Литературная Газета 6248 ( № 44 2009) - Газета Газета Литературка

И нынешний мировой кризис отнюдь не финансовый. Известный западный политик Жак Аттали в своей новой книге скажет: «Нынешняя ситуация напоминает эпоху падения Римской империи, которая продлилась более трёх столетий и повлекла за собой тысячелетие полного «мирового беспорядка»… В конце концов не является ли происходящее великолепным подтверждением описания, которое дал капитализму ещё Маркс, — торжествующий, планетарный и самоубийственный?»

Мы стали очевидцами и участниками ещё одного краха — посткоммунистического. Краха неолиберального проекта, с которым наши псевдореформаторы носились все 90-е годы как с писаной торбой, рекламируя рецепты аналитиков США и исполняя предписания экспертов Международного валютного фонда. Наша августовская катастрофа 98-го года, якобы финансовая, носила явно системный характер, подытожив результаты действий нашей правящей верхушки, погрязшей в коррупции и учинившей грабёж общенационального масштаба. Уничтоженными оказались целые отрасли экономики: сельское хозяйство, авиастроение, судостроение и т. д. Реформаторы 90-х разворовали страну и посадили её на все мыслимые и немыслимые иглы — сырьевую, финансовую, наркотическую, иглу безудержного потребления и повального пофигизма.

Происшедшее с нами вполне объяснимо, если увидеть себя со стороны, например, на фоне китайских реформ, начатых в 1979 году. Капитализация, внедрение рыночных принципов в экономике происходили в Китае без грабительской приватизации, вчера и сегодня находятся под неусыпным, жёстким общественным контролем.

В книге «Мир в движении» польского экономиста Гжегожа Колодко убедительно говорится о том, что Китай оказался мудрее многих, когда отказался от искуса неолиберальной модернизации, чему поддались Россия, многие страны Центральной и Восточной Европы, а также Латинской Америки, попавшие в плен некоего «вашингтонского консенсуса». В отличие от России Китай открывался миру не нараспашку, а постепенно, сверяя шаги модернизации с её обретениями и провалами. Итоги глупого и мудрого выбора модели поведения налицо: ельцинская вакханалия «политики реформ» завершилась тем, что только в 2007 году Россия вернулась к своему ВВП 1989 года, в то время как Китай за те же годы увеличил совокупный национальный доход в 6,2 раза…

Не требуется никакого особого пути. Всё гораздо проще. Китай сумел разглядеть и развести хорошее и плохое в западном мире, никого не догонял и не копировал и потому преуспел в собственном развитии. Россия же без оглядки и серьёзного размышления ринулась хватать и усваивать всё, что попадалось под руку, в основном плохое и дурное, тупо и бездарно проглядев преимущества американской хватки и деловитости, когда-то, кстати, успешно применённые Сталиным в период индустриализации Советского Союза.

Нынешний кризис стал и «палочкой-выручалочкой», проявив все наши беды и проблемы, с которыми мы свыклись, стерпелись.

Сегодня основное звено политики — в трезвом понимании и оценке общего состояния и готовности страны заняться жизнеустройством своего НАСТОЯЩЕГО. И это будет вторым важным шагом, который предстоит сделать политике и политикам сразу после того, как изменится к лучшему и станет мудрее наше отношение к собственному прошлому.

С ВЕРОЙ И С УМОМ — В БУДУЩЕЕ

В предисловии к сборнику «Вехи» авторы 100 лет назад отметили, что писали статьи в жгучей тревоге за будущее страны. Подвергли анализу и критике традиционные представления русской интеллигенции не ради того, чтобы осудить прошлое, сознавая его историческую неизбежность, а с целью поиска выхода страны из тупика, в который страна себя (тогда!) загоняла.

Веховцы беспокоились о будущем России, и тревога их была не праздной. Дальнейший ход событий в чём-то их опасения подтвердил, но провидцами их не назовёшь — особенно ясно это стало в наши дни. О такой ли России, какой она была в советские времена или сейчас, перешагнув в другой век, они мечтали? Можно представить себе, что бы они сказали, оказавшись на нашем месте, глядя на себя со стороны — строго и справедливо.

Участники дискуссии тоже заглянули в будущее. Что же они увидели на горизонте и за ним, в мыслимом будущем? В тезисной форме выделю такие идеи и мысли:

В эпоху безмыслия нет и не может быть сколько-нибудь крупных в историческом масштабе идей (В. Иорданский).

Будущее принадлежит культуре и высшим духовным ценностям, а не фетишам материального благополучия индустриальной эпохи (М. Маслин).

Нас спасёт монархо-коммунизм, где вертикаль державности соединится с идеей социальной справедливости (А. Казин).

Надо жить, не стесняясь места, где ты родился, в среде, где люди уважают и ценят друг друга (А. Глинчикова).

Хорошо бы выслушать всех, кто глубоко и профессионально размышляет о грядущей судьбе России (А. Салуцкий).

Из кризиса нужно выходить не за счёт народа, а за счёт банкиров и олигархов, породивших экономическую катастрофу (Б. Славин). Забыть само слово «революция», ибо противоречия можно преодолеть умной политикой, а не заклинаниями и закручиванием гаек (А. Кива).

Хотя ложь и насилие побеждают на коротких дистанциях, на длинных они непременно проигрывают

(В. Арсланов).

Всё верно, но…

Не хватает связи нашей реальности с темой будущности мира, впавшего в системный цивилизационный кризис. Оказывается, в эпоху глобализации капитализм меняет своё лицо, и, значит, прежде чем кого-то догонять, надо выяснить, куда идти, в каком сражаться стане и что нас там, впереди, ожидает. Что имел в виду французский президент Саркози, назвав современную мировую систему аморальной? А если так оно и есть, то в чём этот аморализм выражается? Если кризис есть следствие и продукт неолиберализма — «последней и высшей стадией капитализма», — то надо ли брать его себе в качестве образца модели развития?

Ответа нет, и никто не проявляет желания разобраться в этой амбивалентной ситуации. О будущем сегодня говорят скупо, неохотно, располагаясь где-то в амплитуде между осторожным оптимизмом и безнадёжным пессимизмом.

Новая реальность уже появилась — это цивилизация мирового хозяйства, мировых финансов, электронных денег, трансконтинентальных реактивных перелётов, эпохи Интернета и спутникового телевидения. Так что мы уже живём и действуем внутри нового мира, не осознав этого факта. Правда, не ясен вопрос о социальной модели развития этой достигшей своего пика цивилизации.

Говорят, что изменится сам человек, поскольку в мире будущего развитие его будет происходить не по вертикали привычной карьерной лестницы и потребления, а по горизонтали, путём глубокого духовного опыта и общения людей в мире природы и ценностей культуры.

Тут опять стоит вспомнить веховцев, настаивавших на приоритете духовной жизни над внешними формами общежития. До них Герцен и Мережковский более всего опасались, что верх одержит победоносное мещанство, представ совершеннолетием и пределом мировой цивилизации. Ещё раньше был Сократ, который, попав на афинский рынок, воскликнул: «Как много здесь ненужных мне вещей!»

Не имея ничего против здорового прагматизма, я бы всё-таки предложил начать обновление с возрождения духа нации, который в истории неоднократно выручал страну в самые трудные, крутые времена. Разумеется, определив сперва, какое благо и какое дело могут сегодня россиян соединить и объединить. Понятия эти исчезли из нашей Конституции, в то время как в основных законах ряда европейских государств они присутствуют.

Слышу возражение: а чем и как можно объединить людей, в 20–25 раз разъединённых в доходах и оплате своего труда?! Отвечу: мне не нравится теперешняя «полусоветская социальная система», но в соотношении доходов между правящей верхушкой и рядовыми тружениками я бы предпочёл именно советский опыт и стандарт (до появления более справедливых).

Сражаясь с марксистами, веховцы настаивали на том, что человек должен отличаться от другого человека по своим личным качествам, а не по-своему социальному положению, классовому или сословному. И охотно вступали в диалог по поводу социалистического идеала нового или совершенного человека.

В отличие от тех, кто сегодня иронизирует и посмеивается по этому поводу, они относились к данной идее вполне серьёзно. Хотя упрёк веховцев в адрес марксизма в том, что для него первофеноменом является не человек, а общество, неоснователен. Достаточно напомнить исходный социалистический тезис Маркса — всестороннее развитие каждого как условие всестороннего развития всех.