Циклы 'Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

движение - включить автомат схода с орбиты, и через четверть часа, меньше - через двенадцать минут он подошел бы к Финишу, выбросил переходник, принял на борт финиш комиссию - медиков, таможенников... Устюг не сделал движения - медлил.

- Да нет, связь чудит, - успокоительно сказал диспетчер. - Что другое?

- Знаешь, - медленно проговорил Устюг, - может, и связь. Но за аппаратуру отвечает Рудик. И я не поверю, чтобы у Рудика связь делала, что хочет, а он даже не предупредил бы меня. Подумай: может, еще чем-то можно объяснить эту ерунду?

А ведь можно было еще чем-то. Диспетчер помнил только, что объяснение было страшненьким. Спине вдруг стало жарко под летней рубашкой. Что-то очень страшное было. Но что?

- Понял тебя, - сказал он и продолжал официально: - Капитан Устюг, разрешение на маневр отменяю. Займите резервную орбиту.

- Есть, - невесело ответил капитан Устюг.

У командующего Трансгалактическим флотом была бессонница. Уже третью ночь она не отпускала его - с тех пор, как вдруг, ни с того ни с сего, без всякого вроде бы повода, при швартовке посыльного катера взорвался Одиннадцатый спутник Звездолетного пояса; на нем было три человека - дежурные операторы. Третьи сутки командор тщетно пытался понять причину взрыва (опыта у него было, наверняка, побольше, чем даже у трех комиссий) - и не мог. И вот он, уже устав думать, сидел на веранде своей квартиры, которую от расстройства чувств даже увел с того места, где она простояла два года, и установил на двести метров выше, в третьем воздушном ярусе, сидел на веранде и смотрел на звезды, где были его корабли и куда ему самому разрешали выходить не чаще раза в год. Вызов командор услыхал не сразу. В комнате он не зажег света и разговаривал, глядя сквозь нижнее окно на огни наземных сооружений. Потом он машинально перевел глаза вверх, хотя Большой Космофиниш находился сейчас над другим полушарием Земли, под ногами.

- Не понимаю, - сказал командор. - Он прибыл или нет? Тогда в чем же дело?

Его перебили, и он понял, что дело и на этот раз серьезное, раз его перебивают. Он попытался застегнуть халат, забыв, что это не тужурка. Потом зажег свет, протянул руку к справочнику и нажал букву К - "консультанты".

Профессор доктор Функ ворчливо сказал:

- Уснуть в мои годы - это искусство, а вы меня будите. Почему теперь происшествия случаются исключительно по ночам? Ну хорошо, хорошо...

Он был стар, и каждый раз, когда его, непременного члена Консультативного совета Трансгалакта, внезапно вызывали, не спрашивал о причине. Глубоко в нем обитало упование дожить до первого Контакта, и он всегда надеялся, что на сей раз его вызывают именно по этому поводу, и не спрашивал, чтобы не разочароваться раньше времени.

- Ах, зеркальное изображение, - сказал физик доктор Функ, позевывая. - Да, конечно, может быть, виновата связь. Связь, связь. - Он помолчал. - А может быть и не связь. Говорить с ним можно? Тогда спросите-ка его... Координаты ведь устанавливаются при помощи оптики, а не электроники? Вот и спросите, как устанавливались координаты и не происходило ли при этом чего-нибудь такого. Если оптика дает им нормальное изображение, значит, виновата аппаратура связи. Итак, вы поняли? Не было ли при ориентировке чего-то такого... неразумного. - Слово ему понравилось. - Вот именно - неразумного.

- Капитан Устюг, как устанавливались координаты после выхода из со пространства?

- Ориентировались нормально: курсовая - с Полярной на Солнце, третья точка - Капелла.

- А четвертая? - спросил командор.

- Хорошая космическая практика, командор, рекомендует брать четвертую в случае сомнений. А у нас сомнений не было.

"Нахал", - подумал командор,

- Зато у нас есть. Уточните положение по четвертой.

- Есть, - ответил дисциплинированный капитан.

Четвертая нужная звезда оказалась вдруг совсем не в той стороне. Человек вошел в комнату через дверь, пошел прямо к окну. Внизу, естественно, пол, наверху - потолок, а справа должен быть стенной шкаф. И вдруг оказывается, что стенной шкаф - эта самая четвертая звезда - оказался слева, а чтобы он снова был справа, потолку надо опуститься и лечь под ноги, а полу - вознестись над головой. Капитан с Луговым вертели и так и этак - не помогало.

- Словно мир перевернулся, - сказал капитан. - Что за... магия?

- Ну вот, - сказал доктор Функ. - При чем же тут связь? Решительно ни при чем.

- В чем же дело, доктор?

- В чем? - вдруг рассердился Функ. - Как - в чем? Почему вы это спрашиваете? - Он кричал фальцетом. - Они претерпели зеркальную инверсию! Весь корабль!

Он умолк. Командор ждал. Функ пожевал губами.

- Объяснение, насколько я могу судить, имеется одно: где-то там, в неизвестное нам время и в неизвестных условиях, вещество корабля и всего, что на нем находится, изменило эдак.

- Так что теперь?.. - спросил командор после новой паузы. Он спросил тихо и, казалось, даже робко.

- Теперь они, вероятнее всего, состоят из антивещества, буркнул Функ и отвернулся.

Молчание длилось минуты две. Потом командор спросил:

- Вам все ясно, диспетчер? Чего же вы ждете?

- Да, - сказал диспетчер неслышно, откашлялся и уже громко повторил: - Да. Все ясно.

- Действуйте.

- Устюг, - проговорил диспетчер. Только спокойно. Ни шагу с орбиты, ни на миллиметр. Пассажиры спят?

- Как и положено.

- Не будить.

- Что с нами?

Диспетчер не ответил. Он включил общий канал.

- Всем: восьмой объявляет тревогу. Блокировать старты. Освободить пространство до четвертого маяка...

Происшествие случилось у него, и теперь он был главным в космосе. Он вдруг, задним числом, похолодел: стал бы "Кит" швартоваться, вот наломали бы дров... Тринадцать пар глаз в зале уперлись в него, свой голос он слышал со стороны: слова разносились по трансляции. "Не пересекать орбиты "Кита", не приближаться к нему ни при каких условиях. Ничего и никого с "Кита" не подбирать. Постам развести корабли..."

Совещание закончилось. Остатки дыма клубились где-то под прозрачным потолком, розовевшим потому, что здесь, в Космоцентре, только занималась заря. Командор подошел к секретарю, переключил