Собрание стихотворений - Антонин Ладинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
23. КАРАВАН
В дорожной сладостной тревоге,Еще в тепле земных домовНочуем мы на полдорогеУ черных очагов.
Еще под пальмами земнымиМы греем руки у костра,А завтра все растает в дыме,Как нежная гора:
С печальной легкостью беглянкиВзлетишь, душа, — плавней стрелы, —Оставив мусор на стоянкеИ горсточкузолы.
С трудом в эфир идут верблюды,Но, преодолевая страх,Покачиваемся мы чудомНа голубых горбах.
И в этой раскаленной стужеЭфирных ледяных Сахар,Мы странствуем, мы кружим, кружим,Плывем в магнитный жар.
Теперь нам кажется гортаннымМиражным бульканьем питье,Оазисом зеленым страннымЗемное житие.
О, жажда! С нежностью огромнойМы думаем — на все лады —О пальмах, кружке водоемнойИ о глотке воды.
24. «Мы смотрим рыбьими глазами…»
Мы смотрим рыбьими глазамиНа мир, перешагнув порог,Как выброшенные валамиВ большую бурю на песок,
И воздухом голубоватымМы дышим тяжело, с трудом,Его пред солнечным закатомГлотаем, обжигаясь, пьем,
С земною девушкой румянойТоропимся поговорить,На ледяные океаныСпешим ей жалобы излить,
Но снова нас несет в пучины,В сырую вечность, навсегда,Отлив тяжелый, взмах единый —Глухая черная вода.
О Навзикая, ты купаласьНа том песчаном берегу,Где рыбка мертвая осталасьЛежать на золотом боку.
25. «В каких слезах ты землю покидала…»
В каких слезах ты землю покидала,Когда навзрыд и голосом груднымТы голосила, плакала, роптала,Но таяла земля, как дым.
Как было жаль менять на пальмы раяПесчаные холмы, бесплодный сад,Где вышивала ты, полуслепая, —Деревья, розы, виноград.
И покидая с легкостью дыханьяЗемную плоть, жилище, бренный прах,Ты неоконченное вышиваньеОставила нам на руках.
И, может быть, ты вспомнишь эти слезы,Моток непрочных ниток, вспомнишь там,Как вышивальщицей, склонясь над розой,Глаза слепила по ночам.
26. «Средь приключений и романов…»
Науму Рейзини
Средь приключений и романовОплакивают Музы нас —Любовников и донжуанов,Но гибели прекрасен час,
Когда березовые рощиДыханием пороховымСдувают иней полунощныйИ, обгоняя пухлый дым,
Из недр летейского мороза,И синевы пронзая лед,Над сердцем, как над черной розой,Свинцовая пчела поет.
Хватаем воздух мы руками,Рвем тесный ворот, как силок,Склоняются друзья над нами,И тает меж дерев дымок…
Не сетуйте! В плену телесном,В тенетах роковых страстейНе мы ли бредили небеснымС горячностью земных детей?
Пылает жар непостоянныйВ сугробах голубой зимы:То воздух нас гнетет стеклянный,То плачем пред разлукой мы.
И блудный сын на пышном пиреНе может позабыть подчасО том печальном тесном мире,Где он свиней под дубом пас.
27. ОХОТА
В парнасских чащах голубыхЗатравленный, как зверь опасный,Взлетев, изнемогает стих,Слабеет в рощах голос ясный,
В переполохе жарких сворТвой одинокий голос тонет,Когда летит во весь опорНеумолимая погоня.
И в этом роковом кругу,Под градом стрел и трубном хореРычит звереныш! НабегуКлыком собаке брюхо порет!
А Муза в синеве дубовЛомает руки в исступленьи:Все чудится ей медь рогов,Пернатых стрел густое пенье —
Шлют братский взор издалекаЕе глазам огромным синимДва мутных маленьких глазкаВ колючей яростной щетине.
28. ПОЭТУ
Не слышит он земных страстей,Ни шума трепетных ветвей,Ни славы горестной своей.
Судьба российской лиры зла:Летит свинцовая пчелаИз пистолетного ствола.
Ей сердце обрекает рок,Оборвано теченье строк,И тает голубой дымок.
Все тает — камень и мечта,Бровей взлетевших высотаИ гибельная высота —
Она цвела средь бальных зим,И северный склонялся РимПред этим сердцем ледяным,
Но все превратно под луной —Красавиц мрамор ледянойИ африканской страсти зной.
Истлели розы и венки,Зоилы и клеветники,И писем пасквильных листки,
И только в шепоте стиховДуша его на Божий зовЛетит, витает средь веков.
29. «В огромном мире…»
В огромном миреМы живем,В его эфиреГолубом,
Но и в небесномТрудно нам,Как в доме тесномДвум ежам.
Душе колючейТрудно жить,По райской кручеВосходить:
Чем выше, ближе,Тем больней,Тем небо нижеИ черней —
Шипами розаРанит нас,Мешают слезыВидеть Вас.
<Париж. 1928>30. «В мире слез под печальной луною…»
В мире слез под печальной луною,Где пристанища прочного нет,Обитают за хрупкой стеноюНаши души с двух разных планет.
Розой призрачной ты расцветаешь,Смутным ангелом снишься ты мне,Вся в жару, ты от страсти сгораешь —Станешь горсточкой пепла в огне.
В этой тесной и маленькой клеткеО любви говорю я с трудом,Все я зябну, нахохлясь на ветке,Все томлюсь заводным соловьем.
Но зима к нам приходит, и прощеСтал безлиственный пепельный лес,И, покинув подлунные рощи,Вспоминать буду я до небес,
Как на вашей туманной планете,Где мы жили недолго с тобой,Ты мне снилась в бессонницы этиРозой, ангелом, райской луной.
<Париж. 1928>31. «Когда кастальской стужей…»
Когда кастальской стужейМы дышим в первый раз,Строфою неуклюжейЛаскаем слух и глаз,
Нам в этом вставшем дыбомХрустальном сквознякеНевмоготу, как рыбам,Простертым на песке.
В колючей и прозрачнойСтихии трудно нам —На лесенке чердачнойВ одышке толстякам.
Мы бьемся, погибаемВ тенетах голубых,Как петли, разрываемЗапутавшийся стих,
Но, подышав немногоЭфиром ледяным,В курятник наш убогийУже мы не хотим.
<1928>32. «Мы в стеклянном и в призрачном мире…»
Мы в стеклянном и в призрачном миреИ под куполом низким земным,Мы, как бабочки, бьемся в эфире,Застилает нам зрение дым.
И на этой печальной планетеТы живешь, как другие живут, —Возвращаешься на рассвете,Любишь бального пчельника гуд.
Голубою огромною розойСкладки райского платья легли,Мы гудим над тобою, сквозь слезыВоздух пьем и кружимся в пыли,
Но потом отлетаем, как пчелы,И за автомобильным стекломПроплывает наш город веселыйВодянистым ночным цветником;
Вот таким же туманным, негрузнымПредставляется мир по ночамИ твоим воспаленным, медузнымБлизоруким прекрасным глазам,
И прекрасен наш жребий печальный:Как над розой совсем голубойБиться в этой теплице хрустальнойЧерной бабочкою над тобой.
33. «Мир непрочен, как туман…»
