Карьера Отпетова - Юрий Кривоносов

А вы-то какую Библию хоть в виду имеете, на какое ее издание опирались, исследование свое проводивши?

– Да она у меня с собой, вот она, можете полюбоваться… – и, достав из портфеля свою книгу, я вручаю ее Бобу Кавендишу с довольно ехидной улыбочкой.

Боб Кавендиш, как бы примериваясь, взвешивает на ладони тяжеленный синий кирпич, с видимым усилием откидывает толстую переднюю доску, торжественно декламирует: «Библия. Книги Священного писания Ветхого, и Нового завета. Москва, 1968 год.» – и потом вдруг начинает ржать.

– Так вы же, батенька, меня, попросту говоря, во временах запутали. Вы бы так и сказали, что Библия-то у вас совсем новая и от моей боле чем на восемь десятков годков отстоит… Да за это время Москва, вся как есть, вконец веру растеряла, обезверилась, можно сказать, до основания – там же сейчас – на кресте поклянуеь – атеист на атеисте! И слово-то у них стало уже не у Бога, а у любого встречного-поперечного – словом, полная свобода слова и к тому же узаконенная. До веры ли тут?! Я о Боге-то уж и не говорю, Москва не только что в него, она даже и слезам, говорят, не верит. Это, если по-научному характеризовать – высший суператеизм! А вы, милый мой, предисловию к неканонической книге удивляетесь! Да там и не такое теперь издают…

С тем мы и расстались.

Поблагодарим же Боба Кавендиша за его любезную помощь и вернемся к нашим прерванным рассуждениям.

Мы остановились на том, что «преди Слова» ничего не было. Все, что стало, стало уже после Слова, как следствие трудов Божьих, создавших все сущее. Некоторые могут сказать: «Этого не может быть, чтобы все произошло и сделалось от Слова! От «ничего» – от пустоты, сотрясения воздуха? чушь какая-то!» Во-первых, не чушь, а, как говорит опыт человечества, абсолютно нормальный процесс созидания вещей. Ведь в начале всех наших деяний тоже лежит Слово, название всего того, чего может еще не быть, но что тут же может возникнуть. Пример хотите? Пожалуйста! Приходите вы в мастерскую и просите: «Сделайте мне то-то и то-то», и ваш заказ тут же исполняют (мы имеем в виду нормальную, так сказать, идеальную мастерскую). А ведь только что между вами ничего вещественного не было, а было одно только Слово, обозначающее воображаемый предмет. И тут не исключено возражение: «Ну, хорошо, а название откуда взялось, как не от самого того же предмета, вещи или явления? Не сталкиваемся ли мы тут с извечной проблемой «Что раньше возникло – курица или яйцо? «. Возражение это от Лукавого. Вспомним: «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть…», и далее: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины…» Плотию же оно стало потому, что оно, Слово – духовное подобие вещи, как бы ее звуковой эскиз, а переложенное на бумагу оно становится эскизом зримым, чем-то вроде чертежа, во всяком случае, для человека, обладающего достаточным воображением. И в этом люди сходны с Богом, ибо Слово как подобие или предтеча вещи и возникло у самого Бога от воображения Его. Он ведь и сам-то до того ничего из им потом созданного не видел и видеть не мог, потому что до Слова просто ничего в мире не было, и каждый предмет или существо созидались Богом не по их подобию, которого еще не существовало, а по замыслу Его, и всех их Он раньше, чем создать, себе вообразил. Может быть, конечно, все в мире создалось не так, и даже не Им, но во всяком случае до сих пор только Он один сознался, что причастен к сотворению этого столь несовершенно созданного мира.

И еще одно разъяснение я бы хотел сделать специально для скептиков: прежде чем сказать «Этого не может быть», хорошенько пораскиньте мозгами, и вы тут же поймете, что заблуждаетесь. Меня, например, на этом деле проучил один из моих друзей, человек приезжий, из дальних краев, который поначалу всему удивлялся и восклицал по каждому поводу: «Этого не может бытьм, на что я ему отвечал с безапелляционностью старожила большого города: «Все может быть!» И, представьте себе, что когда я, в свою очередь очень уж чем-то удивленный, позволял то же сакраментальное восклицание – совсем не потому, что действительно сомневался, а просто чтобы разрядить стресс, то теперь уже этот приятель хитро взглядывал на меня и ехидно улыбался. Так что не сомневайтесь – быть может все.

Кроме того, в формуле «Этого не может быть», если она произносится не с вышеупомянутой целью, кроется не столько само отрицание, сколько сомнение. Сомнение же, не рассеянное верой, как раз и перерастает в отрицание, а отрицание, в свою очередь – мать неверия. Вообще же отношение людей к вещам и явлениям можно было бы классифицировать и по признаку веры, но если взглянуть на это поглубже, то всякая попытка систематизации здесь рассыпается в прах – разобраться в индивидуальных мироощущениях и воззрениях совершенно невозможно.

Прежде всего, что такое сама вера и обязательно ли она должна быть привязана к определенному идеалу или идолу? Оставив в стороне первый, обратимся сначала только ко второму. И тут при самом поверхностном рассмотрении обнаруживается, что наличие Веры еще не гарантия наличия Бога. Пример самый житейский – вспомните эпизод из широко известного кинофильма, в котором некий пастор, отсчитывая смятые целковые за краденый автомобиль, на вопрос похитителя об источнике столь мелких купюр, не сморгнув глазом, отвечает, что это все добровольные пожертвования верующих. Однако его любознательный собеседник на этом не успокаивается и, пользуясь случаем, хочет раз и навсегда рассеять свои сомнения по поводу существования Бога. И тогда пастор произносит весьма примечательную фразу, почти математическую формулу: «Одни говорят, что Бог есть, другие – что Бога нет. И то и другое недоказуемо! и…

Видимо, имеет смысл отнестись к откровенным словам служителя культа с полным доверием и оставить эту проблему неразрешенной до тех времен, когда человечество будет располагать достаточным количеством информации по данному вопросу, а пока разобраться во взаимосвязи «вера – идеал». Что такое «идеал» – понятно и ежу, хотя даже умным людям непонятно, почему самое близкое от него производное – «идеализм» – сделали словом не только ругательным, но даже наделили его уничтожительной функцией. С «Верой» же дело обстоит несколько сложнее. Действительно, что такое вера? Вообще-то для выяснения значения какого-либо слова или понятия есть самый простейший способ: обратиться к толковому словарю. Толковому не только в смысле его назначения, но и в смысле качества, т. е. добротности и добросовестности работы его составителей.

Раскрываем новейший Энциклопедический словарь с предвкушением близкого постижения истины и тут же оказываемся наказанными за свое легкомыслие – путь к истине не столь уж и короток: в этом словаре статьи «Вера» вообще нет! видите, как просто покончить с верой – не внесли в словарь и адью. Правда, здесь есть статья «Религия», но, вопреки утверждению энциклопедистов, это, как выяснилось при осмысленном чтении, все-таки не одно и то же.

Берем Ожегова: есть!» Вера». 1. Убеждение, уверенность в чем-нибудь. 2. Мистическое представление о существовании бога; то же, что религия.».

Не густо, но лучше, чем ничего, хотя и тут есть тенденция к отождествлению нетождественных понятий.

Не сдаемся и, продолжая наше исследование, кидаемся… ну, конечно же, ко всевыручающему Далю, то ли не ленив был сей пращур, то ли с бумагой было посвободней, только обстоятелен он и многословен был в самом лучшем смысле (толковать – так толковать): «Вера, уверенность, убеждение, твердое сознание, понятие о чем-либо, особенно о предметах высших, невещественных, духовных…». И лишь потом: «… верование, отсутствие всякого сомнения или колебания о бытии и существе Бога… вероисповедание, исповедание, религия, церковь, Духовное братство»… И снова отход от божественного к человеческому: «… уверенность, твердая надежда, упование, ожидание». И далее Даль цитирует Хомякова: «Вера, это та способность разума, которая воспринимает действительные (реальные) данные, передаваемые ею на разбор и сознание рассудка».

Вот как дело-то обстоит! Значит, «Вера» – это совсем не обязательно «Религия», и больше-таки не религия, нежели религия… А коли так, то послушаем еще, что говорит об этом народное творчество. А народное творчество устами одного из своих бардов пропело в баньке такую сугубо земную и бытовую сентенцию: «Сколько веры и лесу повалено…». Не следует ли из этого, что «Вера» – субстанция не только духовная, но и житейская, столь вещественная, что ее даже можно включить в план лесоповала вместе с количеством срезаемых под корень деревьев, в дальнейшем уже именуемых хлыстами?..

Думается, что после всех этих рассуждений нам будет легче понять, почему между атеистами живут верующие, а ведь живут, и от этого никуда не денешься – вклинились, как черные клавиши между белыми в том же рояле, и звучат на свои голоса, черт их побери! А голосов тех – тьма тьмущая – православные, католики, протестанты, иудеи, мусульмане, буддисты, баптисты, евангелисты, адвентисты, мормоны, пятидесятники, иеговисты и т. д., и т. п., не говоря уже о таких сектах, как трясуны, хлысты (опять хлысты) и прочие самоистязатели – до чего ведь дошли, что уж сотнями руки на себя за веру свою накладывают, а и вера-то та, можно сказать, самодельная, ничем свыше не подтвержденная и никем на земле не утвержденная! А беды людские проистекают равно и от веры, и от безверия, и многое зависит от того, кто в данный момент играет на инструменте жизни и по каким клавишам сильнее бьет. Причем также немаловажно, что за школа у музыканта, какой культурой он проникся, какого направления придерживается, какие идеалы исповедует, и, как следствие всего этого, – выбор репертуара! И поэтому в одном случае мы очарованы гармонией, а в другом – раздавлены какофонией или, проще выражаясь, – самым обыкновенным, но выдаваемым за истинное и к тому же высшее искусство, хаосом…