Моя молодость – СССР - Ивар Калныньш

Вторую неожиданную роль – не красавца и не соблазнителя – я снова сыграл у Нахапетова в картине «Не стреляйте в белых лебедей». Родион увидел меня в образе лесничего и пригласил на съемки. «Ну ты и выбрал артиста-красавчика! Какой же из него лесничий?» – подтрунивали над Нахапетовым коллеги. «А кто вам сказал, что лесничий обязательно должен быть курносым?!» – парировал Родион.

Огромной удачей для меня было сыграть в фильме «Маленькие трагедии» Михаила Швейцера, признанного мастера экранизации русской классики – «Воскресения» и «Крейцеровой сонаты», «Золотого теленка» и «Мертвых душ». Актеров собралось целое созвездие: Георгий Тараторкин, Сергей Юрский, Валерий Золотухин, Иннокентий Смоктуновский, Наталья Белохвостикова, Леонид Куравлев, Николай Бурляев, Лидия Федосеева-Шукшина и др…

На этой картине я встретился с Высоцким – всего лишь за год до его смерти. Увы, Владимир Семенович уже был болен… Кстати, именно Высоцкий должен был играть сцену в прологе «Маленьких трагедий». Помните начало фильма: «Мне скучно, бес…»? Это он, Высоцкий, должен был идти со мной по берегу Каспийского моря… Но вместо него сыграл актер Николай Кочегаров.

С Высоцким, к сожалению, мне удалось пообщаться только на съемках – несколько дней в Баку, где снимались эпизоды пролога картины. И еще в Москве, где я играл Дона Карлоса, а Высоцкий – Дона Гуана. Вне съемочной площадки поговорить по душам не получилось. Высоцкий был очень занят, да и я тоже, поскольку параллельно снимался в других картинах. Но мы, как мне кажется, друг другу понравились.

Думаю, что Владимир Семенович так и не увидел этой последней работы. «Маленькие трагедии» вышли на экран уже после его смерти

Глава 4

Роман с Нонной Мордюковой

Кинематографу я обязан не только ролями. Но и дружбой, встречами, которые не забываются. Именно кинематограф подарил мне страны и города, среди которых у меня три самых любимых: Москва, Питер и Рига.

В антрепризном спектакле «Сказки Старого Арбата» я много лет играю кукольных дел мастера Балясникова. И думаю, что имею на это право. В 80-х у меня были замечательные встречи на Арбате: я был знаком со многими модными тогда художниками, и мне безумно нравилась атмосфера, царившая в богемных кругах того времени: влюбленности, хулиганство, песни под гитару, разговоры на кухне до утра… Можно было запросто зайти в любой дом. С друзьями или друзьями друзей. И тебе повсюду будут рады.

Вот типичная арбатская ситуация того времени: дверь открыта, хозяин-художник спит. На столе наполовину выпитая бутылка. «Не будем его будить. Давай просто посидим, кофе попьем», – говорит мне сопровождающий, который привел меня в мастерскую друга. Наливаем по чашке, вдруг – стук в дверь, а ведь не заперто! – и на пороге еще несколько наших знакомых по кино или выставкам. «Здрасьте-здрасьте… Вы пришли? А мы уже уходим». – «Ну ладно, тогда пока. Увидимся!» Всё просто: ни ключей, ни задвижек, ни запоров – полная свобода и высочайший градус доверия.

Я и сам мог дать ключ от своей квартиры полузнакомым людям со словами: «Через пару дней вернете, только, уходя, приведите, пожалуйста, всё в порядок». Так было в 80-е годы и в Москве, и в Риге… Только в Москве, пожалуй, всё это происходило как-то шире, масштабнее. Тут дело в особой ментальности. Не могу сказать, что я полностью постиг загадку русской души, но мне кажется, что русский человек всегда… свободен! Власти возят его мордой об асфальт, а с ним ничего не происходит: он верен себе, его душа поет, и песня никогда не кончается…

Теперь всё изменилось: в гости – по приглашению, на службу – по рекомендациям, знакомство – по визитным карточкам. Да, я согласен, это очень цивилизованно и по-европейски, но что-то необратимо исчезло… Дух бескорыстности и бесшабашности, что ли?

АЛЕКСАНДР ЛЕНЬКОВ:

«Эффект присутствия Ивара на съемках «Зимней вишни» диктовал атмосферу картины.

На него так смотрели актрисы! Не передать словами… И это было абсолютно естественным! Ну на кого же смотреть, как не на красавца Калныньша? Не на меня же..

Амплуа актеров живучи, бывает, кто-то сыграет бандита или мента – и на всю жизнь застывает в этих образах. Heap – герой-любовник. Не такое уж плохое амплуа! По-моему, у него еще все впереди.

Лет через тридцать, возможно, он будет играть дедушек, правда, с большой натяжкой, с подкладкой «толщинок», а пока… пусть кайфует!»

Люблю петь для друзей и зрителей продлевать жизнь хорошим песням

Восточные мотивы. Абакан

Не скрою, я иногда грущу по временам, когда двери и души были нараспашку. По приятелям моей молодости, из которых уже кто-то умер, а кто-то не может больше пить. По неожиданным встречам, откровенным разговорам, по роскоши общения и легкости на подъем…

Рига, конечно, для меня самый родной город на земле. Мне здесь уютно и комфортно. Меня притягивает европейский порядок, в котором есть своя красота и прелесть. Но и Москву я очень люблю – с ее пробками, сумасшедшим ритмом, коренными москвичами и теми, которые «понаехали тут»… Есть в этом городе какой-то особый шарм!

Даже в 90-е годы, в разгар антисоветских настроений я, несмотря ни на что, продолжал работать в России, занимался своей профессией. И сейчас одинаково комфортно чувствую себя и в Москве, и в Риге. По-моему, у актеров нет национальности, они интернационалисты априори.

Надо сказать, что советские кинозвезды тогда не задирали нос, по крайней мере, те, которые были настоящими звездами. Из Питера в Москву я как-то ехал в одном вагоне с Михаилом Боярским. У него была невероятная популярность! Мы вместе работали с ним на картине «Душа», и я был свидетелем того, что выйти из гостиницы Боярский мог только ночью. Купаться ему приходилось под луной и в сопровождении милиционеров. Но это не делало Боярского заносчивым и высокомерным, для коллег он по-прежнему оставался своим парнем.

К слову, я очень благодарен Михаилу Боярскому за то, что на мое 50-летие он приехал ко мне в Ригу и спел для меня и зрителей, чем привел зал театра «Дайлес», в котором проходил мой юбилей, в полный восторг. С приходом Боярского концерт сразу поднялся на какую-то другую высоту. Так умеет только Миша…

Хорошие приятельские отношения сложились у меня с Виталием Соломиным. Конечно, я не могу сказать, что мы были закадычными друзьями. Но когда Виталий задумал делать антрепризный спектакль по Максу Фришу «Биография-игра», то вспомнил обо мне и пригласил на роль. К сожалению, Виталия уже давно нет с нами, но я всегда вспоминаю о нем с теплотой и уважением: он был прекрасным человеком и профессионалом высочайшей пробы.