«Игры престолов» средневековой Руси и Западной Европы - Дмитрий Александрович Боровков

послал Владимир по всему городу сказать: „Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом“. Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: „Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре“. На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы…» Летописец сообщает, что Владимир приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. «И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им требы князь и люди. И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам»[47].

Современный вид летописного рассказа о принятии христианства, по всей видимости, возник в результате компиляции церковного сочинения и местных преданий о крещении, в которых видны следы церковной обработки. О том, что таких преданий в XI в. было несколько, свидетельствовал летописец, писавший: «Не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят – в Васильеве, а другие и по-иному скажут». Несмотря на достаточно подробное изложение событий, ПВЛ не сообщает, почему князь совершил поход на Корсунь. Ответ на этот вопрос дают другие источники. Так, арабский историк середины XI в. Яхья Антиохийский сообщает, что в 987 г. против императора Василия II (976-1025) восстал главнокомандующий византийскими войсками в восточных провинциях Варда Фока, которого отправили усмирять другого мятежного полководца, Варду Склира. Когда у императора истощились богатства, «побудила его нужда послать к царю русов, – а они его враги, – чтобы просить их помочь ему в его настоящем положении. И согласился он на это. И заключили они между собой договор о свойстве, и женился царь русов на сестре Василия, после того как он поставил ему условие, чтобы он крестился и весь народ его страны, а они народ великий… И послал к нему впоследствии царь Василий митрополитов и епископов, и они окрестили царя и всех, кого обнимали его земли, и отправил к нему сестру свою, и она построила многие церкви в стране русов. И когда было решено между ними дело о браке, прибыли войска русов также и соединились с войсками греков, которые были у царя Василия, и отправились все вместе на борьбу с Вардою Фокою…»[48] Поздний арабский историк Абу Шаджа ар-Рудравари повторяет этот сюжет с незначительными дополнениями: в частности, он пишет, что Анна не хотела выходить замуж за язычника[49], что находит косвенное подтверждение в тексте ПВЛ. Византийские авторы обходят молчанием этот брак (который по византийским стандартам считался мезальянсом). Например, историк XI в. Михаил Пселл, рассказывая об этих событиях в жизнеописании Василия II, упоминает только, что к нему явился «отряд отборных тавро-скифских воинов» (то есть русов), которых император вместе с другими чужеземцами отправил против войск мятежного Варды Фоки[50]. Лишь Иоанн Скилица, автор второй половины XI в., и использовавшие его хронику поздние компиляторы уточняют, что эта помощь стала возможной в результате бракосочетания Владимира и Анны. Так же мало обращается внимания в памятниках византийского историописания на христианизацию Руси в конце X в. (за исключением одного Парижского кодекса XV в. и сходного с ним Патмосского списка, содержащих т. н. повествование об обращении русских)[51].

В датировке крещения Владимира историки ориентируются на хронологические выкладки «Памяти и похвалы» Иакова-«мниха» (повторяемые в «Чтении о житии и погублении Бориса и Глеба»), согласно которым князь принял крещение на десятый год после убийства своего брата Ярополка (по хронологии Иакова – в 987), а два года спустя (в 989) совершил поход на Корсунь[52]. Вопрос о том, какое летоисчисление применялось в произведении Иакова, решается различно. Не исключено, что летописная дата крещения Владимира (988) могла возникнуть в результате искусственного распределения сюжета по годам. Подавление восстания Фоки относится к весне 989 г.[53], а вслед за тем, судя по изложению византийского хрониста конца X в. Льва Диакона, произошло появление кометы, ознаменовавшей взятие «скифами» Херсонеса. По сведениям других хронистов, появление кометы относится к лету 989 г.[54] В итоге возникает альтернатива, согласно которой брак Владимира и Анны мог состояться либо до взятия Херсонеса, либо после него. В последнем случае придется признать, что в «Корсунской легенде» могли сочетаться и правда, и вымысел. Как писал по этому поводу Д. Д. Оболенский, «…необходимость преодолевать расхождения, содержащиеся в исходном материале, а также желание придать рассказу более морализаторское и патетическое звучание, подталкивали авторов летописи к использованию метода аналогии, когда соединяются воедино сходные события, впрочем, не обязательно совпадающие во времени, а элементы одной истории переносятся в другую. В результате получается повествование, хоть и основанное на фактах, но стилизованное и лишь условно связанное с реальностью»[55]. Еще менее историчен сюжет о крещении Владимира в «Слове о Законе и Благодати» Илариона и «Чтении» Нестора, где факт его обращения в христианство представлен как следствие божественного «посещения» или «видения»[56]. При обращении к иностранным источникам на первый план выступают не поиск новой религии, а матримониальные планы Владимира Святославича, которые представлены причиной религиозных нововведений.

ПВЛ рассказывает: «Владимир же был просвещен сам, и сыновья его, и земля его. Было же у него 12 сыновей: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд, Судислав». Такой порядок перечисления присутствует в Лаврентьевской и Троицкой летописях, тогда как Ипатьевская, Радзивилловская, Новгородская IV и Софийская I летописи помещают Ярослава после Святополка. Далее сообщается, что Владимир «посадил Вышеслава в Новгороде, Изяслава в Полоцке, а Святополка в Турове, а Ярослава в Ростове. Когда же умер старший Вышеслав в Новгороде, посадил в нем Ярослава, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме, Святослава в Древлянской земле, Всеволода во Владимире (на Волыни. – Д. Б.), Мстислава в Тмутаракани». Новгородская Карамзинская, Новгородская IV, Софийская I старшего извода, Воскресенская и Никоновская летописи при воспроизведении этого перечня добавляют, что Станислав был посажен Владимиром в Смоленске, а Судислав – в Пскове. В большинстве летописей это событие датировано 6496 (988) г., но Никоновская летопись относит это событие к 6497 (989) г.[57] Разумеется, отнесение этой информации к 988 или 989 гг. – чистая условность. Ретроспективный