Джонни Оклахома, или Магия крупного калибра - Сергей Шкенёв

– Ну что, господа, идём к сияющим вершинам науки?

– Не идём, а едем, – поправил товарища норвайский рикс. – Я бы даже сказал, сломя голову скачем.

– А самые умные пойдут таскать чугуний, – пошутил виконт Оклендхайм, подсаживая в седло путающуюся в длинных юбках ведьму. – Но всё равно… вперёд!

Отдать команду оказалось гораздо проще, чем выполнить её – появились новые действующие лица, желающие непременно лично попрощаться с благородными господами из далёкого Груманта. Прибежал торговец лошадьми, немало заработавший за неделю на перепродаже трофеев, следом за ним хозяин оружейной лавки, являвшийся посредником при выкупе проигравшей стороной своих мечей, и даже приехал коллега местного распорядителя мэтр Микеле Адольфус, щеголявший в подаренных виконтом Оклендхаймом новых сапогах.

Последний, на правах старого знакомого, задал вопрос:

– Вы в Университет, ваши милости?

– Именно туда, мэтр, – подтвердил Джонни. – Праздник свободы закончился, и наступили серые будни. Нас ждёт учёба, учёба и ещё раз учёба.

– А я как раз сегодня с самого утра намеревался посетить своего старого приятеля Джованни Моргана, по счастливой случайности служащего секретарём у ректора Императорского Университета графа Артура фон Юрбаркаса. Если ваши милости желают, то могу проводить прямо к нему, так как вам именно в приёмную ректора и нужно.

– Вот как? Действительно, счастливое совпадение. Показывайте же дорогу, мэтр Микеле!

Вполне обоснованно рассчитывавший на дополнительный заработок Автоном Колпакиди попробовал было возмутиться, но получил подзатыльник от опытного и разбирающегося в людях троюродного дяди. Почесал ушибленный затылок и помахал рукой:

– Мы будем ждать вас на выходные, благородные господа! И дамы, да!

Микеле понимающе усмехнулся, тепло попрощался с мэтром Гарпагоном, но когда выехали за ворота, пренебрежительно сплюнул на мостовую:

– До чего же дрянной народец эти Колпакиди, что дядя, что племянничек. И как же это, сэр Джонни, вас угораздило связаться с такими проходимцами? Во всём Лунгдуме есть только одна приличная гостиница, и она никогда не называлась «Свинья и апельсин».

– Ну и какая же, по твоему мнению, самая хорошая? – заинтересовался Вова. – Там хороший повар?

– Там лучший повар в столице, благородный рикс! А гостиница называется «Таракан и устрица» и принадлежит моему двоюродному брату Алоизу Адольфусу. Уверяю вас, там не встретите подобных Автоному оборванцев, их просто не пускают туда. Даже воры, коими издавна славится наш старый добрый Лунгдум, обходят стороной заведение братца Алоиза.

– Опасаются вашего военного прошлого? – Джонни намекал на потёртый, но чистый и аккуратно заштопанный мундир мэтра Микеле.

– Не только моего. Все Адольфусы свою юность отдают армии, и Седьмая пехотная когорта Бургундского легиона никогда не даёт в обиду отставников. Или отомстит столь страшно и жестоко, что всякий злоумышленник тысячу раз подумает, а потом откажется от намерений.

– Непременно прислушаюсь к столь весомой рекомендации и навещу «Таракана и устрицу» в самое ближайшее время. То есть в ближайший выход в город, – решил Вова. – Я дал себе обещание попробовать пиво в каждом столичном кабачке, трактире, ресторации, и в моём списке их уже восемнадцать. Только вот название какое-то странное, не находите?

– Ничего оно не странное, – мэтр Микеле сделал вид, будто обиделся. – Вы, благородный рикс, разве не слышали печальную и поучительную историю о трогательной любви двух существ, от которой прослезились даже сами Небесные Боги?

– От истории прослезились или от любви?

– От трагической кончины обоих.

Рыжая ведьма, краем уха услышавшая слово «любовь», тут же заинтересовалась и потребовала рассказать всё, особенно те самые трагические подробности.

– А ты, сэр Вован, – заявила она, – можешь заткнуть уши. Северным варварам чужда романтика высоких отношений.

– Это почему чуждо? Мне, как и поручику Ржевскому, и на колокольне доводилось, и на чердаке пару раз.

– Вова, помолчи ради Небесных Богов! А вы, уважаемый мэтр Микеле, расскажите нам о трагической любви. Пожалуйста!

Адольфус с благодарностью кивнул леди Ирэне, прокашлялся и начал заунывным голосом профессионального сказочника:

– Случилась эта история в незапамятные времена, когда империя ещё не стала империей, а была всего лишь крохотным королевством Лангоуз на самом краю обитаемых земель. И вот однажды решил король Болдуин Второй по прозвищу Львиная Грива устроить пир для своих подданных. Надо сказать, что таковых и было-то триста человек.

– Маленькое какое-то королевство, – заметил норваец.

– Имеются в виду люди благородного происхождения, – пояснил мэтр Микеле. – Крестьян и ремесленников зачем считать? Ну так вот… решил он устроить пир, и начали свозить в королевский замок разнообразные и многочисленные припасы со всех сторон. Там была дичь лесная, полевая и озёрная, дары садов и огородов, а особо выделялась невиданная диковинка – присланный в дар огромный бочонок с устрицами. Его подарил властитель соседнего королевства, лежащего на побережье Гневного моря. В том же самом Лангоузе даже не подозревали о существовании в холодных водах раковин столь дивного вкуса, способствующих увеличению мужской силы.

Мэтр Микеле улыбнулся на многозначительное подмигивание северного варвара и продолжил:

– И жил на кухне королевского замка один таракан. Само собой, он не один там жил, а было их неисчислимое количество, но этот отличался особо крупными размерами и красотой.

– Мадагаскарский, наверное, – со знанием дела заметил Вова. – Красивый до безобразия и омерзения. Так он сожрал всех устриц?

– Нет, благородный рикс, совсем не так. По странной прихоти судьбы наш таракан пробегал по кухне именно в тот момент, когда открывали бочонок с дарами соседского короля, и увидел он лежащую сверху огромную и тоже прекрасную устрицу. Дороги любви извилисты и запутаны, но предназначенные друг другу существа влюбляются с единого взгляда, ибо так хотят Небесные Боги. И в этом случае…

– Чем ракушка смотрела, если у неё глаз нету? – опять перебил рассказчика северный варвар. – Странные в ваших морях устрицы живут – их едят, а они глядят.

– История не о глазах, благородный рикс, а о любви. Таракан и устрица столь сильно стремились к счастью, что решили обратиться к покровительнице влюблённых Целюлле Великолепной. В те давние времена Небесные Боги ещё спускались на землю, и случилось так, что молитва была услышана в тот же миг. И превратила Великолепная нашу устрицу в красивейшую тараканиху с двенадцатью ногами.

– Скока-скока? – удивился норваец. – Обычно у тараканов шесть ног, но никак не двенадцать. Мутанты какие-то.

– Сколько просила, столько ей и дали!

– Вова, прекрати докапываться до сказки! – потребовала ведьма. – Что там дальше случилось, уважаемый мэтр Микеле?

– А дальше случилось печальное событие – старший королевский повар обнаружил на столе двух огромных тараканов и смахнул их полотенцем прямо в горящий очаг. Вот и вся история, леди Ирэна.

– Точно вся?

– Повара через пару лет казнили за подгоревших фазанов, поданных к королевскому столу, а трагическая повесть о влюблённых пережила тысячелетия и увековечена в названии гостиницы моего двоюродного брата Алоиза Адольфуса. И там всегда подают свежайших устриц с белым вином со склонов Терракийских гор.

Мэтр замолчал, ожидая от слушателей хоть какой-нибудь реакции, и рыжая ведьма была вынуждена высказаться сквозь душивший её смех:

– Ужасно романтическая история с трагичным финалом. Скажите, а того повара звали Адольфусом?

– Руфин Адольфус стал основателем нашего рода, миледи, и он приходился родным братом несчастному повару, чьё имя затерялось в глубинах веков.

– И это тоже романтично! А что-нибудь ещё вы нам расскажете, многоуважаемый мэтр?

– Ничего не расскажу, потому что мы уже приехали, – Микеле показал рукой вперёд. – Добро пожаловать в Императорский Университет, благородные господа и благородная дама. Он перед нами, этот дворец науки.

Уж на что точно не был похож Императорский Университет Лунгдума, так это на дворец. Огромная крепость с величественными башнями возвышалась над старой частью столицы, и серый камень стен навевал мысли о Бастилии времён Людовика XIV. Общий стиль подавлял и угнетал, а не радовал глаз и не устремлял душу к горним высям. Здесь даже имелись заполненный водой ров с подъёмным мостом через него и обязательные предмостные укрепления в виде двух башенок с узкими бойницами. Вооружённой стражи, правда, не наблюдалось.

– Мрачное местечко, – заметил Джонни. – Общежитие первого курса не в подземельях располагается, я надеюсь?

– Ну что вы, сэр! – поспешил успокоить мэтр Микеле. – Вас поселят в бывших казармах Бургундского легиона, перестроенных под нужды студентов ещё восемьсот лет назад. Уютные комнаты, между прочим. А что до мрачности самого Университета, то к этому быстро привыкают, и через месяц уже никто не жалуется. Твердыня первых императоров и не может быть другой, благородные господа! Она строилась не в самое спокойное время, так что на первом месте стояли удобства обороны, высота и надёжность стен, а красивыми почитались только те крепости, что ни разу не взяты на меч противником. Тогда ценились мужество и отвага… чудесная была пора, право слово.