БЧ. Том 5 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Тишину нарушает далекий одиночный залп. Затем еще один. Наемники дразнят посты сварожцев перед масштабным наступлением.

Как по сигналу, командиры разражаются согласными криками. Среди гомона с трудом различаются отдельные слова. Предатель! Расстрелять! Прирезать, как пса! Слишком многих людей потеряли командиры. Слишком многих сыновей не вернут их матерям домой.

Аяно молчит. Она думает о том, как Перун дрался против того чудовища в тронном зале. Бесстрашная самоубийственная атака. Рука практически оторвана, броня рассечена, сам на коленях, но дух не сломлен. Аяно не видела его лица и глаз. Она просто знала. А через секунду последовало доказательство. Перун изверг огонь и поднялся. Неужели всё подстроено? Каким дьявольским актером для этого нужно быть? Сердце Аяно буквально материт ее. Бака! Ахо! Коно-яро! Нет, Перун не предатель! Но тогда откуда знание языка иномирян, их привычек, их слабостей?! Откуда это страшное лицо?! Эта невообразимая, демонская сила?!

— Тихо! — после зычного окрика Николая собравшиеся замолкают. — Кимура! Тебе есть, что сказать о своем подчиненном?

— Он говорит на языке иномирян, — ляпает Аяно, не подумав. Она тут же прикусывает язык, но поздно.

Новый взрыв криков. Командиры вскакивают с мест, готовые прямо сейчас бежать за предателем. Как будто их руки уже тянутся живьем вырвать мерзавцу сердце.

— Заткнулись! — ревет князь. Ему приходится прикрикнуть. — Сели нахрен! Я сказал! — он поворачивает голову к слепцу. — А что, Слепой кот? Что ты можешь сказать?

Способности слепца пользуются уважением у главнокомандующего.

— Сердцебиение почти всегда спокойное, — сухо говорит Кот. — Признаков нервозности и беспокойности не замечено.

— Даже на заданиях? — уточняет Гоша.

— Даже на заданиях, — вздыхает Кот. — Но, конечно, не всегда.

Царевич ухмыляется шире, пропустив последнее предложение мимо ушей.

— Конечно, чего ему беспокоиться? Свои не убьют. А что с физиологией в целом? Раз знает язык демонов, может он вообще не человек. Есть сходство с иномирянами?

Кот молчит. Николаю приходится надавить:

— Майор Слепой кот, отвечай на вопрос. И про силу скажи — есть сходство с иномирянами.

— Есть, — с неохотой.

— Насколько близко?

— Очень. Близко.

Гоша чуть ли не потирает руки. Как легко оказалось развести недоумков. Грозовому дьяволу конец. Сначала дядя казнит его, потеряв немало людей, затем войско магистра Афонсу разгромит Северную армию и поспешит убраться восвояси, чтобы не столкнуться с китайцами. Гошу, конечно, не тронут. С магистром всё обговорено. Царевич останется в Кандагаре, будто бы удержав его, и отец отдаст город ему, как награду.

— Наконец-то диван! — Алла с наслаждением плюхается в груду подушек, разбросанных по софе. Белый махровый халатик задирается, обнажив стройные ножки до самой поясницы. На подтянутых ягодицах блестят несколько капель воды, оставшихся после душа. Помытые змейки крутятся вокруг головы.

— Нашла чему радоваться, — хмыкает Кали, наматывая полотенце на голову, несколько русых прядей выпали на нахмуренный лоб. — Город в осаде, люди мрут каждый день.

— Нужно наслаждаться немногими радостями, что имеем, — учит Вика. Девушка полулежит на желтой кушетке в новом наряде, взятом из шкафа. Поведя плечами, она сбрасывает тесное шелковое платье с плеч, освобождая сочные выпуклости в лифчике. Подвязанное ярким поясом, платье свисает с талии, пока барышня поднимается и идет к вороху одежды выбрать что-нибудь попросторнее.

— Чем тут наслаждаться? — Белоснежка, оставшись в одних трусиках и обнажив пухлую грудь, наносит на тело питательный крем, который откопала в гареме усадьбы. — Этот дом мелкого аристократа слишком беден для меня. Жалкий свинарник, — с презрением оглядывает княжна роскошные гобелены и мебель из красного дерева. — Когда мы будем жить во дворце?

— Никогда, — отвечает Вика, примеряя белоснежную тунику. — Мы его взорвали, забыла?

— Пусть новый построят, — Белоснежка размазывает крем по животу и груди. — Ужас! С этой войной вся кожа ссохлась. Посмотрите на меня! Я стала морщинистая, как старуха!

Кали скептически поднимает бровь. По ее мнению, кожа у княжны мягче цветка и нежнее бархата, но вслух она, конечно, не скажет.

— Да ты красавица, — зато комплимент обязательно сделает добрая Алла. — Тебя хоть прямо сейчас на модельный подиум.

— Ох, не подхалимничай, — отмахивается Света, но щечки ее розовеют от стеснения. — Так, сколько у нас времени?

— Перун будет ждать через полчаса, — бросает Вика взгляд на настенные часы в медной оправе.

— Отлично, крем успеет впитаться, — и Света, откинувшись на тахту, предается мечтам о том, какой восторженный взгляд бросит Перун на ее похорошевшую кожу.

— Китайцы обязательно придут, — говорит София на экране. — Просто они хитрят. Ждут, когда император предложит им уступки. Такой рычаг! Любой бы пытался куш сорвать.

— Быстрее бы царь шевелился, — говорю. — Но в целом ты права. Дроны зафиксировали их марш. Только они встали в стороне. Точно ждут. Чего Пекин хочет? Земли Афгана? Газ по дешевке?

— Публичных извинений с денежной компенсацией, — княгиня убирает белую прядь с бледного лица. Мой взгляд сам собой приковывается к нему — пухлые губки, аристократичный носик, сапфировые глазки. Хочется затискать свою княгиньку, но она далеко, да и что-то важное вроде обсуждаем, надо не отвлекаться. — За то, что Россия кинула их с контрактами ради «Блэкаута», а еще за оскорбления Гошей императорской дочери.

— А за убийство их представителя?

— Вэя Фэнхе? — княгиня усмехается. — Там эта газетчица такой шум в прессе навела, что насчет него решили умолчать. Извинения за казнь насильника — это слишком. Но, конечно, китайцы бы не постеснялись предъявить и это. Просто Фэнхэ попалась публичная и острая на язык жертва.

— Значит, пока сами, — я откидываюсь в кожаном кресле.

Мы с поляницами и дружиной расположились в дворянском доме в центральном Кандагаре. Передохнуть, помыться, надеть не заляпанную грязью и кровью одежду. «Зори» разместились поблизости, но я сознательно отдалился от них. Поставил усиленные посты в доме, обязал бойцов глядеть в оба. С Аяно не заржавеет вот-вот нагрянуть за мной.

София вдруг опускает голову, плечи ее поникли.

— Я старалась, честно старалась найти тебе армию. А теперь вы окружены, — глаза княгини блестят. Предательская слеза так и норовит выскользнуть и пробежаться по щеке. Она отводит взгляд, шепчет. — Всё напрасно.

— Не говори ерунды, — усмехаюсь я. — Ты сделала всё как надо. Даже лучше. Китайцы здесь и уже не уйдут. Рано или поздно Афган будет зачищен от «жива-смерти». Кем именно — вообще неважно. Так что ты нашла армию, Соня. Просто ты так и не поняла, что искала солдат не мне, а людям, которых наркотик мог погубить. Теперь не погубит — благодаря тебе.

— Пер-р-рун! — княгиня не выдерживает и плачет. Голубые глаза изливают слезы, красивое лицо корчится от рыданий. Несмотря на это, девушка всё так же прекрасна. — Ты опять! Ты опять выставляешь меня лучше, чем я есть! Да плевать мне на этих людей! Пусть передохнут! Я лишь тебя — тебя! — хотела спасти! И Свету!

— Прекращай реветь, — морщусь я. — Рано меня похоронила. Всего лишь армия демонов. Впервой что ли? Сама мою жизнь видела и знаешь, что это даже не цветочки, а так, почки.

— Пр-рости, — вытирает она слезы. — Просто жутко скучаю.

— Не скучай. Скоро увидимся, — я тянусь к клавиатуре и подмигиваю. — Пока купи белье посексуальней.

— Уже, — выдыхает. — Десять штук, блин. Даже нашла камуфляжное боди цвета хаки, со шнуровкой по бокам. Чтоб ты сильно не скучал по своим солдаткам.

Спешу обрубить связь, пока у меня зенитный комплекс не среагировал. Фантазия уже разыгралась. Ох, еще бы к боди пилотку и Макаров, всунутый в трусики — так чтобы резинку оттягивал. А еще фразочка, сказанная томным голоском княгини: «Выстрели в меня, поручик». Всё, потекла крыша.