Мои любимые преступнички (СИ) - Соркина Ирина Михайловна

Кэрн задумчиво встал, подошёл к окну и распахнул шторы. Снежинки за стеклом летели в разные стороны.

Кэрн молящим взглядом смотрел на моего мужа.

— Вилли, нам с вами не по пути! Вы — президент, а я…просто сказочник. Отпустите меня на свободу! Я больше не хочу в этом участвовать! Пожалуйста!

— Кэрн, — обиженно проговорил Вилли, словно малыш, у которого отняли любимую игрушку, — ну что вам стоит, ну поиграйте со мной!

— Я плохо играю в поддавки! Вы уже в прошлый раз меня уговорили!

Вилли покраснел:

— Нет, так нет! Я тоже откажусь прямо сейчас!

Он достал телефон.

— Будете звонить Кине Лидак? — захохотал Лутте, — когда-то Кэрн уже звонил ей, чтобы сообщить о своем отказе быть президентом, но так им и остался! А вы что ей скажете?

— Ей ничего! — проворчал Вилле, — я…позвоню журналистам и приглашу их сюда, чтобы сразу всем керинчанам объявить об отказе!

— Ой, какая сенсация! — веселился Лутте, — оба конкурента сбежали! А новыми стану я и Алла! Ой, как мы посоревнуемся!

Он подошёл ко мне и страстно провел по моим волосам.

— Лутте! — разозлилась я.

Он подбежал к Кэрну:

— Пожалуйста, господин президент, предоставьте мне убежище, а то она меня испепелит!

— Никакого тебе убежища! — заявил ему Кэрн, — желание девушки закон — из тебя получится чудесный пепел!

Вилли недовольно покосился на Кэрна с Лутте:

— Вы оба предатели!

С этими словами он надел коньки и уехал.

Я смотрела на снежинки. Они словно убегали друг от друга. Вилли становился невыносимым. И как меня угораздило выйти замуж за такого вредину! Нет, я, конечно, люблю его, но этот спектакль просто вывел меня из себя. Кэрн сел рядом со мной. Я чувствовала, что он очень хочет поддержать меня сейчас:

— Алла, раз Вилли так хочет, я буду участвовать в выборах! Наша дружба для меня важнее политики. Я очень постараюсь проиграть!

Я заглянула в его бездонные глаза и растаяла. Он с такой нежностью смотрел на меня, что я была готова сейчас расцеловать его.

— Ой как нехорошо гипнотизировать замужнюю девушку, — возмутился Лутте, — мне не разрешает, а сам! Я и не думал, что наш президент такой бесстыдник!

Эта фраза сразу привела меня в чувство. Но Кэрна похоже она не смутила. Он даже не попытался никак оправдываться. Да впрочем в чем он был виноват?

Президент надел коньки:

— Хочу найти Вилли и поговорить с ним, пока он и правда не отказался!

— Я с вами! — воскликнула я, завязывая шнурок на коньке.

Лутте сбросил плед с дивана и демонстративно лег:

— Детишки, играйте без меня! Я уже слишком взрослый.

И он захрапел так громко, что шкаф с грохотом повалился на пол.

Хорошо, что он никого не ударил.

Кэрн махнул рукой:

— Сейчас нужно найти Вилли! А потом уже ставить на место мебель после этого злостного разрушителя! — он указал на Лутте. Но тот как ни в чем не бывало продолжал храпеть, заставляя тяжелый стол качаться, как снежинка на ветру.

Глава 24

Мы объехали с Кэрном несколько улиц, но Вилли нигде не было. Снежинки плавно кружились вокруг нас, устилая лёд белым ковром. Близился вечер, солнце медленно гасло, вежливо приглашая сумерки занять его место. Снежинка упала на ресницу Кэрна, и лицо его стало ещё более милым. Что-то в нем было неуловимое, манящее, с ним хотелось общаться бесконечно, слушать его истории, смотреть в его завораживающие глаза. Нет! Я никогда не предам мужа. Пусть необыкновенная искра Кэрна согревает всех, кто оказывается с ним рядом. И надо признать из него получается замечательный президент. Но, конечно, это не значит, что мой Вилли не справится, просто пока у него не было шанса. На следующих выборах он обязательно победит и докажет всем, что он лучший правитель всех времён!

Кэрн ехал рядом со мной, похоже, он тоже о чем-то задумался. Мне захотелось прервать молчание.

— А вы…. хорошо учились в школе?

Мой вопрос получился немного невпопад. Кэрн резко вынурнул из своих мыслей и с удивлением посмотрел на меня.

— Извините, я, наверное, что-то не то спросила….

Он улыбнулся мне:

— Я был худшим в классе!

— Вот это да! Вилли никогда мне об этом не рассказывал!

— Это очень благородно с его стороны. Мне не нравились учителя, учебники, сверстники… я не мог найти себе друзей. Я любил только литературу и музыку, а больше всего обожал писать стихи. Но даже по этим предметам учителями не всегда соглашались со мной и ставили плохие оценки. Родители заставили меня стать врачом. Я долго сопротивлялся, но, в конце концов, поддался им. Мне пришлось разобраться в точных науках, в строении человеческого тела, также в то время я увлекся психологией. Учиться в университете мне нравилось. Я начал жадно глотать все знания и стал лучшим студентом.

— Какая у вас интересная биография. Но врачом вы так и не работали?

— Ну почему же, работал, но не долго. После университета я устроился в одну клинику. Старался помогать людям, чем мог. Однажды ко мне пришла девушка Лила. У нее была аллергия. Я прописал ей лекарства. Но через неделю она пришла ко мне и сказала, что ей ничего не помогло. Я посоветовался с другими врачами, предложил ей другие лекарства, но ей не стало лучше. В один прекрасный день она ворвалась ко мне и потребовала назад деньги за лечение. Она словно облила меня ледяной водой. Я понял, что не имею права лечить людей, и в тот же день написал заявление об уходе, получил зарплату, и всю ее отдал той женщине. Она не могла понять, зачем я даю ей столько денег. Их было в десять раз больше, чем она заплатила. Я извинился перед ней, сказал, что эта сумма возместит ей моральный ущерб. Она пыталась вернуть мне часть, но я наотрез отказался. Никто не понимал меня, ни клиентка, ни директор. А Лутте просто насмехался, как всегда. Он говорил: «Главное в любой работе больше зарабатывать». Но при этом сам постоянно делал великие открытия! А деньги на самом деле его не волновали.

Я улыбнулась:

— С Лутте не соскучишься!

— Да, — согласился Кэрн, — однажды он в шутку предложил мне стать президентом, а я ответил, что возьму и попробую! Он не поверил. Я и сам себе не верил, но мне очень захотелось, чтобы Лутте поверил в это.

Мы поспорили. Он говорил, что я никогда не решусь о себе заявить, а я утверждал, что пойду прямо сейчас и сделаю это. Конечно, в тот день я никуда не пошел и проиграл спор. За это мой друг заставил меня целый час квакать на всех, кто проезжал мимо меня на коньках.

— И вы согласились?

— А что было делать, я же проспорил! Правда, Лутте смягчился и дал мне месяц на принятие решение. Он постоянно подзадоривал: “Не хочешь быть президентом, отправляйся квакать!” Мне ужасно заотелось заставить квакать Лутте, и я подал заявку.

Я долго смеялась.

— Никогда бы не подумала, что вы стали президентом, чтобы спастись от кваканья! А Лутте, наверно, так и не квакал? Наверняка, выкрутился!

— Я предложил ему вместо этого вывести зимние растения!

— Так вот почему он согласился!

Снег усилился, вместо легких снежинок нас накрыли тяжелые хлопья снега. И вдруг мимо нас на бешенной скорости промчался мой муж.

Мы с рванули за ним.

— Вилли! — крикнула я, — остановись! Кэрн будет участвовать в выборах!

Муж остановился и уставился на нас.

— Кэрн, вы серьезно?

Президент подъехал к нему и внимательно смотрел на моего супруга, словно к чему-то готовился:

— Поклянитесь мне, что если вы проиграете, мы останемся друзьями?!

— Клянусь! — ответил Вилли, — но в этот раз я не проиграю!

— Я очень хочу, чтобы вы выиграли! Даже сказки рассказывать не буду! Вообще перестану выступать….

— Нет! — отрезал Вилли, — я хочу честную победу! Продолжайте рассказывать людям сказки, они это любят! А я уж займусь улучшением их жизни!

Кэрн кивнул. Похоже, он был готов играть в любые игры, только бы Вилли остался доволен.