Любите людей, используйте вещи. В обратную сторону это не работает - Райан Никодемус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одну из самых худших ночей, по его же воспоминаниям, Райана рвало так сильно, что он безвозвратно загубил ковер в гостиной коллеги, именинный торт друга, свой замшевый пиджак за тысячу долларов и собственную репутацию. И все за один вечер. Больше напоминало сцену из плохого ситкома. За исключением того, что все происходило в реальной жизни, его жизни, которая стремительно неслась под откос, подстегиваемая бутылкой за бутылкой.
Но ситуация не ограничивалась одним только алкоголем. Падение ускорялось наркотиками. После очередной пьяной ночи, побывав за несколько недель до этого в очередной аварии, Райан проснулся со сломанным пальцем. Да ерунда, подумал он, могло быть и хуже. Врач в приемном покое прописал ему обезболивающее. Через несколько месяцев Райан прочно подсел. Если он не мог добиться повторного рецепта от врача, то покупал таблетки на черном рынке. «Перкоцет», «Викодин», «Оксиконтин» – в ход шло все, что подворачивалось под руку. Сломанный палец вкупе с невыносимым отчаянием быстро переросли в привычку заглатывать по двадцать, а порой и по сорок болеутоляющих таблеток в день. На алкоголь и наркотики для утоления боли у него уходило по пять тысяч долларов в месяц. И все лишь для того, чтобы выносить жизнь, до которой докатился.
А затем случилась передозировка. Измученный безысходностью – отношения обрыднули, работа обрыднула, дом обрыднул, машина обрыднула, долги обрыднули, барахло обрыднуло, да и вся жизнь обрыднула, – Райан опустошил всю бутылочку с таблетками. Он не планировал убивать себя; он просто хотел положить всему конец. И хотя он остался в живых, ему пришлось неделю провести в психиатрической больнице, трезвея под всевидящим оком больничных флуоресцентных ламп. Лечение обошлось ему в круглую сумму, которую он не мог себе позволить, так что вскоре он вернулся к алкоголю и таблеткам, отчаянно пытаясь спрятаться от жизни.
КАК ВАША ЖИЗНЬ МОЖЕТ СТАТЬ ЛУЧШЕ БЕЗ ИЗЛИШЕСТВ?
Разумеется, подобное поведение не могло негативно не сказаться на отношениях. В то время он не осознавал, но он был настоящим агрессором. После развода он обманывал практически каждую свою девушку. Ложь вошла у него в привычку, он лгал как дышал – всем и обо всем. В попытках сохранить свои секреты он разорвал отношения с самыми близкими людьми, поскольку стыдился самого себя. Вместо того чтобы проводить время с семьей и друзьями, он тусовался с теми, кто употреблял такие же наркотики.
Его мать жила поблизости, но он практически с ней не общался, оправдываясь завалами на работе, что частично было правдой, поэтому та его прощала. Но на самом деле он был занят алкоголем, наркотиками и бесконечной ложью.
Фасад выглядел вполне впечатляюще, но невидимый глазу остов был готов вот-вот рухнуть. Ни огромный дом, ни новые роскошные автомобили, ни соответствующие материальные богатства не помогали Райану обрести смысл. Его жизнь была бесцельной и пустой, лишенной ценностей и устремлений, удовлетворенности и любви. Разваливаясь на части, сперва постепенно, а затем все быстрее и быстрее, он перестал себя узнавать. В мужчине, смотрящем на него каждое утро из зеркала, он больше не видел того подростка, который когда-то мечтал о счастье за пятьдесят тысяч долларов.
Райан продолжал вкалывать шестьдесят, семьдесят, а иногда и восемьдесят часов в неделю, махнув рукой на самые важные аспекты жизни. Он не задумывался ни об отношениях, ни о креативности, наплевательски относился к собственному здоровью. Но хуже всего, он чувствовал, что застрял на одном месте; он не двигался вперед, не рос, не делал ничего хорошего кому-то, кроме себя.
Однажды в понедельник, после очередного пресного совещания, мы с Райаном стояли в коридоре без окон, и я спросил у него, что его воодушевляет. Мучившийся от похмелья, тот уставился на меня, словно олень в свете фар: «Понятия не имею». Он не просто жил от зарплаты до зарплаты, он жил ради зарплаты. Ради вещей. Ради карьеры, которая не приносила ему радости. Ради алкоголя, наркотиков и вредных, опасных привычек. Но на самом деле он даже не жил. Тогда Райан не подозревал, но он пребывал в тяжелейшей депрессии. Он был похож на оболочку потенциального себя.
Совсем другая вечеринка
Во многих отношениях жизнь Райана напоминала заброшенный торговый центр. Годы безудержного потребления, годы охоты за эфемерными удовольствиями и игнорирования людей, годы жадного стремления урвать еще больше привели к образованию внутренней пустоты. Все ушли. Все важное было убрано. Осталась лишь пустая коробка.
И вот накануне своего тридцатилетия он заметил явные изменения в человеке, который на протяжении двадцати лет оставался его лучшим другом, – во мне. Он сообщил мне, что впервые за долгое время я выгляжу счастливым. Но непонятно почему. Он работал бок о бок со мной в одной и той же компании, взбирался по той же корпоративной лестнице, и до этого момента я казался таким же несчастным страдальцем. Ко всему прочему я пережил два тягостных события – смерть матери и свой развод, так чего это я такой счастливый. И если уж на то пошло, я определенно не мог быть счастливее, чем он!
Райан пригласил меня в изысканный ресторан («Сабвей»), и, пока мы уплетали сэндвичи, он как раз и задал тот вопрос: «Ты чего это, черт тебя дери, такой счастливый?»
Следующие двадцать минут я рассказывал о своем минималистском крестовом походе, расписывал, как упрощал жизнь последние несколько месяцев, избавляясь от хлама и освобождая место для того, что по-настоящему значимо.
Подходя к решению проблем с чрезвычайным рвением, Райан прямо там же, на месте, вознамерился заделаться минималистом. Он взглянул на меня поверх недоеденного заказа и возбужденно объявил:
– Я с тобой!
Но, увидев удивленное выражение моего лица, на котором явственно читалось: «А?» – добавил:
– Я собираюсь стать минималистом!
– Ммм, ладно, – промычал я.
– И что теперь? – допытывался он.
А я понятия не имел. Я ведь не пытался обратить его или кого-либо другого в минимализм, поэтому не знал, что нужно делать. Я описал восемь месяцев
