Мужская логика 8-го Марта - Елена Михалкова

Илюшин показал на Безинскую, так и стоявшую посреди кабинета.

– У меня только один вопрос, – добавил он. – Вам ведь нужно было, чтобы Маргарита Анатольевна зашла в архив еще раз, на этот раз уже сама. Иначе она могла бы начать утверждать, что близко не подходила к архиву, и, чего доброго, нашлись бы свидетели, которые это подтвердили. Нет, так рисковать вы не могли. Но как вы убедили Маргариту Анатольевну зайти в архив? Загипнотизировали ее?

– Я поняла! – вдруг сказала Безинская. – Господи, я поняла!

Все взгляды обратились к ней.

– И в самом деле, до чего хорошо вы нас изучили. – Она изумленно покачала головой. – Я не собиралась идти в архив, но незадолго до банкета меня словно что-то кольнуло. Мне захотелось перепроверить отчетный период одного из клиентов, довольно непростого. А вам для этого всего-то понадобилось рассказать, что у вас много работы, потому что по две тысячи четвертому году всплыли какие-то недочеты, и вот вы решили перестраховаться, проверить все.

Макар рассмеялся и два раза хлопнул в ладоши.

– Здорово! – восхитился он. – Инге Андреевне вы говорите, что секретарша, кажется, беременна, и она послушно выходит из кабинета, а Маргарите Анатольевне оказалось достаточно намека на возможные проблемы по клиенту, который и так ее беспокоил, и она так же послушно идет в архив. У вас талант манипулятора, Анатолий Иванович, а вы аудитором работаете. Зря!

Горошин спрятал ожерелье в карман и негромко рассмеялся. Макар неожиданно осознал, что первый раз слышит смех Анатолия Ивановича. Тот часто улыбался, тихо посмеивался, и не больше того. Но сейчас он смеялся, и смех его был неприятным.

– Жаль, – сказал Горошин, отсмеявшись. – Так все хорошо задумал. Маленькая месть, не более. Как ты правильно сказал, Макар, она мне почти удалась. Ничего, что я на «ты»? Обращаться на «вы» к восемнадцатилетнему мальчишке, хоть и весьма неглупому, мне не хочется.

Он снова усмехнулся, и ничего растерянного или жалкого в его усмешке больше не было.

– Ну что же, милая моя Маргарита Анатольевна, мне остается утешать себя лишь тем, что я неплохо потрепал вам нервы. Хотя, конечно, это довольно мизерный результат по сравнению с тем, что вас должны были вышибить из фирмы. Точнее, вы бы ушли сами. Вы же у нас дама гордая, даже не стали доказывать свою невиновность! Кстати, если вам интересно, на это я тоже рассчитывал.

– Зачем?

Безинская сосредоточенно вглядывалась в лицо Горошина, словно пытаясь прочитать на нем ответ.

– Зачем? – Аудитор злобно сощурился. – Я хотел показать вам, дорогая, что нельзя безнаказанно издеваться над людьми.

– Я издевалась над вами? О чем вы говорите?!

– Забыли? Неужели? А как же ваше пренебрежительное «Я не встречаюсь с мужчинами ниже меня ростом»? А? Или вы не понимали, что оскорбляете меня? Понимали, Маргарита Анатольевна, все отлично понимали! Но ведь вам обязательно нужно уколоть, ткнуть в самое больное место по извечной женской привычке, унизить! Не смотрите на меня так и не говорите, что не понимаете, как вы меня унизили! Но вы, наверное, думали, что маленький безответный Горошин не сможет ответить вам достойно. Ошибались, дорогая моя, очень ошибались! Когда вы потеряли бы хорошую работу с клеймом воровки, вот тогда вы бы вспомнили Горошина! «Ниже меня ростом»… Тьфу! Подумать только, а я в вас был влюблен!

Он вскочил, обошел Безинскую и направился к двери.

– Боже, какая зловонная куча комплексов, – брезгливо заметила ему вслед Репьева.

– Анатолий Иванович… – прошептала под нос потрясенная Оля Земко. – Ну как же так…

– Наполеон, говорят, такой же был! – сообщила Людочка. – Мстил всем знакомым женщинам, которые выше его.

«Новый год… начало марта… – быстро подсчитывал Илюшин. – Два с половиной месяца! Злопамятен оказался господин Горошин. Или же…»

– Сдается мне, что дело не только в оскорблении, – вслух сказал он, и невысокий полный человечек резко обернулся к нему. – Одного оскорбления было бы недостаточно для составления такого плана. Вы, конечно, затаили обиду, но есть и еще кое-что, о чем вы деликатно умолчали, Анатолий Иванович. Наверное, потому, что стремление убрать конкурента не вписывается в образ оскорбленного мужчины.

– Какого конкурента? – фыркнула Репьева. – Макар, вы плохо представляете специфику нашей работы: у каждого свои клиенты, мы их не делим.

– Да, – согласился Илюшин, – я не очень хорошо представляю специфику вашей работы. Она мне и не нужна. Потому что дело вовсе не в дележке клиентов, не так ли, Анатолий Иванович?

– Расширение отдела… – вдруг догадалась Оля Земко. – Ну конечно!

– Вот именно. Об этом знаю даже я, хотя работаю в фирме не так давно. Значит, вы, господин Горошин, и подавно были осведомлены о предстоящем повышении одного из вас. Или одной.

– Одной, – тяжело бросил Вересаев. – Начальником отдела была бы назначена Безинская.

– Спасибо, я так и предполагал, – обернулся к нему Макар. – А если бы Маргарита Анатольевна по каким-то причинам ушла из фирмы?

– Тогда я назначил бы Горошина.

– Одним красивым выстрелом убить двух зайцев – и отомстить за обиду, и убрать претендента на стул начальника отдела… Вы можете собой гордиться, Анатолий Иванович.

Горошин ощерил зубы в улыбке, больше напоминающей оскал хорька.

– Могу, – подтвердил он. – Жаль только, что этого не оценили раньше. И жаль, что я чуть-чуть недооценил тебя, мелкий засранец, иначе быть бы тебе выставленным за дверь вместе с ней, – он кивнул на Безинскую, а затем сделал неприличный жест, который дико контрастировал с привычным всем обликом низенького безвредного недотепы. Сделал несколько шагов, пошел к двери и окрысился на стоявшего на пути Валеру, отчего охранник брезгливо скривился и отошел в сторону.

– А знаете, что еще я забыл вам сказать? – Голос Макара догнал Горошина у самой двери.

Тот остановился.

– Зря вы считали свой план хорошим, – покачал головой парень. – У него было одно слабое звено – вы сами. Потому что вы постоянно переигрывали, Анатолий Иванович, и очень сильно. Скажем, зачем нужно было каждый раз спотыкаться на пороге всех кабинетов? Ведь там нет ничего, обо что можно споткнуться, правда? А очки в фикусе? Убедительная деталь, но только на первый взгляд. А если подумать, при каких обстоятельствах можно забыть очки в цветочном горшке… Ни при каких, правда? Когда я вспомнил про цветочный горшок и сопоставил его с цитатой из Честертона, все встало на свои места.

Лицо Горошина исказилось, он прошипел что-то невнятное и вышел из кабинета, сильно хлопнув дверью.

Когда гул голосов после его ухода стих, а расцелованный дамами Макар покраснел так, что стал похож на вареную креветку, Безинская сделала неожиданную вещь: подошла к Инге Андреевне и крепко обняла ее.

– С ума сошли?! – возмутилась Репьева, выдираясь из ее объятий. – Что за вольности? Обнимайтесь, пожалуйста, с кем-нибудь другим. Вот хоть с ним. – Она ткнула пальцем в Вересаева.

Задержав взгляд темно-серых глаз на генеральном директоре, Безинская чуть улыбнулась и покачала головой.

– Товарищи, товарищи! – вдруг пробасил Рекуров, ошеломленно молчавший последние двадцать минут. – Подарки так и не вручили! Все нас ждут в банкетном зале! Нехорошо, в конце концов!

– Нехорошо, – согласился Степан Степанович. – Пожалуйста, спускайтесь все вниз, а я сейчас подойду. Вить, я думаю, можно не скрывать произошедшее от сотрудников. Не вижу причин выгораживать Горошина.

– Понял, – кивнул Рекуров. – Жду внизу.

Толпясь в дверях, все, кроме Безинской, вышли из кабинета, и Вересаев некоторое время прислушивался к шагам в коридоре. Маргарита Анатольевна подошла к окну и разглядела внизу Горошина, торопливо удаляющегося от здания. На улице стемнело, и подтаявшие лужи казались черными следами, оставленными кем-то очень большим и неуклюжим.

– Мне было совершенно все равно, виноваты вы в краже или нет, – непонятно к чему сказал Вересаев. – Я хочу, чтобы вы мне верили.

Безинская повернулась к нему, не говоря ни слова.

– И я бы не дал тебе уйти, – прибавил Вересаев.

Спустя пять минут Макар Илюшин, вспомнивший, что в суматохе забыл на подоконнике карточку от своего кабинета, постучал в дверь и, не услышав ответа, приоткрыл ее и заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его покраснеть, закрыть дверь и забыть о карточке: генеральный директор фирмы «Вересаев и компания» Степан Степанович и Маргарита Анатольевна Безинская целовались так, будто были подростками, которых хулиганские игры одноклассников вынудили уединиться в темной комнате.

«Завтра попрошу у охраны запасную карточку, – размышлял Макар, спускаясь по лестнице на первый этаж. – Четыре мужа… подумаешь, будет пятый! Зато его не нужно выводить в люди».

– К тому же у меня остался редкий Честертон, – подвел он итог выгодам сегодняшнего происшествия, рассмеялся и пошел туда, откуда доносились оживленные голоса.