Яблони на Марсе (сборник) - Владимир Венгловский

— Какая разница…

Глеб вдруг привстал.

— Андрюха, — окликнул он, — у тебя вроде с собой та книжка была? Про экспедицию? Дай на минутку!

Андрей со стенаниями принялся копаться в рюкзаке. Глеб пробормотал: «Отличишь одного китайца от другого, а, Вик?» Тот пожал плечами.

Андрей сердито протянул тоненькую потрепанную книжку, и Глеб раскрыл ее на предстартовой фотографии экипажа. Они стояли на фоне «Ареса» — молодые, подтянутые. Их лица сияли. Вик знал их имена наизусть. Кряжистый бородатый Крылов — капитан. Черноглазый носатый Ахметов — биолог и врач. Невысокий жилистый Терпугов — геофизик. Белокурый здоровяк Антипов и маленький китаец Вонг — пилоты. Глеб ухмыльнулся и захлопнул книгу.

— Так вы к дяде Чену? — спросил он у Женьки. — Точно?

— Угу, — ответила она.

— Расспросите его о марсовых слезках.

Женька удивленно нахмурилась, а Чарли вдруг заулыбался и хлопнул Большого по плечу.

— Я тебе напишу все, что узнаю, — сказал он.

— Поторопись, — ответил Глеб. — Мне для работы надо. Заказ сложный, а время уже поджимает.

Вик усмехнулся и в последний раз оглядел корабль и степь за ним. Там неслась по ковылю дрофа. Птица изгибала шею, далеко выкидывала мощные ноги и все трясла, трясла куцыми крылышками — будто вот-вот взлетит.

Сергей Фомичёв. Перегоночная дальность

Когда Старостин принял срочный вызов на совещание и прочел «бриф саммари», его кровь забурлила, а пульс участился, точно перед важным рискованным полетом. Он понял, что получил долгожданный шанс.

Человек сам определяет свою судьбу лишь до некоторых пределов. Далее простирается сфера чудес, где распоряжаются силы, разуму неподвластные.

Иногда чудеса случаются, но почти никогда они не являются в виде посыльного с подарочным свертком в руках. Чаще судьба лишь дает шанс, порой небольшой, совсем крохотный и, скорее всего, единственный. Но и его нужно еще распознать, а распознав, успеть воспользоваться. И тут важно быть готовым к событию и уметь ждать, не превращая ожидание в навязчивую идею, а потом, когда придет время, действовать упорно, быстро, без оглядки.

Петр Старостин ждал и готовился если не всю жизнь, то сознательную ее половину. Сознательным он ощущал себя с двадцати лет. Именно тогда он начал ставить перед собой долгосрочные цели и, что немаловажно, добивался их. Теперь он подобрался к пределу. И в переносном смысле, и в прямом. Сфера, где воплощаются мечты, совсем рядом, а он был готов пробить в ней брешь и имел к тому все возможности — получил нужную профессию, набрал колоссальный опыт и числился шеф-пилотом Консорциума.

Большинство членов совета предпочитало жить в пригородах, в добротных особняках и добираться на службу в солидных авто. Старостин снимал апартаменты на соседней улице, всего в квартале от штаб-квартиры. Для перемещения ему не потребовался даже велосипед. На своих двоих он попал в зал совещаний одним из первых, а после четверть часа наблюдал, как тот заполняется менеджерами, экспертами, технарями. За минуту до начала один за другим стали появляться директора.

Лица директоров были хмурыми, и Петр внезапно поймал себя на некотором злорадстве. Обычно-то все выглядело наоборот. Хмурились технари, бухгалтеры и секретарши — в общем, весь подневольный люд, а директора улыбались телекамерам и приглашали друг друга на игру в гольф или обсуждали предстоящую прогулку на яхте.

Одним из последних в зал зашел представитель родного агентства. Старичок был доволен хотя бы тем, что третий год заседает в Сиэтле, а не бегает взмыленный по отечественным заводам, подгоняя поставщиков. Но и его закаленного интригами лица коснулась нешуточная тревога: синекура вдруг обросла непредвиденными заботами.

Лишь председатель совета директоров Томсон сохранил невозмутимость. Едва он опустился в кресло, совещание началось, хотя часы давали опаздывающим еще пятнадцать секунд. Но Томсон считал себя сильнее времени.

— Ситуация следующая, — доложил секретарь. — Как вы уже знаете, три часа назад орбитер «Нева» совершил вынужденную посадку на гражданскую полосу одного из островов Микронезии. Ничего серьезного не случилось, отказала система ориентирования, мы просто заменим сгоревший блок и все. Однако! Через две недели у нас крайняя дата в контракте на выведение кластера низкоорбитальных спутников связи. Да и прочие заказы поджимают. Заменить «Неву» сейчас нечем. «Астролябия» проходит модернизацию, у «Бигля» технические проблемы с двигателем, а «Мэтью» заряжен по научной программе, и использовать его в качестве транспорта мы не можем.

— Итак, нам нужна «Нева»! — громогласно заявил Томсон. — И нужна не позднее чем через неделю!

При штатной посадке корабль перегоняли своим ходом. Его двигатели позволяли летать по-самолетному, хотя и пожирали огромное количество топлива. Если же посадка была нештатной, инструкциями предписывалось транспортировать корабль на носителе. Обычно в таких случаях с орбитера снимали консоли крыльев с двигателями и, посадив на спину «Антонова» или «Боинга», переправляли в Сиэтл.

— Загвоздка в том, что для погрузки орбитера на самолет необходим специальный подъемник, — сообщил главный инженер. — А в Микронезии такого, понятно, нет. Доставить подъемник возможно лишь морем, причем уйдет на это не меньше десяти дней. А значит, в срок нам не управиться.

Директора заерзали в креслах. Дело пахло отменой гольфа и воскресных прогулок под парусом.

— Выход один — перегонять орбитер своим ходом, — подытожил инженер.

— Бетонная полоса на острове — тысяча восемьсот, — возразил кто-то из техников. — Она способна принимать крупные авиалайнеры, но для взлета орбитера коротка.

— Мы будем взлетать без полезной нагрузки и почти без окислителя, так что дистанции для разбега должно хватить. И все же придется поднимать корабль с полупустыми баками и взлетать на форсированном режиме.

— И на чем же он будет лететь, если сожжет почти все на взлете? — возразил все тот же скептик.

— Главное — добраться до базы на Филиппинах, — сообщил инженер. — Там дозаправим. Затем сделаем еще две промежуточные посадки на наших базах в Индии и Испании. Тогда мы, при удаче, уложимся за неделю. Все прочие варианты намного хуже. Морская транспортировка, например, потребует гораздо больше времени.

Директора пили то, что заменяло им валидол, массировали украдкой грудь. Томсон обвел страдальцев тяжелым взглядом, словно подчеркивая их никчемность. В этом Петр готов был с ним согласиться.