В объятиях бодигарда - Марина Серова

— Ты думаешь, опять Треха? — кивнула я в сторону окна.

— А кто же еще?

— Это уж вам виднее, — неопределенно произнесла я, — но я бы на твоем месте не была так уверена.

— Слушай, не морочь мне голову, — недовольно отмахнулся Олег, — кому еще надо портить мне жизнь?

— Треха не хочет портить тебе жизнь, у него совсем другая задача. — Поймав вопросительный взгляд Лепилина, я продолжала:

— Ему, если я правильно поняла, нужна твоя смерть. А тот, кто стрелял по забору, преследовал какую-то другую цель.

Смысл сказанного, похоже, не сразу дошел до Олега. Он пошарил по карманам, ища сигареты, потом, не найдя, негромко выругался. Я достала пачку «Кэмела» и протянула ему.

«Тойота», за рулем которой сидел Игорь, направлялась к дому Лепилина. Рабочий день Олега закончился около девяти вечера. Над городом уже плыли знойные летние сумерки, в темно-синем мареве которых, подобно гигантским светлякам, то здесь, то там вспыхивали разноцветные огни неоновых реклам. Мы двигались к центру города, куда широкими потоками, иногда образующими странные ответвления и заторы, стекались толпы лениво прогуливающихся тарасовцев.

Витрины дорогих бутиков призывно и соблазнительно лучились мягким светом. В этих диковинных аквариумах, по толстым стеклам которых пробегали вереницы рваных и наслаивавшихся друг на друга отражений, притаилась неуязвимо-прекрасная жизнь драгоценных камней, дымчатого муслина, перешептывающегося бархата, странных, марсианских улыбок манекенов и пряного парфюма, разлитого по флаконам, каждый из которых в отдельности представлял собой произведение искусства.

Изысканные аксессуары — трости, сумки, перчатки, брелоки — говорили о какой-то другой жизни, так не похожей на будни нашего, не избалованного красотой и легкостью западного от кутюр и прет-апортэ народа.

Я поделилась своими мыслями с Лепилиным.

— Я где-то прочел интересную историю о том, как Сальвадор Дали пытался придумать форму флакона для новых духов. Он уже подписал контракт и получил солидный аванс за свое будущее творение, а идея все никак не приходила к нему. И что же ты думаешь? — улыбнулся Лепилин, сразу превратившись в очаровательного мальчишку. — Он и тут сумел выкрутиться!

— Каким же образом? — полюбопытствовала я.

— Не помню, куда он направлялся… Короче, он спускался в лифте в какой-то гостинице. Оставались считанные минуты до встречи с журналистами и представителями бомонда, где он должен был представить миру свое творение. Так вот, на полу лифта он нашел обыкновенную перегоревшую лампочку.

Ее-то форму он и счел идеальной для нового флакона.

— Все гениальное просто, — процитировала я избитую фразу, поморщившись от сознания ее прозаичной банальности.

— Но не все простое — гениально, — скаламбурил Лепилин, обнаружив находчивость и чувство юмора.

Машина въехала во двор старой «хрущевки», расположенной в центре Тарасова.

— Вот здесь живет глава одной из крупнейших фирм Тарасова? — полюбопытствовала я.

— Папа отдал мне свою квартиру, — пожал плечами Олег, — себе он построил небольшой домик за городом.

— Какой этаж?

— Четвертый.

Я осмотрелась и, не заметив ничего подозрительного, вышла из машины, держа руку на кобуре.

— Пошли, — кивнула я Лепилину.

Железная дверь подъезда была заперта на кодовый замок.

«Запоры от любителей бесплатных туалетов», — подумала я, подойдя ближе.

— Набери «триста восемь», — сказал Лепилин за моей спиной.

Готовая ко всякого рода неожиданностям, я сделала несколько шагов вверх по лестнице и прислушалась: ничего. Мы поднялись на четвертый этаж. Лепилин достал ключи и подошел к двери. Я была уверена, что мы на четвертом этаже, но лестница на пятый почему-то отсутствовала.

— Погоди-ка, — остановила я его и осмотрела бронированную дверь — единственную на площадке — и, убедившись, что и с ней все в порядке, разрешила:

— Можешь открывать.

Через минуту мы стояли в прихожей, которая оказалась неожиданно просторной. Секрет был прост — квартира была полностью перестроена. Теперь я поняла, почему на площадке была всего одна дверь: во всех четырех бывших квартирах были напрочь убраны все перегородки и несущие стены. Их заменяли толстые колонны, которые поддерживали перекрытия этажей. Не слабо!

— Прошу, — Лепилин сделал царский жест, приглашая меня в свои апартаменты.

Я сделала несколько шагов, и мои ноги тут же — утонули в пушистом ворсе мягкого ковра цвета незрелого персика. Увидев слева широкую винтовую лестницу, ведущую наверх, я поняла, что квартира Лепилина расположена на двух уровнях. Комната, если ее так можно назвать, не слишком была заставлена мебелью, вернее сказать, что мебели там вообще не было, если не считать большой ослепительно-белой ванны на причудливо изогнутых золоченых ножках, стоящей почти посредине, и огромного видео-аудио центра фирмы «Грюндиг».

Я словно попала на морское побережье: был слышен плеск волн, причем настоящий, а не записанный на пленку. Я стала осматриваться, не понимая, в чем дело. Может, на этой территории, погребенной во чреве совдеповского строения из серого силикатного кирпича, притаилось озеро или какой-нибудь другой природный водоем? Мой взгляд скользнул вверх и замер. Между колонн к потолочным балкам были подвешены гигантские аквариумы. Создавалось впечатление, что эти огромные плоские сосуды парили в воздухе.

Вот откуда этот звук!

Аквариумы с настоящим шумом волн, с соленой водой и морскими рыбками!

— Я приму ванну, — небрежно бросил мне Лепилин, — а ты позаботься о выпивке, а потом можешь тоже искупаться.

Не обращая на меня ни малейшего внимания, Олег начал медленно раздеваться. Сначала на пол упал его светлый пиджак, потом рубашка. Я немного растерялась: прямо мужской стриптиз какой-то!

— Вон там бар, — сделав ленивое движение, он указал на правый ряд колонн.

В комнате царил магический полумрак. Добавьте к этому шум прибоя и… Пуленка. Такого я не ожидала, но стоять с открытым ртом уже через минуту мне. наскучило, и я направилась к бару.

— Что ты будешь пить? Коньяк, водку, скоч?

— Немного хереса, — услышала я, к своему изумлению.

Вернувшись с подносом в руках и отчего-то колотящимся сердцем в груди, я обнаружила Лепилина нежащимся в ванне с прикрытыми веками. Ну и метаморфозы! То чопорный самодовольный бизнесмен, то озорной мальчишка, то ленивый, томный мачо!

Присев на одну из многочисленных подушек, разбросанных на ковре, я опустила поднос прямо на пол. Плеснув в бокал настоящего испанского хереса, я протянула его Олегу. Мне показалось, что он спит.

— Твой херес, — тихо сказала я, легонько тронув его за плечо.

— А-а, спасибо, — Олег взял бокал и поднес к губам.

Неужели, кроме функций бодигарда, я должна еще и выполнять обязанности ночной прислуги?

— Я тебе еще нужна? — осмелилась я поинтересоваться.

— Искупаться не хочешь?

— Ты мне что, и за это будешь платить? — пошутила я.

Мне почему-то до смерти захотелось домой, под крылышко к тете Миле. Я испытывала приступ прямо-таки детской беспомощности.

Сидя на этой чертовой подушке, я поняла, что нахожусь лицом к лицу с настоящей роскошью, ведь роскошь — это не виллы на Канарах и автомобили престижных марок, роскошь — это покупка островов, озер и лесных угодий. Как мерзко и тревожно испытывать чувство собственной незащищенности перед этой подавляющей роскошью! Я бы не удивилась, если бы узнала, что семье Лепилиных принадлежит пара-тройка островов где-нибудь в Средиземном или Карибском морях…

— Может, ты присоединишься ко мне? — Лепилин открыл глаза и, сделав очередной глоток, внимательно посмотрел на меня.

"С чего это его так повело? — недоумевала я. — Расслабиться в объятиях бодигарда, что ли, захотел?

Уж, конечно, он приглашает меня не спинку ему потереть…"

— Очень заманчивое предложение, — дипломатично начала я, — но если ты больше не нуждаешься в моих услугах в качестве бодигарда, я бы хотела откланяться…

— Нуждаюсь, тем более что плачу я тебе за сутки… — томный взгляд сменился живым лукавством.

— Я сижу, а денежки идут? — вспомнила я фразу из рекламного клипа, восхвалявшего года три назад чудо-деятельность какого-то российского банка.

Вместо ответа Лепилин блаженно улыбнулся довольной сытой улыбкой. Сегодня я уже не раз имела счастье видеть ее на постоянно меняющем выражение лице Олега.

— Мне кажется, что в целях установления — как ты сказала при нашей первой встрече — доверительных отношений было бы неплохо, если бы первую ночь ты провела со своим клиентом, тем более что его жизни угрожает опасность…

Он скосил на меня свои голубые, затуманенные хересом и негой глаза.

— Провеет?! ночь можно по-разному, — решила я уточнить условия сегодняшнего ночлега.