Треугольник страсти - Анна Князева

Но и ночью в Летнем саду была своя прелесть, своя музыка. И Сашеньку переполнял восторг. Схватив Орлова за руку, она лихорадочно зашептала:

— Послушайте! Послушайте же, как чудесно!

— Я слышу, — отозвался он вполголоса. — Как хорошо, что мы с вами пришли сюда. Здесь воздух напоен поэзией… Как я скучал по всему этому! Только сейчас понимаю.

— Зато теперь вы сможете приходить сюда хоть каждый день, — лукаво улыбнулась девушка. — Может, и меня еще выведете на прогулку. Я не слишком обременительный балласт?

— Балласт всегда можно сбросить, — отозвался ей в тон Михаил Антонович.

— А если он будет сопротивляться?

— Тогда еще и подтолкнуть хорошенько.

— Ах, вот вы как, сударь? — притворно возмутилась Сашенька. — А я-то решила, что мы уже друзья!

Он вдруг перестал улыбаться.

— Вы действительно так думаете?

Растерявшись, она часто заморгала.

— Я… я слишком самонадеянна, да?

— Что вы. — Орлов как-то боязливо улыбнулся. — Мне просто трудно поверить, что молоденькая девушка вроде вас могла бы всерьез желать дружбы с таким, как я…

— Каким?

— Не блестящим кавалером. Не молодым. Не слишком интересным собеседником.

Сашенька расхохоталась.

— Напрашиваетесь на комплименты, Михаил Антонович? Хотите услышать от меня, что вы вовсе не стары и безумно симпатичны.

— А это так?

— Конечно же, так!

— Вы мне льстите, — сконфуженно пробормотал Орлов. — Но почему?

Остановившись, Саша посмотрела ему в глаза. Выражение ее лица было серьезным, даже неожиданно печальным. Михаил Антонович замер.

— Я не знакома с лестью, — произнесла она тихо. — И вам я сейчас сказала чистую правду. Мне давно ни с кем не было так хорошо. Вы так много интересного рассказали мне за время прогулки… Давайте присядем?

Оглянувшись на скамью, она села первой, а Михаил Антонович опустился чуть поодаль. Над их головой мерцали яркие звезды, и им обоим хотелось просто сидеть, глядя в небо, молчать и слушать упоительные звуки ночи. Сколько они наслаждались этим молчанием, Орлов не знал. Но он нарушил его первым.

— Сергей… то есть ваш отец, Саша… он тоже мог бы поведать вам немало интересного. Он очень много читал в детстве.

— Только, похоже, все забыл, — вздохнула Саша. — Мы часто с ним шалим, подушками бросаемся, как давеча утром… А если разговор серьезный, так папа сразу же начинает наставлять меня. Это так ужасно!

Спрятав улыбку, Михаил Антонович мягко напомнил:

— Так ведь это, Сашенька, его отцовский долг.

— Да, я понимаю, — отозвалась она вяло. — Только это ужасно скучно, вы не находите?

— Может быть. Меня уже давно никто не наставлял. Мои родители давно умерли.

— Как жаль! — воскликнула Сашенька искренно. — Так вы теперь совсем один на свете? Бедный…

И она вдруг обняла его каким-то материнским жестом, странным для такой молоденькой девушки. На мгновение прижавшись к ее груди, Орлов ощутил, как замерло, а потом взволнованно заколотилось его сердце. Ноги его ослабели, а в голове стало как-то мутно и горячо, будто весь его мозг растворился в том тепле, что исходило от Сашенькиного тела.

Потерявшись во времени, он потом не мог вспомнить, как долго они сидели, приникнув друг к другу. Михаил Антонович готов был провести так всю оставшуюся жизнь, ведь ничего лучшего он давно уже не испытывал. Но Сашенька попыталась чуть переменить позу, и он догадался, что у девушки затекли руки или спина устала. Выпрямившись, Орлов произнес покаянно:

— Простите, Бога ради! Я погрузился в такое блаженство, что не мог отказаться от него добровольно.

— Вот странно, — проговорила Сашенька серьезно, — вы ведь намного старше меня. А у меня сейчас возникло чувство, будто вы совсем маленький, еще ребенок, и я баюкаю вас.

— Наверное, это было ужасно…

— Это было так чудесно!

— Чудесно? В самом деле?

— Да. Мне еще никого так не хотелось обнять и…

Он подхватил:

— «…и плакать над тобой»… Помните? Это из Фета.

— Да-да! — обрадовалась Саша. — Это же посвящение Татьяне Берс, которая стала прототипом Наташи Ростовой.

— О, вы и это знаете.

— Говорят, у нее был чудесный голос, — вздохнула девушка. — Как я люблю петь! Если б вы только знали…

Михаил Антонович невольно подался к ней.

— Спойте мне, Сашенька!

Оглянувшись, она растерянно пожала плечами.

— Спеть? Здесь? Прямо сейчас?

— Почему же нет?

— Но мы ведь не одни в этом саду.

— Так мы ведь и не собираемся делать ничего предосудительного! Музыка — это святое.

Саша все еще сомневалась.

— Это так… неловко.

Решившись, Орлов осторожно сжал ее маленькую руку.

— Я с вами. Не бойтесь ничего, пока я с вами.

* * *

В своем саду Сашеньке ничто не напоминало о разочарованиях последних дней. Все ее свидания с Дмитрием Олениным случались, когда они бывали в гостях у кого-то из общих знакомых. А со своим родовым гнездом у Сашеньки Микульчиной не было связано никаких дурных воспоминаний.

Поэтому всякий раз, выбегая в сад, она испытывала мгновение счастья. Солнце пробивалось сквозь желтеющую листву и заливало дорожки золотым светом. Еще не напуганные приближающимися морозами птицы весело щебетали, скрытые сияющими кронами, и Сашеньке тут же захотелось подпеть им. Она сама не понимала, в чем причина солнечного ликования, нарастающего в душе. Но ей хотелось, как в детстве, побегать по дорожкам сада, подпрыгивая и выкрикивая нечто бессвязное.

А ведь не далее как вчера Сашенька казалась себе самой несчастной девушкой на всем белом свете. Она была так унижена этим самовлюбленным красавчиком Олениным, уже, наверное, нашедшим утешение в объятиях Вареньки Лосевой. Какой ненавистью к нему, какой тоской исходило ее сердце!

И вдруг что-то переменилось… в ней самой. Ничего вроде бы не произошло, а ей стало ощутимо легче. Ну подумаешь, взрослый, почти пожилой мужчина назвал ее красивой и сказал, что он наслаждается ее обществом. Это была обычная вежливость воспитанного человека, дворянина. Не более того! А у Сашеньки точно камень с души свалился.

«Ах, если бы он был хотя бы на десяток лет моложе! — вздохнула она. — Он ведь такой милый… Нет, он не старый, но…»

Не замечая того, Саша улыбалась, прогуливаясь по дорожкам. Ей вспомнилось, как вечером в Летнем саду Михаил Антонович уговорил ее спеть. И, когда он взял ее за руку, она решилась, внезапно поверив, что этот человек действительно способен защитить ее от всего мира.

Саша запела. Первые такты прозвучали неуверенно, но потом она вдохнула полной грудью, и ночной воздух проникнут в легкие, расправил их и позволил зазвучать голосу в полную силу. Сашеньку охватила такая радость, что она вскочила со скамьи и стала петь стоя, обращаясь ко всему Летнему саду, мерцающим звездам — к целому миру.