Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 - Джилли Купер

Прибывшая позже Джорджия могла бы не прилагать больших усилий. Тронутая тем, что Гай принес ей завтрак в постель, взволнованная, но счастливая после долгой, но успешной утренней работы, она не побеспокоилась помыть голову. Так и не найдя новую белую рубашку и цветастые бермуды, специально спрятанные от Флоры, она была вынуждена натянуть вчерашнюю серую рубашку и велосипедные шорты, выглядевшие прилично в зеркале ванной. И только при дневном свете она обнаружила, насколько же бледны ее ноги сзади. Флора же выглядела грубо сексуально даже в мешковатой белой рубахе.

Игроки-мужчины в целом гляделись не так очаровательно. Священник, у которого на заднем стекле древнего «форда» красовался плакатик «ПЛОТНИК ИЗ НАЗАРЕТА ВСТУПИТ В ЦЕХОВОЕ ТОВАРИЩЕСТВО», выкатился в мешковатых серых шортах несуразной длины.

– Ну все прохладней, чем трусы с начесом, – пробормотала Джорджия.

– Слушай, я действительно похож на пьяницу? – спросил Ферди, стараясь свои обычно зачесанные назад волосы спустить вперед, чтобы прикрыть громадный красный прыщ.

– Да, – сказал Лизандер, направляя «феррари» на дорогу Раннальдини.

Чувствуя себя ужасно толстым после того, как прошлым вечером съел большую часть заказанного им и Лизандером тушеного мяса под соусом кари, Ферди перед отъездом из Лондона изрядно надрался в «Белых лилиях». И теперь с ужасом обнаружил, что одет точно так же, как и Ларри: в жокейские оранжевые трусы и белую рубашку с оранжевыми, красными и лиловыми разводами и такого же цвета шляпу. Правда, Ларри еще украсился значительным количеством золотых побрякушек и увешался шестью черными ракетками «Хаммер Вильсон».

Гай был одет в повседневное.

– У меня в следующем месяце открывается выставка абстрактных фигур, – сообщил он Ферди и Ларри. – Буду рад видеть вас обоих в галерее.

– А чем Ферди не абстрактная фигура, – сказала Наташа, шлепнув его набитое пивом брюхо теннисной ракеткой.

– Зато он блестяще оперирует абстракциями, – резко отпарировал Лизандер, видя боль в глазах Ферди.

Зная, как резко контрастирует его белая могучая фигура с загоревшим лицом, Гай не торопился переодеваться, пока не увидел Раннальдини в жутко дорогой кремовой рубашке для поло, в шортах, демонстрирующих коренастые, загорелые как орех ноги и сногсшибательный, отделанный терракотою пиджак кремового цвета, накинутый на плечи. Никакая жара на Раннальдини не действовала. «Его закалил огонь ада», – кисло подумал Гай. Да еще этот чертов Лизандер, с похмелья, видимо, позаботился только о том, чтобы натянуть тренировочную майку да потертые шорты.

В отличие от Джорджии Лизандер не радовался дню. Не будучи женатым, он не имел привычки скрывать свое самочувствие или настроение. Он был раздражен тем, что не может поцеловать Джорджию и сказать, как восхищается ею. К тому же она предупредила его, что именно сегодня он должен быть осторожнее, чтобы Флора ничего не заподозрила. У собак Лизандера был свой взгляд на это дело. Выскочив из «феррари», они с шумом помчались к Динсдейлу. Мегги стала трепать его длинные уши, Джек журил за то, что не виделись уже целых восемнадцать часов, а затем они все вместе исчезли в лесу.

К тому времени, как все приглашенные собрались, часы пробили три раза. Наташа, мелькая черной косой, разминалась вместе с Мериголд, Ларри и привычно сильным во всем игроком, Гаем. В этот момент к зрителям попыталась незаметно присоединиться Китти. Но ее планы были сорваны Сесилией.

– Китти, я еще ни разу не видела тебя в шортах, да и прическу ты изменила. Дай-ка полюбоваться.

И все уставились на нее.

– Размер твоих бедер пугает, как гром и молния, – запела Наташа.

Заметив равнодушное раздражение Раннальдини, Китти захотела повернуться и убежать. Но подошедший с корта Гай еще больше ухудшил ситуацию.

– Молодчина, выглядишь потрясающе. Нам тебя так не хватало утром, не правда ли, Перси? А ты пропустила великолепную проповедь.

– Китти, дорогая, чем связываться с Сесилией, – прошептал Мередит, мило выглядящий в лиловых шортах и белой шапочке на манер Кристофера Робина, – уж лучше быть заживо замурованным. Тебе сейчас нужно всего лишь немного горячей воды. И уж Гермионе не попадись.

– Manaccia, – выругалась Сесилия, выплевывая сливовую косточку.

Мериголд и Джорджия обменялись взглядами, полными ужаса.

«Я не перенесу это», – подумала Китти.

– Черт побери, – пробормотала Флора. – Она простит это Раннальдини, но не мне.

Гермиона появилась из леса по той самой тропинке, которая опять была прорублена к ее дому. Она шла, тяжело попирая выброшенные красные георгины, словно богиня в поисках яблок, очаровательная в плиссированной белой тунике, оставляющей одно плечо обнаженным. Ее сияющие темные кудри были соответственно украшены розовой тесьмой, оттеняющей румянец глянцевитых загорелых щек.

– Привет, Молодчина, – крикнула Гермиона, не обращая внимания на остальных женщин, а затем обратилась к Раннальдини: – Добрый день, маэстро, извините за опоздание.

– Прыг-скок, прыг-скок, не останавливайся, – прошептал Лизандер Ферди. – Как ты думаешь, не собирается ли Раннальдини заняться с нею тренировкой у теннисной сетки?

И мучительно стараясь сохранять серьезность, он исчез в лесу.

За Гермионой, неся ее сумку и ракетки, шел Боб, как обычно, улыбающийся, элегантный в старомодной белой фланели, подтяжках и шляпе, скрывающей его усталые глубоко посаженные глаза.

«Да ведь он по-настоящему красив», – подумала Рэчел.

Сесилия, которая терпеть не могла Гермиону, не выдержала:

– Нам лучше начать, Раннальдини, а то мне завтра к десяти часам надо быть на студии.

И она запела по-немецки «Мне так хорошо» из первого акта «Фиделио», подчеркивая, что она, а не Гермиона получила партию Леоноры.

Сверкнув злобным взглядом, Раннальдини стукнул по столу рукояткой ракетки.

– Добро пожаловать на наш турнир. У нас здесь все попросту. Нас шестнадцать человек. Мы поделены на две группы, по четыре пары в каждой. Первая группа играет на этом корте. Вторая – на корте за углом. То есть на каждом корте будет сыграно по шесть сетов, затем мы быстренько перехватим чайку, а потом финал, где встретятся лучшие пары из каждой группы и сыграют три сета.

– Затем соответствующий ужин, на котором каждый выпьет столько шампанского, сколько ему представляется возможным в воскресную ночь, а затем пара, проигравшая больше всех матчей, разденется и обнаженными прыгнет в бассейн. Раннальдини греховно улыбнулся:

– И будет звонить колокол наказаний.