Хозяин Проливов - Ольга Елисеева

Асандр, все время от Майской горы до самых Кеп боявшийся спустить ноги с подводы, теперь пошел проведать своего малыша.

— Отойди, — небрежно кинула ему Гикая, сцеживавшая для крошки жирное кобылье молоко. — Теперь он не твоя забота. Вот встанет на ножки и научится сам есть, тогда забирай. А пока твои руки здесь лишние.

— Да он у тебя весь обделался! — возмутился бывший «Геракл».

— Ну и что? — пожала плечами старая всадница. — Здоровее будет. Поплывем на лодке, я помою его за бортом. И пеленки на ветру просушу. На-ка вот, попей, молоко осталось.

Асандр плюнул. Стоило спасть ребенка, чтоб он от одной бабы попал к другой! Однако если посмотреть здраво, то сам отец вряд ли знал, что делать с младенцем. Сейчас он хотел бы пробраться поближе к царю, поблагодарить его за спасение. Но после вспышки ясного сознания Делайс вновь погрузился в себя. Воистину жизнь играла с ним злые шутки! Бывает, что простолюдину снится, будто он царь и ходит в порфире. А проснется, хватает себя руками и натыкается только на лохмотья. Владыке же меотов казалось, что он нищий пастух. Вечно голодный и слегка тронувшийся мозгами от бесконечных побоев. У него был господин и были овцы, но не было собаки, с которой в обнимку можно скоротать холодные ночи в горах…

Сотница разъезжала взад-вперед, отдавая отрывистые приказания о погрузке и то и дело бросая на «живого бога» тревожные взгляды. Внезапно к ней на плечо спустился большой белый ворон и громко закаркал, а всадница угрюмо кивала, словно понимала, о чем он говорит.

— Я примерно нашел место, где обитает умалишенный, чьим безумием Трехликая щедро поделилась с Делайсом, — заявил Аполлон, потряхивая крыльями. — Это святилище Серпа в Таврских горах. Ваш путь к Долине Духов лежит мимо него…

— Я знаю, — прервала его Бреселида. — Над ним старая рефаимская крепость. Там обитает странный народец. У меня есть знакомые среди их торговцев.

— Хитрая девочка, — похвалил Феб. — Везде-то она всех знает! Порой мне кажется, что тебе покровительствую не я, а проныра Гермес. — Он посерьезнел. — Бойся этих людей, ибо они были соль от соли земной, а стали прах от праха. Когда все заливало водой, на вершинах гор кое-кто уцелел. Они потомки очень древних великих народов и никому в этом мире не родня. У них свой закон, а кто вне его, вряд ли человек.

Бреселида кивнула. Она всегда чувствовала, что люди с горы над Серпом другие. С ними можно вести дела, но нельзя заглянуть им в душу.

— Значит, сумасшедший там? — спросила всадница.

Аполлон кивнул.

— Ты помнишь, что я говорил тебе об этом несчастном? Его надо выманить оттуда и заставить сражаться с Делайсом. Только так к царю вернется разум.

— А как я его узнаю? — с сомнением протянула Бреселида.

— О, об этом можешь не беспокоиться, — заверил Феб. — Ты узнаешь его сразу. На нем моя солнечная печать. Так же, как и на тебе. Вас потянет друг к другу. — Ворон расправил крылья. — Да, забыл сказать… Царь должен убить «двойника» священным серпом. Так что тебе придется еще, и ограбить святилище.

Наутро лодки отошли от Кеп. Гребцы сидели на палубе и горланили песни. Караван двигался медленно, а при сильном встречном ветре вообще растянулся от берега до берега. Уже у пантикапейской стороны суда стали огибать мыс Мермекий, стараясь не налететь на прибрежные камни. Песчаное спокойствие здешних вод часто обманывало неопытных моряков. Волны подмывали берег, и под каждым мысом торчали россыпи серых валунов.

Кроме того, у этих берегов скрывалась еще одна опасность. Мермекий слыл пиратским поселком. В спокойные времена под сильной властью архонта все его жители были честными рыбаками. Но стоило Хозяину Проливов показать слабину, на побережье тут же ожил древний промысел. Обитатели поселков силой собирали дань со всех проплывавших судов. Лихие мермекианцы могли забрать и паруса, и снасть, и крепких гребцов, а если что не по ним, то и лодку пустить на дно.

Не успел царский караван приблизиться к мысу, как из-за него выскользнуло несколько вертких суденышек. Они мчались по воде с большой скоростью. На передних уже были видны полуголые вооруженные люди, чьи истрепанные лохмотья лихо дополняли богатые боевые пояса. Меотянки повскакали с мест и мигом натянули луки. Решить исход сражения можно было и, не начиная близкого боя. Привыкнув стрелять с седла, лучницы неплохо били с качающихся лодок. Им в ответ полетели редкие стрелы. Нападавшие были вооружены в основном холодным оружием, годившимся для абордажного боя.

Часть пиратов попадала в воду, сбитая меткими выстрелами степнячек. Две лодки перевернулись, раскачанные падением раненых за борт. Одна повернула назад. Но еще пара настырных «морских гончих» продолжала преследовать добычу. Они врезались в хвост каравана, где на суденышках почти не было лучниц, зато кучами лежало добро с телег, делая осадку угрожающе низкой. Там же плыли рабы, а среди них и бедняга Асандр.

Неповоротливые суда не выдержали прыжка первых же вооруженных воинов и, черпнув воды, пошли на дно, точно их пальцем вдавили в море. И пираты, и жертвы оказались в воде. Ладья, с которой перескочили нападавшие, напирала боками на людей, барахтавшихся в море. Чтоб не потерять всей добычи, мермекианцы стали втягивать рабов к себе на борт.

Продолжать погоню за меотами пираты не рискнули. Но и «амазонки» на тяжелых грузовых судах не могли быстро подойти к месту крушения. Пока они разворачивались и гребли, продолжая осыпать противников стрелами, те похватали из воды, кого могли, и быстро ринулись назад к берегу. Только весла засверкали на солнце. Преследовать их не имело смысла. Они уже скрылись за мысом, а меотийские лодки только поравнялись с погибшим судном и начали принимать на борт тех, кого бросили нападавшие. Асандра среди них не было.

III

Дорога шла вдоль пропасти. Колючий терновник, покрывавший склоны горы, теснил ее к самому краю. До вершины оставалось около получаса езды. Лицо Бреселиды совершенно посерело под слоем пыли, и белые нитки морщин выделялись возле глаз резче обычного. На ее плече сидел, нахохлившись, белый ворон. Ему было жарко и скучно. Круглые, как монеты, глаза, не мигая, следили за небом. Возле серого валуна птица издала гортанное карканье и лениво спорхнула на землю. Всадница махнула ему рукой.

Сразу за поворотом открывался вид на старую крепость. Никто не охранял больше четырехугольную башню, сквозь которую можно было попасть в поселок. На темных досках открытых ворот еще кое-где виднелись потускневшие от времени медные пластины. Сотница проехала под сводами и оказалась во внутреннем дворе. За стеной толкалось много народу, надсадно блеяли овцы, вдоль осыпавшейся кладки тянулся тростниковый навес, под ним лениво покусывали друг друга облезлые верблюды, с которых караванщики сгружали кладь.