки отсутствуют напрочь.

Я ухмыляюсь ее язвительному комментарию. — Я бы не назвал это социальными навыками, Меллилла.

Латинское слово, означающее — маленький мед.

Это прозвище подходит ей с каждым днем все больше и больше. Она маленькая, и она определенно милая. По большей части. Все те моменты, когда она притворяется, что сердится на меня, молчит, не имеют для меня ничего, кроме забавного подтекста. Я обожаю, когда она играет со мной в эту игру, когда ей трудно со мной справиться, даже сейчас, когда мы вместе. Это привносит в наши отношения острые ощущения. Это делает их милыми — прямо как она.

— Я бы тоже не назвала упоминание о моих родителях прелюдией. Так что перестань спрашивать меня о них.

Она хватает свои трусики и тащит их вниз по своим подтянутым ногам, бросая скудную материю через мою спальню.

С моих губ срывается хрип, когда Тея лишает меня удовольствия снять их с себя, облизывая и целуя ее красивую киску. Она улыбается со знанием дела. Она знает о моей одержимости этим, поэтому и лишает меня этого. Чтобы показать, что мы оба можем играть. Как будто я когда-нибудь запрещал ей.

Тея сидит на локтях, согнув одну ногу, и вопросительно смотрит на меня. Она не любит говорить о своих семейных проблемах и о том, как ее родители заставляют ее чувствовать себя, но я знаю. Даже если она склонна ограничивать свою информацию, я вижу больше, чем она думает. Ей трудно соответствовать ожиданиям, которые другие возлагают на нее, и ее постоянно сравнивают с братом.

Я вижу, как она старается изо всех сил, и всегда вижу, что ей кажется, что этого недостаточно. Это такая чушь, что иногда у меня возникает мысль поехать в ее родной город и встряхнуть ее мать. Уилл и Тея не могут быть более разными, чем они есть, и, честно говоря, Уилл настолько далек от того, чтобы быть хорошим парнем, насколько это возможно. Он просто хорошо это скрывает. Жаль, что он также скрывает это от Теи, потому что, возможно, тогда она чувствовала бы себя лучше.

Сделав шаг к кровати, я наклоняюсь. Мои руки лежат по обе стороны ее совершенного, маленького тела. Она поднимает голову и встречает мой взгляд. Наши дыхания смешиваются.

— Скажи мне, и тогда я заставлю тебя кричать, любимая, — шепчу я, мой голос темный и низкий от возбуждения. Я хочу быть внутри нее, слышать ее стоны, когда она впивается пальцами в мою спину, пуская кровь ногтями, царапающими мою кожу. Мне нужно сделать так, чтобы ей было хорошо. Но не без того, чтобы получить что-то взамен.

Тея закатывает глаза, глубоко вздыхая.

— Моя мама говорила о том, что я слишком много внимания уделяю уголовному праву, вместо того чтобы немного расширить свои познания, прежде чем полностью остановиться на одной отрасли права. Она упомянула прошлогоднюю итоговую оценку из класса Корланда. Ничего такого, чего бы я не слышала раньше, — отвечает она.

Я поднимаю бровь, поскольку она пытается избежать моего взгляда. Она смотрит в потолок. Не уверен, что ответы написаны там или что-то в этом роде, но я знаю ее, и она не говорит всей правды. Такие вещи она слышала не раз.

Я сжимаю ее подбородок между пальцами, заставляя ее посмотреть на меня. Она колеблется, но у нее нет другого выбора, кроме как сделать это.

— И? — спрашиваю я.

— И она начала говорить о том, чтобы я завела парня, потому что в какой-то момент мне нужно будет завести семью, чтобы я могла сосредоточиться на доме, пока мой муж работает, — добавляет она, и если бы нас не окружала тишина, я бы, наверное, ее пропустил.

Я мрачно усмехаюсь, качая головой.

То, что семья Теи не знает ее, просто смешно. Она не из тех, кто просто сидит без дела, растит детей и полагается на деньги мужа. Не то чтобы в этом было что-то плохое, просто это так далеко от идеалов Теи, что приводит меня в ярость. Ее мать отравляет ее разум своей версией будущего, давая Тее другие ожидания, которые она должна оправдать.

В большинстве детей есть глубоко укоренившееся биологическое стремление заставить родителей гордиться ими, хотя, несомненно, должна быть определенная граница того, как далеко нужно зайти, чтобы оправдать их ожидания. И если что-то такое и было, то Тея определенно давно перешагнула эту границу. Она умна, поэтому знает это. Хотя этот тихий голос в ее голове подталкивает ее все дальше и дальше.

Не говоря уже о том, что она со мной.

И на этот раз это та проблема, с которой она борется. Я понимаю, что она проглотила правду о том, что у нас есть отношения, поскольку Уилл узнает об этом иначе. В большинстве случаев ее не волнует, что она увиливает. На самом деле, сначала это была ее идея держать нас в секрете. Она боялась реакции Уилла. Но бывают моменты, когда она явно очень старается оправдать свой выбор. В конце концов, нам не запрещено быть вместе. Есть только один человек, который имел бы что-то против этого. Проблема в том, что у нас обоих есть причины хотеть, чтобы Уилл остался в нашей жизни. И я точно знаю, что он никогда не будет против того, чтобы я встречался с Теей.

Кроме того, я люблю секреты, и если мы будем выставлять наши отношения на всеобщее обозрение, это сделает их более серьезными, чем мне нужно сейчас. Все хорошо так, как есть. Все так, как было уже больше года, так зачем что-то менять?

Логично, почему она начинает сомневаться.

Я нежно целую ее, закончив с разговорами. — У нас все хорошо. Зачем нам портить это правдой? — Говорю я, прежде чем на этот раз по-настоящему заявить права на ее рот.

Тея ничего не говорит, хотя ответ ее не устраивает. Я знаю, что она не удовлетворена. Но мне все равно, потому что она обхватывает меня ногами за талию, и я чувствую ее влагу на своем члене. Мои ладони сжимают ее круглую попку.

Ее клитор пульсирует, и я чувствую это, когда она почти отчаянно трется об меня. Она хочет, чтобы я был внутри нее. Мне даже не нужны ее слова, чтобы понять это. Она наблюдает за мной, не мигая, запоминая каждый момент. Это то, что она обычно делает. И мне бы это даже понравилось, если бы не тот факт, что я знаю, почему она это делает. Тея пытается сделать воспоминания, которые она сможет вспомнить потом, когда все превратится в дерьмо.

Ненавижу то, что она думает, что я позволю ей уйти. Ни за что в жизни я ее не отпущу. Ни в аду, ни на земле.

Она моя.

Моя.

Проводя кончиками пальцев по моей груди под футболкой, я пытаюсь сглотнуть, но во рту пересохло. Она всегда заставляет меня терять контроль. Тея единственная, кто может это сделать, и это заканчивается тем, что я становлюсь грубым. Каждый раз я обманываю себя, думая, что смогу избавиться от этого и попробовать ее медленно. Насладиться ею.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — шепчу я. Моя последняя попытка сделать лучшее из того, что я хочу.