Темный Луч. Часть 2 - Эдриенн Вудс

— Спасибо, Блейз.

Она слегка кивнула мне.

— Увидимся позже, — сказала она, выходя за дверь.

На пару минут зал был в моем распоряжении, прежде чем он начал заполняться VIP-гостями.

Некоторые из них служили с моим отцом в Лиге Драконов и рассказывали мне о старых добрых временах.

Это было тяжело слушать.

Отец был совсем другим драконом до того, как Горан предал короля и королеву. Он обладал внушительной внешностью, и его почитали почти так же сильно, как короля и королеву. Теперь он едва держал себя в руках. Он был практически позором. Я покачал головой, отходя от группы предающихся воспоминаниям. Он пал так низко.

Это раздражающее урчание ударило меня в живот, указывая на то, что Елена — и моя семья — были рядом.

Я презирал ее за то, что она оказывала на меня такое воздействие, даже когда на арене были тысячи людей.

Это никогда не исчезнет.

Мне хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но мне нужно было оставаться трезвым. Я не мог рисковать, повторяя свои пьяные действия в ее присутствии. Был только вопрос времени, когда я оступлюсь и проболтаюсь.

— Леди и джентльмены, мальчики и девочки… О, и драконы.

Толпа зааплодировала, их рев был оглушительным.

— Добро пожаловать на 205-е ежегодное открытие Варбельских Игр!

Взорвался фейерверк, в небе засверкали огромные вспышки звезд. Дисплей напомнил мне о том единственном случае, когда я перешел на другую сторону стены. В Китай.

Для меня было честью быть отмеченным людьми.

Я знал, что Древние никогда не позволят мне снова посетить их. Я бы снова преодолел Стену, только если бы отказался от своей свободы и стал рабом.

Погруженный в мысли, я едва расслышал диктора.

Я был так слаб, когда был сам не свой.

Зверь ненавидел, когда я проявлял слабость. Я тоже так думал.

Я снова переключил внимание на диктора. Погружение в мысли не принесло мне никакой пользы.

— Наступил момент, которого все так долго ждали. Для меня большая честь представлять команды этого года. Сапфиры!

Игроки — человек и дракон — демонстрировали себя, и я немного понаблюдал за ними, прежде чем повернуться и направиться к бару.

Мне нужно было еще выпить, но я должен был держать себя в руках.

Я сидел в баре, пока не услышал свисток, возвещающий о начале игры. Меня не волновали скучные представления и речи. Меня интересовало только действие.

Все вокруг ворчали, потому что Макинтош был судьей в этом году. Я тоже был взбешен. Ему разрешили быть судьей, но мне не разрешили присоединиться к команде?

Гребаные древние.

Конечно, Макинтош не обладал такими многочисленными опасными способностями, как у меня, но он был гребаным мошенником, который раньше тренировал «Желтых шершней».

Меня бы нисколько не удивило, если бы «Желтые шершни» выиграли всю лигу в этом году; этот сомнительный ублюдок, вероятно, гарантирует им победу в каждой игре.

Я был уверен, что сегодня вечером они обыграют «Сапфиров».

Я вернулся на свое место и устроился поудобнее, наблюдая за летающими в воздухе шариками из инея, огня и кислоты.

Мячи отскакивали от щитов, защищавших толпу, и каждый удар был громким и отдавался эхом.

Зрители пришли в неистовство, когда был забит первый гол, подняв волну вокруг расщелины. Я ненавидел волны; они всегда заставляли меня чувствовать, что я вот-вот утону в людском море.

— Люк в отличной форме в этом году, — сказал Уйс справа от меня.

— Я видел и получше, — сказал я, поднося пиво ко рту.

Уйс громко рассмеялся.

— Слышал, в этом году тебе снова отказали в месте.

— Все в порядке. Было бы нечестно, если бы они позволили мне играть.

— Уверен, толпа полюбила бы тебя, Блейк.

Я ухмыльнулся и вернулся к игре как раз в тот момент, когда Люк забил гол.

Сапфиры сошли с ума.

Прозвучал свисток, и Желтые шершни попытались отыграться, забив почти сразу.

Но это не остановило Сапфиров. Они были в ударе, забив три гола за следующие десять минут.

VIP-зал пришел в ярость.

Зал дружно ахнул, когда огненный шар врезался в одного из игроков.

Но если они не могут справиться с тем, что им причиняют боль, тогда им не следует играть в эту игру.

Товарищ по команде поймал игрока и доставил его в медицинский пункт на краю поля боя.

До того, как лианы захватили Итан, Констанс работала медиком на играх и брала меня и Анук с собой на игры.

Глубокая боль пронзила мое сердце, когда я понял, что Анук не приходила мне в голову целую вечность.

Анук была моей двоюродной сестрой и самым храбрым маленьким Солнечным Взрывом из всех, кого я знал. Дерьмо случилось еще до того, как она приняла свой человеческий облик.

Теперь она была заперта за лианами, возможно, мертва, насколько я знал.

Внезапная тишина, воцарившаяся в толпе, вывела меня из гнетущих мыслей.

— Что за черт? — воскликнул Уйс, и я резко повернул голову в сторону игры.

Драконы хлопали крыльями и парили в воздухе. Их глаза были стеклянными и пустыми.

Их товарищи по команде-люди пытались говорить с драконами, но никто им не отвечал.

Все хихикали и перешептывались вполголоса.

— Парень, может быть, тебе стоит опустить туда свою задницу. — Беспокойство сквозило в каждом слове Уйса.

Я понял, что все драконы смотрели в одном направлении. На то самое место, где, как я знал, сидели моя семья и Елена.

О, черт.

Прежде чем я успел пошевелиться, драконы атаковали как один.

Я не остался, чтобы посмотреть на результат.

Я протолкался сквозь толпу в VIP-зале, рывком распахнув дверь, когда добрался до нее. Щелчок замков эхом разнесся по коридору.

Они запирали эти чертовы двери!

Я подбежал к ближайшему окну и выпрыгнул из него, не раздумывая ни секунды.

Я приземлился среди толпы, в то время как они бросились к выходу. Я не превращался, на случай, если то, что происходило с драконами, повлияет и на меня.

Мой взгляд быстро нашел отца среди драконов, атакующих щит, который начал поддаваться.

Что может управлять драконом? Мои мысли сразу же обратились к Горану, но его здесь не могло быть. Если бы это было так, он бы забрал меня, и большинство людей здесь уже погибли бы.

Нет, его здесь не было. Но кто-то другой выполнял его приказы.

Но почему?

Елена.

Это была единственная непостижимая причина.

Горан знал, что она была моей единственной надеждой, моим билетом к тому, чтобы стать хорошим. Очевидно, ему это не понравилось.

Он хотел, чтобы я принадлежал