Хозяйка дома на холме - Элен Скор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Замерла на месте, глядя на сараюшку. Инстинкт самосохранения нашёптывал, что стоит сейчас же вернуться в дом, но любопытство упрямо твердило, что нужно подойти и посмотреть что там.
Крадучись я вернулась к сараюшке, отодвигая в сторону висевшую на одной петле дверь заглянула внутрь. Хлипкое сооружение держалось на честном слове, грозясь обрушиться в любую минуту.
Заходить в сарай я не стала, окинув взглядом заваленный всяким мусором пол. Ничего интересного внутри не было, нужно уходить, а то, неровен час, всё рухнет прямо на меня.
Боковым зрением заметила, как шевельнулось тряпьё, кучей сваленное в одном из углов. В полутьме, за тряпьем, я не сразу разобрала настороженно следившие за мной две пары глаз.
Дети. Совсем маленькие. Чумазые, завернутые в какие-то тряпки. Взгляд испуганный, жмутся друг к другу, как два бездомных щенка.
— Кто вы? И что здесь делаете? — негромко, стараясь не напугать их ещё больше, спросила я.
Ребятишки ещё сильнее сжались, словно стараясь слиться с лежащим на полу хламом.
— Не бойтесь, я вас не обижу. Вам лучше выйти отсюда — сарай вот-вот рухнет! Где вы живёте? Давайте, я вас отведу домой, — увещевала я их.
— Нам некуда идти, не прогоняйте нас, леди! — хриплый голосок явно принадлежал мальчишке.
— Как это — нет дома? — растерялась я.
— Мамка ещё весной померла, вот хозяин и погнал нас из комнаты, платить-то нам нечем, — пискнул девичий голосок.
Здесь ещё и девочка! В темноте я не могла как следует её рассмотреть, но на вид не больше пяти лет. Мальчишка выглядел на пару лет постарше.
— Здесь вам тоже оставаться нельзя! Пойдёмте ко мне в дом, я вас чаем напою. С мёдом!
Ворох тряпья зашевелился, видимо мёд был весомым аргументом. Девчушка уже готова была идти со мной, когда её перехватила чумазая мальчишечья ладошка, останавливая.
— А вы, леди, кто такая? — с подозрением спросил он.
— Я — хозяйка дома на холме!
Глаза детей стали круглыми, словно у совы.
— Но дом уже несколько лет стоит пустой. Поэтому мы и решили пожить в одном из сараев. Вы не сердитесь, леди, мы сейчас уйдём, — мальчишка сильней прижал к себе девочку, словно защищая её от меня.
— Никуда я вас не отпущу, пока не попьёте со мной чаю и не расскажите, что всё же с вами приключилось! К тому же я только сегодня приехала и совершенно ничего здесь не знаю. Может вы мне поможете? Расскажите что к чему? Я в долгу не останусь! — решила я использовать последний аргумент.
В этот момент девчушка громко чихнула, в стене что-то хрустнуло, и я не выдержала, прикрикнув:
— Ну-ка, живо на улицу! Не хватало ещё, чтобы всех нас сейчас здесь привалило!
Это подействовало. Дети вскочили, кинувшись к двери, я едва успела отшагнуть назад, пропуская их наружу. За нашими спинами с треском отломилась доска и, подняв облачко пыли, свалилась вниз.
— Вот! Видите, как здесь опасно! Пойдёмте лучше в дом, у меня там, наверное, уже и чайник вскипел!
Только сейчас, когда дети вышли на свет, я смогла рассмотреть какие они худенькие. На маленьких лица с выпиравшими скулами ярко выделялись большие глаза. У меня сердце кровью обливалось, глядя на тоненькие, словно сухие веточки, пальчики.
Дети жались друг к другу, настороженно поглядывая на меня.
— Ну, что же вы? Пойдёмте скорее, у меня чайник выкипает! — преувеличенно бодро позвала я их.
Мы пошли вверх по тропинке, направляясь к дому, дети всё так же держались ближе друг к другу, иногда перешептываясь.
У грядок прямо на меня выскочил Георг и заверещал:
— Ты где это взяла? Ни на минуту нельзя тебя одну оставить!
— В старом сарае. Представляешь, у них нет дома! Я не могла их там бросить одних, — на ходу объясняла я ему.
— Леди, это вы нам? — спросил мальчишка.
— Нет, милый, это я с хранителем дома разговариваю, — ответила я ему, приветливо улыбаясь.
— Ух, ты! Вы и правда хозяйка «Дома на холме»! — пропищала девчушка, — я же говорила, что она хорошая! — малышка пихнула локтем в бок своего спутника.
— Вот мы и пришли. Заходите. Сейчас будем мыть руки и пить чай. С мёдом! — я открыла рассохшуюся дверь, пропуская внутрь малышей.
— Сюда, идите за мной, — показывала я им дорогу на кухню.
Там, на плите, вовсю кипел оставленный мной чайник. Пар вырывался из тонкого носика, а крышка подпрыгивала как бешеная. Я закрутилась на месте в поисках прихватки, но ничего подходящего так и не нашла.
— Леди, вот, возьмите, — малышка стянула с плеч старую дырявую шаль, в которую всю дорогу куталась и протянула мне.
— Спасибо, — я взяла шаль и, подхватив чайник, перенесла его на стол, порадовавшись, что столешница каменная и мне не нужно искать подставку под горячее.
— Надеюсь, здесь не всё выкипело… — пробормотала я, открывая крышку.
В чайнике ещё оставалось достаточно воды и я, взяв с полки три кружки, сполоснула их и поставила на стол. В каждую кружку я положила по два листика смородины и по веточке мяты, залив всё кипятком.
— А теперь мойте руки и садитесь за стол, — сама первой подошла к бронзовой раковине, ополаскивая руки. Вода была холодная, а кран всего один. Закрались подозрения, что горячей воды здесь и в помине нет. А дети у меня очень грязные. Да и самой мне не мешало бы ополоснуться. Колени до сих пор перепачканы после моей ночной прогулки по оврагу.
Поэтому, усадив детей за стол, поставила перед ними по бокалу с травяным чаем, пододвинула горшочек с мёдом и банки с вареньем, добавив:
— Ешьте, сколько влезет! Вот кипяток, если нужно — подливайте себе ещё!
А сама нашла две больших кастрюли, набрала в них воды и отнесла их на плиту. Поленья ещё не до конца прогорели, вода должна успеть согреться. Немного подумав, глянув на свои многострадальные колени, добавила ещё одну кастрюлю. Только после этого села напротив найдёнышей.
Они за обе щёки уплетали варенье, запивая его чаем. Щечки у детей слегка порозовели, прогоняя мертвенную бледность. Глядя на них, я тоже отпила немного из своей кружки, пододвигая ближе горшочек с мёдом. Сладкое не очень люблю, но сейчас особо выбирать нечего, а организм требует пищи.
Чай немного остыл, в самый раз как я люблю, я сделала большой глоток, наслаждаясь мятным ароматом. Зачерпнула немного мёда, продолжая незаметно наблюдать за своими гостями. Судя по тому, что они совершенно не обращали внимание на белого кролика — они его не
