Охота на Герострата - Антон Первушин

Ага, вот и снимки: волгу цепляют тросами; стрела крана нависает над Невой; во все щели хлещет грязная вода.

Тело водителя на расстеленном брезенте — хорошо видно лицо, спутанные волосы. Это, конечно же не Герострат, а совершенно посторонний водила. И либо заранее подготовленный человек, либо первый встречный, если поверить словам Герострата. А верить его словам нельзя, и не исключено, что и тогда он сумел-таки предугадать действия Мартынова; рассчитал, что приду я к нему не просто так, а приведу на хвосте спецназ. Потому и не торопился убивать меня (вот объяснение еще одному странному факту!), Одергивая вспыльчивого шурави Семена, думая, когда начнется пальба, прикрыться мной как шитом.

Дьявол, дьявол, а не человек, как сказал бы Мишка Мартынов. Действительно, дьявол!

Я отложил папку и взялся за следующую.

Что у нас здесь?

Май девяносто четвертого.

Перед началом нового этапа в развитии противостояния, я еще не знал, что вместо Герострата в затонувшей волге находился посторонний человек. Никто не удосужился меня в том уведомить. Поэтому я жил-поживал себе совершенно спокойно, готовился к летней сессии и думать забыл о Своре, Герострате и прочем, с ними связанном. Но Герострат напомнил о себе сам.

В один прекрасный день он позвонил мне и, пока я пытался выйти из состояния сильного обалдения, предложил сыграть партейку в шахматы по телефону. Я, что естественно, с негодованием отказался. Отказ разозлил Герострата: точнее, я полагал, что разозлил — ведь опять не мог же я знать, что он предвидел мой отказ и заранее распланировал то, что за этим отказом с его стороны последует.

Он заявил мне, что партия все же состоится, хочу я этого или нет, только теперь игра будет вестись на живых людей: за каждую съеденную у меня фигуру он будет убивать кого-нибудь из моих знакомых. А мой отказ сегодня он расценивает как своеобразную фору в пешку величиной.

Я не поверил, что Герострат способен на столь решительные и бессмысленные в то же время действия, хотя и с учетом того, что я успел о нем и его возможностях узнать. Но Герострат оказался способен. Он или его подручные стреляли в Мишку Мартынова и тяжело ранили его. И мне ничего другого не оставалось, как согласиться на предложение Герострата и сделать попытку добраться до него раньше, чем он доберется до кого-нибудь нового.

Но он не стал спокойно этого дожидаться и сразу опередил меня еще на один шаг, объявив, что в его руках находится Елена, и тем самым вогнав меня в глубочайший цейтнот.

Однако на первом этапе я всей плачевности своего положения не понимал и думал, что справлюсь, что и дня мне вполне хватит. Тем паче ниточек, которые могли привести меня к Герострату, на первый взгляд хватало с избытком. И я думал, что успею.

Как раз в это время в игру вступила третья сила, представленная капитаном ФСК Сифоровым и его молчаливым напарником в вельветовом костюме. Эти действовали на уровне настоящих профессионалов.

Например, я с большим удивлением обнаружил в одной из папок любовно распечатанные на лазерном принтере записи моих с Геростратом телефонных переговоров. Получается, что сотрудники ФСК не просто вели открытое наблюдение, тем самым дополнительно стимулируя мою деятельность, но и с самого начала регистрировали все наши обмены репликами и ходами безумной шахматной партии.

Рассмешил меня вложенный в папку комментарий к партии, написанный каким-то профессиональным гроссмейстером, очень подробный и обстоятельный, с разъяснениями, какой ход слабый, какой ход сильный — кому только пришла в голову мысль проанализировать этот бред? А когда я заметил, что на каждом из бланков с записью переговоров указаны точные адреса и номера телефонов, откуда переговоры велись, мне стало не до смеха.

Эти сволочи знали все с самого начала и с самого начала целиком и полностью контролировали меня и Герострата. А я-то, когда уходил от слежки со стороны Сифорова и компания, всерьез полагал, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ухожу от слежки. Есть над чем подумать.

В те дни я решил, что оптимальный путь к Герострату проходит через известных мне членов Своры. Я отправился к Веньке Скоблину, но ничего от него не добился, кроме адреса Андрея Кириченко, еще одного члена «пятерки», с которой я успел осенью познакомиться. Естественно, самым логичным мне показалось свести их вместе и попытаться на основании «показаний» обоих сделать вывод о возможном местонахождении Герострата. Но свести их у меня не получилось. Едва завидев нас, Андрей Кириченко открыл огонь из пистолета и застрелил Скоблина на месте, после чего умер так же внезапно и необъяснимо, как когда-то Эдик Смирнов в аэропорту. Первая ниточка оборвалась, но, несмотря на это, я все еще продолжал считать, что успею, и попытался путем чисто логического анализа обнаружить изъяны в пресловутой СХЕМЕ Герострата, и в один из моментов решил, что этот изъян найден.

Я вернулся к Сифорову со товарищи, увел их за собой, воспользовавшись услугами железнодорожного транспорта, в пригород, туда, где по моим расчетам никто не мог бы нам помешать.

Я подозревал, что они располагают неким объемом информации о Герострате, и не нашел ничего лучшего, как призвать к их совести, чтобы они, проникшись сочувствием к моим проблемам, согласились помочь. Но теперь-то мне понятно, что обращался я не по адресу. Судя по тому, что служба контрразведки вела меня и Герострата с самого начала, Сифоров с напарником были такими же пешками, «подсадными утками» в игре ФСК против генералов. Они не знали даже (если вспомнить) ведется ли прослушивание наших телефонных переговоров. Конечно, ведь им и не положено было знать.

Как показали дальнейшие события, их просто подставили. Уровень — можно сравнить с тем, как немного раньше Мишка Мартынов с Хватовым подставили меня. «Полюсы меняются, а методы все те же».

Но тогда я топтунам не поверил и разозлился. А Сифоров взял и показал себя с лучшей стороны (кстати, не последнюю роль тогдашняя его поддержка сыграла в принятии мною сегодня решения сотрудничать с ФСК); он предложил мне действовать в том же духе, а безопасность моих знакомых и родственников гарантировал пособничеством своего ведомства. Я был ему признателен, потому что к тому времени проиграл Герострату коня и со все возрастающим страхом ждал, кого этот фокусник выберет новой жертвой.

Но у Сифорова ничего не получилось: люди Герострата добрались до одного из моих преподавателей. И вот только тогда я наконец проникся тем, что сижу в глубоком цейтноте, ни на кого мне рассчитывать не приходится, и заметался, пытаясь выявить оставшиеся у меня ниточки. А кто-то с уверенностью профессионала обрезал их у меня перед самым носом.

Вряд ли это нужно было Герострату. Когда он говорил, что не имеет к этому отношения, то казался искренним. Судя по адресам, указанным в распечатках телефонных бесед, он на самом деле со второго дня (ну и ловок же — и злость, и восхищение берет) находился в Одессе, уйдя благоразумно с арены боевых действий. И с удовольствием, должно быть, следил за стремительным развитием событий. Как он и планировал, его хозяева в лице тройки генералов, курирующих Центр, сцепились с противником в лице Федеральной Службы Контрразведки. А известно, когда баре дерутся — у холопов шевелюры трясутся: по парадным и дворам Северной Пальмиры загремели выстрелы. И Герострату уже не было необходимости что-то там направлять: все развивалось своим ходом, а он только позванивал мне, чтобы я не имел возможности остановиться, остыть, а метался бы по городу с пеной на губах, тем самым внося запланированную им сумятицу в выверенную до миллиметра диспозицию. В результате — Сифоров потерял напарника, а я приобрел еще две обрезанные прямо на глазах ниточки.

Да, Герострату это было не нужно. Скорее всего, «обрезанием» занимались сами генералы. Догадаться нетрудно, хотя никаких подтверждений своей новой версии я в папках и не нашел. Что ж, обойдемся.

Поехали дальше.

Ниточки обрезались. Делалось это очень просто. Кто-то звонил к членам Своры, которым я готовился нанести визит и инициировал спрятанную глубоко им в подсознание программу. И члены Своры послушно начинали готовиться к тому, чтобы меня убить. Это едва не получилось у Юры Арутюнова, и мне пришлось выложиться на все сто, лишь бы остановить его напор. Это стоило Юре жизни, и, наверное, никогда теперь не забыть мне фразы, пришедшей во сне, произнесенной видением Герострата, в лице которого я разглядел собственные черты; закрепившейся на том же уровне памяти, куда мой мозг складировал картинку ползущего по коридору Арутюнова с разбитым в кровь лицом и острыми ножницами в руке. «НЕ ТОЛЬКО Я, НО ТЫ,» — произнес Герострат в моем сне, и мне нечего ему возразить: кровь Юры на моих руках…

Итак, перед членами Своры была поставлена задача, и они с ней почти справились. Арутюнов был первым. Люда Ивантер — второй. Сначала она пыталась меня соблазнить, потом — нацелила мне в лоб ствол карманного револьвера. И я, отчаявшись к тому моменту настолько, что готов был плюнуть на все, принять с достоинством смерть, даже не подумал уйти с линии огня. Но выстрелить Люда не успела, потому что как раз в этот момент на сцене появился полковник Хватов.