Поиск. Беседы о десяти быках дзен - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Просто посмотрите: вы столько думаете о мелочах, а о действительно важных вещах не думаете вообще. Когда вы отправляетесь на рынок, чтобы купить одежду, решение принимаете вы, обычные, тривиальные решения, принимаете вы сами. Это похоже на то, как если бы существовало правило, согласно которому, находясь за рулем машины и двигаясь с небольшой скоростью, вы обязаны были смотреть во все глаза, но как только скорость увеличивалась до пятидесяти километров в час, глаза нужно было бы закрывать. Все незначительные вопросы: покупку одежды, зубной пасты или мыла – решаете вы. Вопросы религии, бога, медитации, молитвы вы оставляете решать другим.

В больших вопросах вы предпочитаете оставаться слепыми, и традиция выступает в качестве повязки на глазах. Люди, рожденные зрячими, из-за постоянно находящейся на глазах повязки постепенно превращаются в слепых. У вас на глазах повязки. Какие-то из них называются христианством, какие-то – джайнизмом, а какие-то – индуизмом, но все это повязки, которые вы приняли от общества по причине того, что вы боитесь открыть свои глаза. Поэтому пусть лучше решит кто-то другой – и тогда вы освободитесь от ответственности и скажете: «Мы покоряемся. Это великая традиция, мы просто следуем традиции. Это великое прошлое – и мы следуем ему».

Вы можете рассуждать об этих вещах, но это – не ученичество. Ученичество – всегда ваш персональный выбор. Например, вы находитесь здесь. Я не христианин, не индуист, не мусульманин, не джайн, не буддист, – и если вы решаете идти со мной, это должно быть вашим решением. Если вы страдаете десайдофобией, вы не сможете идти со мной, вы останетесь со своей повязкой, с которой родились по воле случая.

Как только вы принимаете решение – а «решение» означает, что должны решить вы, ответственность в ваших руках – это становится обязательством. И я знаю, что принять решение очень непросто, необходимо большое мужество. Быть индуистом легко, быть христианином легко. Но чтобы идти вместе со мной, вам придется отбросить свою десайдофобию. Только тогда вы сможете стать учеником.

Поэтому все зависит от того, что именно вы подразумеваете под ученичеством. Во всем мире учеников не так и много. Да, те, кто решили следовать за Иисусом, действительно были учениками.

Иисус проходил мимо озера и увидел рыбака, забрасывающего в воду сеть. Он подошел к нему и положил руку ему на плечо. Рыбак взглянул в лицо Иисуса – у него были настолько глубокие, наполненные тишиной глаза – более тихие, чем само озеро… Иисус сказал: «Что ты делаешь? Почему ты тратишь свою жизнь на то, чтобы ловить рыбу? Пойдем со мной, я научу тебя ловить людей. Зачем терять жизнь, ловя рыбу? Иди и следуй за мной!»

Величайший момент. Человек, должно быть, колебался между десайдофобией и ученичеством. Но, собрав все свое мужество, он выбросил сеть в озеро и последовал за Иисусом.

Но когда они выходили из города, к ним подбежал человек и сказал рыбаку: «Куда ты идешь? Твой больной отец умер. Возвращайся домой!»

И рыбак попросил у Иисуса разрешения: «Позволь, я отлучусь на три-четыре дня, чтобы отдать последнюю дань умершему отцу, и потом я приду».

Иисус сказал: «Забудь об этом. В городе достаточно мертвых, и они позаботятся о мертвецах. Следуй за мной!» И он последовал, он забыл о своем мертвом отце.

Это ученичество. Люди, последовавшие за Иисусом, были учениками, но христиане – это не ученики, они следуют мертвой традиции. Люди, следовавшие за Буддой, были учениками, но буддисты – не ученики. Вы мои ученики; придет день, и дети ваших детей также будут помнить обо мне – но они не будут моими учениками. Если ваши дети помнят обо мне, любят меня из-за вас, тогда ко мне они не имеют никакого отношения – они просто боятся принимать решение. Не создавайте этого страха в умах ваших детей. Позвольте решать им самим.

Жизнь может быть очень богатой, если людям позволить принимать решения. Но общество пытается навязать вам свои решения. Общество боится, что, если оно не решит за вас, сами решить вы не сможете. Но в действительности именно из-за этого вы постепенно теряете способность решать. А как только вы теряете решительность, вы теряете свою душу.

Слово «душа» означает объединенное единство внутри вас. И оно образуется в результате принятия величайших, судьбоносных решений. Чем более вы решительны, чем более рискованным является ваше решение, тем более интегрированными, кристаллизованными вы становитесь.

Если вы решились – и помните, ударение на «вы» – если вы решились быть со мной, это величайшая революция в вашей жизни, судьбоносный момент. Но если это решили не вы: вы здесь, потому что ваша жена, или ваш муж, или ваши друзья здесь, вы приехали и увидели множество людей, разгуливающих в оранжевых одеждах, и почувствовали себя чужаками, испытали неудобство от того, что отличаетесь от других, и из-за этого вы приняли саньясу, – тогда это десайдофобия, это не ученичество; вы просто последовали за толпой. Ваша саньяса ничего не стоит, для вас это вообще не саньяса. Вы подражали. Никогда не подражайте. Решайте самостоятельно – и каждое решение принесет вам все больше и больше интеграции.

И это великое решение – войти, быть полностью вовлеченным, двигаться со мной в сторону неизвестного.

Но не пытайтесь хитрить. Старайтесь быть настоящими и истинными. Не пытайтесь рационализировать… потому что тогда вы можете принять саньясу без всякого участия со своей стороны. Вы можете последовать за толпой. И вы дадите этому объяснения. Вы скажете: «Да, это мое решение». Но кого вы пытаетесь обмануть? Вы обманываете сами себя.

Я слышал анекдот.

Мать отчитывала своего старшего сына.

«Я говорила тебе, что нужно делиться игрушками с младшим братом, он должен играть ими столько же, сколько и ты».

«Я делюсь! – запротестовал мальчик. – Я съезжаю на санках вниз и разрешаю ему ехать на них вверх – ровно столько же, сколько и я!»

Не будьте хитрыми. Вы можете назвать свою десайдофобию ученичеством, но вы не сможете обмануть меня, вы обманете только самих себя. Поймите это. В поиске истины необходима большая ясность.

Третий вопрос:

Ошо, почему дисциплина вызывает у меня такой протест? Но с другой стороны есть притяжение, и внутренний голос говорит: «Ты должен!» Есть ли разница между послушанием и сдачей?

Разница очень велика. И это даже не разница… Послушание и сдача – диаметрально противоположные вещи. Вслушайся.

Если ты сдаешься, то вопроса о послушании не встает. Тогда мой голос – это твой голос, и ты не слушаешься его. Я больше не отделен от тебя. Если ты не сдаешься, тогда подчиняешься, потому что мой голос отделен от твоего. Тогда ты сможешь подчиниться, принудить себя к дисциплине. За этим стоит некоторая корысть. Должно быть, ты ждешь каких-то результатов, поэтому подчиняешься, но глубоко внутри ты остаешься отделенным. Глубоко внутри присутствует сопротивление, ты продолжаешь бороться со мной. В самом слове «послушание» присутствует сопротивление.

Послушание уродливо. Или сдавайтесь, или оставайтесь сами по себе. Послушание – это компромисс: с одной стороны, вы не хотите сдаваться, с другой стороны, вам не хватает уверенности быть самими по себе. Поэтому вы идете на компромисс. Вы говорите: «Я останусь сам по себе, но подчинюсь. Я буду слушать тебя, все, что ты скажешь, и найду возможность и средства подчиниться этому».

Сдача – это нечто совершенно другое. В сдаче отсутствует двойственность. Когда ученик сдается мастеру, они становятся едиными, в этот момент двойственность исчезает. Теперь мастер не представляется кем-то отдельным, поэтому – кому подчиняться, и кто будет подчиняться?

«Почему дисциплина вызывает у меня такой протест?»

Потому что еще не случилась сдача. Иначе дисциплина прекрасна и не похожа на обычную дисциплину. Если случается сдача, тогда вы не принуждаете себя к дисциплине, она происходит сама собой. Когда я говорю что-то вам и вы сдались, вы принимаете мой голос за свой собственный. Вы видите, что это именно то, что хотели сделать, но у вас не было ясности в отношении этого. Вы видите, что я говорю вам то, что было для вас не совсем ясно. Вы что-то ощущали, но очень неопределенно, туманно – и я вам это прояснил. Я сказал это за вас. Я передал вам желание вашего сердца.

В сдаче случается именно это. Тогда зачем называть это послушанием? Это не послушание. В послушании скрывается конфликт.

Я слышал анекдот.

У одного человека были трудности с сыном-подростком, и он отправил его на скотоводческую ферму, которую содержал его старый друг. После того как юноша пробыл там пару месяцев, отец поинтересовался, как идут дела.

«В общем, – сказал фермер, – работает он хорошо. И он уже говорит на языке коров».