Стой, кто идет? - Боб Шоу

Фарр ухитрился подавить стон. На лице его появилось задумчивое выражение, и точно так же, бочком, он отодвинулся подальше. В этот момент к ним подкатил фургон. На первый взгляд он показался Мирру обычным грузовиком, покрашенным в голубой цвет Космического Легиона. Он пригляделся повнимательнее: под намалеванным наспех петушиным гребнем была вполне различима картина, изображающая наклоненную над блюдом с креветками соусную бутылку. Но тут автоматическая дверца в стенке фургона скользнула вбок, и Мирр вынужден был прекратить визуальное изучение транспортного средства.

— Желаю удачи, ребята! — послышался звенящий (якобы от волнения) голос лейтенанта Добрелли. — И сколько бы лет не прошло, в какую бы даль не забросила вас служба, помните счастливые времена, проведенные в форте Экклс, в классе, выпуск которого состоялся — лейтенант глянул на часы, — в десять ноль-ноль десятого ноября две тысячи триста восемьдесят шестого года!

Далекий от того, чтобы разделить благородные чувства лейтенанта, Мирр тем не менее кивнул и, прилагая неимоверные усилия, чтобы не потерять исполинские ботинки, влез в фургон, сделав таким образом первый шаг в путешествии к далекой незнакомой звезде.

3

Нельзя сказать, чтобы путешествие из форта Экклс до космопорта прошло приятно.

Пассажирское отделение фургона не имело окон, и новобранцы лишились последнего утешения в виде проплывающего мимо пейзажа. Все сидели молча, только иногда тишина нарушалась стоном какого-нибудь бедолаги да короткими перебранками между Райаном и Фарром. Неожиданно один новобранец, человек с латинскими чертами лица и соответствующим темпераментом, с криком. «Мамма миа!» вскочил с места и начал биться головой о железную стену фургона. Акция эта, пусть даже оправданная эмоционально вызвала такое глухое эхо (плюс целый дождь мокрой ржавчины с потолка), что его тут же скрутили и усадили на скамейку.

Несмотря на очевидный упадок духа своих товарищей, каждый из которых лелеял в душе надежду выбраться из этой переделки, Мирр чувствовал себя извращенно счастливым.

Покидая Портербург и Землю, он не отчаивался — он ничего не помнил о своей прошлой жизни, а перспектива ступить на борт звездолета и повидать Галактику казалась ему заслуживающей внимания. Он не помнил, видел ли когда-нибудь звездолет, но ясно представлял себе его — стройный, грациозный, корабль, сверкающая верхушка которого пронзает небеса. И в нем он сам — в шлеме и красных с золотом ботинках, со сверкающим оружием, поклявшийся биться с врагами Земли до последней капли крови.

Гордо расправив плечи, Мирр сидел на жесткой скамейке, почти наслаждаясь спартанской обстановкой и представляя себя настоящим солдатом. Эффект был бы более значительным, будь Мирр одет в настоящий мундир, а не в куртку, которую, казалось, рвали собаки, и расползающиеся по швам брюки, но он твердо знал, что не одежда красит человека. Мирр осмотрел свое бродяжье одеяние повнимательнее, и до него вдруг дошло, что оно может предоставить информацию, касающуюся его прошлой жизни. Он вывернул куртку — фирменная этикетка оторвана. Означает ли это, что прошлый Мирр решил окончательно порвать с греховной жизнью?

«Что же такого ужасного я сделал?» — подумал Мирр, выдергивая нитки, которыми была пришита этикетка. Волнуясь все больше и больше, он обыскал все карманы и убедился, что они пусты, если не считать нескольких мелких монет. Значит, перед тем, как явиться на призывной пункт, он сознательно избавился от всего, чем владел, за исключением сигарет и денег, конфискованных впоследствии капитаном Крякингом. Но почему? Неужели он скрывался от полиции?

Нагрудный карман Мирр проверил в последнюю очередь. Как и большинство таких карманов, он был слишком длинным и узким, чтобы достать до самого дна. Мирр уже решил отказаться от поисков, но тут кончик его указательного пальца коснулся чего-то твердого и гладкого. Покряхтывая от усилий, он извлек загадочный предмет на свет божий и увидел, что это маленькая голубая пластмассовая лягушка. Должно быть, она была отпрессована из пластика с заранее заданной памятью, приводимой в действие теплом руки, потому что, пока Мирр рассматривал земноводное, стараясь решить, не несет ли факт его присутствия в кармане какую-нибудь информацию, лягушка вдруг подобрала задние лапки и прыгнула на шею сидевшему впереди новобранцу. Заверещав от ужаса, человек — его звали Бенджер — смахнул несчастную игрушку на пол и тут же растоптал, превратив в бесформенную лепешку.

— Кто это там веселится? — зарычал Бенджер. — Да я разорву… А, Войнан… — Он попробовал улыбнуться. — Неплохая шутка. Я чуть не обделался…

Мирр придержал уже готовые вырваться слова сожаления, решив, что если его смертоносная репутация сделает жизнь чуть легче, он не будет возражать.

— Тебе очень нужно было топтать ее?

— Прости, Войнан. Я куплю тебе такую же… как только смогу.

Заинтересовавшись, Мирр поднял с пола изуродованный кусочек пластика.

— Ты что, знаешь, где они продаются?

— Нет, но такие игрушки легко можно…

Фургон вдруг резко повернул и остановился. Бенджер замолчал, лицо его поскучнело.

— Приехали на космодром.

Автоматические двери фургона пришли в движение, и Мирр, надеясь увидеть бурлящую межзвездную гавань, мгновенно забыл об уничтожении единственного продета, принадлежавшего ему лично. Вскочив, он подбежал к двери и даже зажмурился от разочарования — наверное, они попали в самое неудачное время. На огромном, покрытом замерзшей грязью пространстве не было видно ни одного звездолета, только дюжина чаек уныло перепрыгивала с кочки на кочку, хриплыми криками выражая неодобрение всему происходящему. Человечество на космодроме представлял лейтенант-легионер. Судя по трупному оттенку кожи, лейтенант дожидался их уже довольно долго. Он стоял у входа в длинный низкий металлический барак, примерно двухсот метров в длину, с небольшим подъемом крыши на каждом конце. Небрежно заваренные швы придавали бараку вид сооруженного наспех бомбоубежища.

— Военные, ко мне! — скомандовал лейтенант и, открыв дверь, добавил: — Сюда!

Мирр ввел шеренгу новобранцев в барак и решил, что если это космовокзал, то ему явно не хватает удобств. Он очутился в длинном узком помещении с такими же рядами скамеек, как и в фургоне, и с одинокой привинченной к полу кофеваркой. Оставшийся снаружи лейтенант с грохотом захлопнул за новобранцами дверь, после чего послышался треск задвигаемых засовов. Коротко рявкнул клаксон, спутники Мирра издали дружный вопль отчаяния. Презирая их за неоправданную нервозность, Мирр уселся чуть поодаль от них, приготовившись терпеливо ждать прибытия звездолета, который понесет его сквозь океаны бесконечности. Он был слегка разочарован тем обстоятельством, что в здании вокзала не оказалось ни одного окна, в которое он мог бы наблюдать за спуском этого самого звездолета, но успокоил себя мыслью, что, будучи легионером, он еще не раз увидит легендарные корабли.