К Фифи - Эдуард Лимонов

Коктебель: воспоминание

И лета мирный запах щей(Иль это суп из овощей?)Разрушенная колоннада…Мне ничего в Крыму не надоПомимо брошенных вещей…

Здесь камень горный лег столбом,Здесь черноморское ущельеА тут из скал курится зельеУ дамы-ведьмы в голубом…

Ей-богу, я простой пацанС интересующимся взглядом.Хожу с большой водою рядомИ головы несу качан…

А лета мирный запах щей(Иль это суп из овощей?)Из хаты «тiточки» МарусиТой, у которой ходят гусиИ по двору, и вне дверей

Большого, важного сарая…О, господи, не надо Рая,Ты помести меня у скалЧтобы поселок КоктебеляСобою море прикрываяА псы искали бы трюфеля..!

Косое солнце выходилоСтояло, ослепляя дом,Пейзаж неистово коптило,Попутно зажигая хром,

И никели автомобилей,Взрывая до десятка разЖелезные бока рептилий.Прохожему сжигая глаз…

В детстве

Антропологов с немецкими фамилиямиПродвигавшихся по Нигеру с флотилиямиАрхеологов — ученых из Германии,Заболевших пирамидоманией.

Белокурых бестий с сломанными шляпами,Окруженных неграми с арапами,Улыбающихся, стоя с карабинами,С тушами слоновьими и львиными,

Я любил при тусклой лампочке разглядывать,Я вгрызался в мясо книг, способных радоватьИ мне нравились шикарные историиЕвропейцев, основавших лепрозории

Вдохновляли меня дамы тонконогиеБелые чулки их, юбки строгиеЛица, осененные панамамиЯ мечтал дружить с такими дамами…

Живу, чудак, «memento mori»Влияет только в смысле том,Что рву я мартовским котомТебя на части категорий

Живу, чудак, вожу губойПо твоим прелестям, подруга,Себя в тебя вбиваю тугоВ твоей промежности шальной.

Там, с бледно-розовой подкладкойЯ до утра играю сладкоКак будто егерь молодой…

Либо охотник, конюх смутныйСплелся с девицею распутнойОдной распутною веснойИ стон стоит и «Боже мой!»

До дрожи зелены в окнеТуберкулезные растеньяА ты скажи «спасибо» мне,За тот экстаз столпотворенья,

В который я тебя вовлекТерзая твой разрез, зверек!

Небытие

С небытием встречаться рано,Пожалуй, мне еще успетьПридется деду-хулигануНемало девок претерпеть

Небытие, качая шеейПусть ждет меня чудовищемИ наблюдает свирепеяКак я у девок мякоть ем

Как глупые и молодыеЛежат и стонут и мычатКак сиськи их нестроевыеИ животы у них торчат…

— Слезай, проклятый, с этой внучки!Хрипит ко мне небытие.— Не отрывай меня от случки!Приди позднее — еее!

И, фыркая и рассердившись,Стоит поодаль в темнотеПока я с внучкой вместе слившись,Ее качаю на хвосте…

Сметана нынче уж не та…

Сметана нынче уж не та,Нет густоты в сметанеКак будто молоко даютКоровы-пуритане

Редиска нынче уж не таУпругости в редискеНе нахожу я ни черта.Как грудки гимназистки,

Редиски были при царе,При Сталине все былиА в современности пореСмягчали и оплыли…

На хлеб противно мне смотреть,После войны — был сладкийТяжелый, сытный, молодой.Не то что нынешний — пустойИ словно вата — гадкий.

В еврейском квартале, 1984

Цирюльник кофе пьет густой,Парикмахером воображая,А музыкант идет с трубойДомой, ругаясь и хромая.

Вот лавочку закрыл еврейК метро «Сент-Поль» бредет усталыйИ давит девочка угрейПокрыта шалью обветшалой

На подоконнике стоятБутылка, с кружкою молочнойУгри меж пальцами скользятВнимая музыке восточной

Рю дэз Экуф в рю дэ РозьерВливается как бы копытомА я гляжу из-за портьерВ мир литератором небритым,

Моя подруга ходит петь,Печальной, в кабарэ ночноеМне предстоит всю ночь сидетьИ Дафнисом мою ждать Хлоэ…

Банальный люд, простой, как пыль,Как в Риме, или Тегеране,Повсюду одинаков стиль,Что в Библии, а что в Коране.

И даже Торы кто адепт,Кто Яхве строго почитаетВсяк одинаково одет,Мобильник, джинсы из Китая.

Поедешь в город АмстердамТам также пьется «кока-кола»И среди будничных рекламГолландцы бродят полуголо…

Ох, надоела нам земля!Весьма прогорклая планета,Впотьмах начавшая с нуля,Где ж межпланетная карета?!

Быть может потому что дождь,Быть может, потому что сильный,Ты — старый парень много пьешь,Ты, старый парень, что, двужильный?

Быть может, потому что дождь,Ты, старый парень, опечален,И в пять часов уже встаешь,В одной из двух возможных спален…

Глядишь сквозь толстый слой дождяВсе было, все красиво былоУ одинокого вождяПодружка — страстная кобыла…

Лежишь, Фифи, подростком белым…Длинен твой позвоночный столб,Объектом столь незагорелымОн в попу, лучшую из колб,

Перетекает, раздуваясь,Люблю тебя, моя тинейджер,В тебе я роюсь, опьяняясь,Как вдруг напившийся нью-эйджер…

Аптека

Металлический запах лекарствАтмосферой скончавшихся царствВ нос шибает, гнетет человекаВ помещении с нимбом «Аптека»

В помещении с этим названьемВходят старцы, томимы желаньемУтолить свои язвы и боли,Там горчичники, капсулы, свечи и соли,Нашатырный укус аммиакаС валерьянкой смешался двояко…

Там таблетки такие даютОт которых иные прекрасно живут,Там для женщин стыда и моралиПродаются такие спирали,

Что препятствуют деторождению,О, Аптека, ты Химий богиня!А рецепты несут предложенияО слиянии Яня и Иня…

Love Making

И словно злостного гимнаста,Тошнит с подходов полторастаИ словно нежного шпажистаСаднит с уколов так под триста…

Приходит сладкая истомаС испариной у военкомаКогда он саблю в ножны вставилИ рукоять рукой поправил,И снова вынул, любоваться…Так мы с тобой привыкли драться…

Тереться нежно друг о другаВ часы случайного досугаЛюбви науку совершенствуяПричесывал тебя по шерсти я.

И возвращая долг сторицейТы озером ласкала РицейМои все члены молодцаТак продолжалось без конца.

Рыбки

Рыбки золотые,Рыбки с перламутром,Кормит их ХозяинВ нашей зоне утром

Белый и пузатыйВ гимнастерке гадкойЭто подполковникЖить при нем несладко

В лагере далекомСреди зоны краснойРыбкой быть отличноЗэком быть опасно.

Перешлют мне с волиЩучку молодуюВот она распоретРыбку золотую

Рыбке с перламутромГорло перекуситКак тебе тебе, Хозяин,Рыбный суп по вкусу?

Тобою пахнет в моем зале,О, грациозная газель!Ты помнишь, мы с тобой шептали,Впотьмах друг друга целовалиИ шел таинственный апрель…

С большою мокрозадой свитойСатиров, нимф и мудрецов,Аполло — бог наш знаменитыйКривлялся, пел и был здоровСредь оперившихся кустов…

Ты помнишь, как зудели страсти!Как тонкокостая веснаПрилипшая к Аполло пастиДрожала, им угнетена?Ты помнишь, девка, наши части?

Моя тяжелая рукаНа горле, сжав твоем, владела,Как ты, довольная, хрипела,Теряя жизнь свою слегка…

Мокры, девицы, твои ляжкиА косы древние черныОстались на твоей рубашкеСледы насилья и войны…

Ты плачешь? Так рыдай свободно!Аполло молодая дочьПродолжу я тебя толочьНе обращаясь благородно.

Время, размахивая хвостом,Сбивает артистов с ног,Время заносится пыльным песком,Который принес Восток

Время накатывает червемМассой ползет на базальтИ дыры грызет моментально в немКак будто он сыр и асфальт.

— Хоть ножки и ручки от нас оставь!Ни ножек, ни ручек, ни поп…Фрагменты костей достигают вплавьМузеев лихих Европ.

Под пыльным стеклом, в окруженьи кольчуг, —С мечами и утварью — вождь,Представлен лишь черепом. «Кременчуг», —Подписано, «найден в дождь».

Вот кислород небес сжигаяЛетит по небу авионИголкою стремится он, —Прокола линия прямая.

Там удаляются в железеК местам своим пригвожденыАборигены ПолинезийИ европейцев злых штаны

Худые девушки-подростки,И самки, мягкие, как скот…В эфирном раненом надрезеКочуем в транспорте народ.

Апостол Павел