Записки сервера - Владимир Гусев

На столе рядом с монитором красовалось угощение: несколько банок черной икры, несколько красной, оливки, маринованные шампиньоны, батон и пачка масла. Все - на салфетках или на пластмассовых тарелочках, вилки тоже пластмассовые. И даже ножи...

Я повертел в руках пластмассовую вилочку.

- Да... Неужели и я когда-то был холостяком? Впрочем, таким богатым холостяком я никогда не был. И, самое печальное, уже и не буду.

- Как знать, как знать... - обнадежил меня Гордей. - Можешь руки помыть в санузле, а я пока хлеб нарежу.

Я тщательно, как всегда перед едой, вымыл руки. В санузле у Гордея тоже было чисто, не то что у нас. А может, и в самом деле вернуться к холостяцкой жизни? Так надоела грязь. Три особи женского пола в доме держу, а толку никакого!

Но, вспомнив про дочерей, я успокоился. Никуда я от них не денусь. В хлеву буду жить, объедками питаться - только бы рядом с ними.

И что я в них нашел?

Гордей тем временем успел нарезать - интересно, чем? уж не пластмассовым ли ножом? - хлеб и теперь намазывал толстый ломоть опять-таки не тонким слоем масла.

- Бутерброд сам себе делай, по вкусу, - предложил он мне.

Его предложение мне понравилось.

Пока я возился с пластмассовым ножом и маслом, Гордей открыл консервным ножом две баночки черной икры, одну красную и грибы. Оливки он успел открыть, видимо, раньше. Сразу после этого он, с консервным ножом в руках, улетучился на кухню и вернулся, вытирая руки тонким льняным полотенцем, уже без ножа.

Толик уложил черный слой поверх желтовато-белого раньше, чем я, и теперь ждал, пока я сделаю то же самое. Едва я закончил, он поднял свой бутерброд, провозгласил "Ну, за освобождение!" и куснул, но, встретив мой недоуменный взгляд, чуть не подавился.

- Ах да, забыл. Мне это теперь совершенно не нужно, вот и забываю.

Он выудил откуда-то из-под стола, из-за системного блока компьютера, пластиковую бутылку с "фантой". Причем водрузил ее на стол с таким видом, словно это был коньяк "Арарат", не меньше.

Цвет фанты показался мне несколько странным: не желтый, а золотистый.

- Это "Хенесси", самый дорогой коньяк, который мне удалось найти, объяснил Гордей.

- Ты бы его еще в емкость из-под шампуня перелил, -посоветовал я. Тогда бы я тебе быстрее поверил.

Гордей усмехнулся.

- Все это условности. Все равно вряд ли ты отличишь "Хенесси" от "Десны". Истинных ценителей мало, но именно они задают тон и позволяют производителям вздувать цены.

Он налил коньяк - неужели в самом деле "Хенесси"? - в пластиковые стаканчики.

- Ну, за освобождение! - повторил он свой странный тост.

- Пролетариата от эксплуатации! - попытался я развить его лозунг.

- Всех от всего! - довел он мысль до логического абсурда.

Мы выпили, съели по бутерброду и налили по второй.

Я, конечно, не гурман и не ценитель, но это действительно был коньяк, и если бы не привкус пластика - коньяк неплохой.

- Слушай, а стеклянной посуды у тебя нет? Хотя бы гранчаков? спросил я.

- Нет. Опасная это вещь, стеклянная посуда. Я, после того как чуть было не перерезал себе вены крышкой от консервной банки, всю опасную посуду из дома убрал.

- Даже рюмки и фарфоровые чашки?

- Чрезвычайно опасные предметы!

- А канделябр? - обратил я внимание на большой бронзовый подсвечник, стоявший на подоконнике. - Если ты вдруг решишь со всего маху дать им себе по башке...

- Единственная вещь, которая мне осталась от деда, не хочу прятать. Он ведь у меня тоже инженером был, так что я - конструктор в третьем поколении.

Мы выпили по второй. Я, для разнообразия, закусил маринованным грибочком, а потом бутербродом с толстым слоем красной икры.

Толику больше нравилась черная.

- Я, кстати, должок тебе хотел отдать, - сказал Гордей и полез под стол. На этот раз он вытащил не бутылку, а большую черную сумку. Открыв молнию, он вынул две пачки денег в банковской упаковке, по 10000 баксов в каждой.

Насколько я успел заметить, в сумке было еще десятка два таких пачек.

- Вот, держи. Брал двадцать - и возвращаю двадцать.

Это, наверное, было смешно, но я юмора не понял.

- Я давал тебе двадцать гривень, а не двадцать тысяч баксов. Ты что, банк взял?

- Я взял в банке украденные у меня деньги. Ну, и часть того, что украли у тебя. Взял бы и все, но больше у них налички не было.

- Кем украденные? - не понял я.

- Дерьмократами, захватившими власть в стране и поделившими между собой наше с тобой имущество.

- Наше с тобой?

- Наши заводы, фабрики, поля, магазины, квартиры и все остальное. Я прикинул, сколько стоит неполученная мною новая квартира, невыплаченные мне гонорары за изобретения, невыделенные моей семье путевки в санатории, украденное у моей дочери бесплатное образование, медицинское обслуживание и прочие мелочи. Получилось около двухсот тысяч баксов. Ну, я пошел в коммерческий банк - именно там концентрируются украденные у нас средства и получил свои деньги. Две трети уже отдал жене, на остальные собираюсь жить сам. У меня много дел, деньги пригодятся. Так же как и тебе, впрочем.

- Мне-то зачем?

- А я расскажу тебе сейчас пару интересных вещей, и ты сразу поймешь, зачем. Только давай еще выпьем. Боюсь, без хорошей дозы алкоголя шок будет слишком сильным. Ты можешь не справиться с ним и начнешь искать консервную банку, чтобы вскрыть себе вены. А я с детства крови не люблю.

Я сделал себе комбинированный бутерброд: с одного края икра черная, о другого красная. Мы выпили, и я попробовал определить, какая икра вкуснее. Получалось, что все-таки черная.

Может быть, я и не смогу отличить "Десну" от "Хенесси", но вот черную икру от красной отличаю вполне. И не только по цвету.

Удовлетворившись этим довольно-таки тонким наблюдением, я переключился на грибы.

Кстати, Гордей что, серьезно решил подарить мне двадцать косых? Или это все-таки шутка? И как это он, интересно, взял банк?

Я вспомнил санитаров и ментов, водивших хоровод вокруг несуществующей елочки, и понял: теперь для Гордея ничего невозможного нет.

- А все потому, что я понял одну простую истину. Точнее, не саму истину, а лишь намек на нее. Только ее отблеск, понимаешь?

Мне казалось, что в принципе я сейчас могу понять все, даже то, чем ковариантные тензоры отличаются от контравариантных. Но вот как можно понять намек на истину, отблеск истины...

Кажется, Гордей уже набрался. Пожалуй, не стоит ему больше наливать.

- Не-а. Не понимаю. Истина или есть, или это не истина.

- На самом деле истина, о которой я говорю, чем-то похожа на Медузу Горгону. Помнишь такой мифический персонаж?

- Чудовище, обращающее в камень всякого, кто на него посмотрит, вспомнил я. - Какой-то греческий герой убил ее, глядя на отражение в своем зеркальном щите.