Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.) - Антология

бедный и одинокий, Чжэн поселился в семействе своей жены. Тут-то он подружился с Инем и стал его постоянным спутником. Вместе обошли они все увеселительные заведения.

Как-то летом в шестую луну девятого года «Тяньбао»[46] ехали они по одной из главных улиц Чанъани, направляясь на пирушку в квартал Синчан. Друзья добрались уже до южной части квартала Сюаньпин, когда Чжэн под каким-то предлогом вдруг попросил у своего друга разрешенья покинуть его, обещая встретиться с ним на пирушке. Инь поехал на белоснежном коне дальше на восток, а Чжэн погнал своего осла на юг. Въехав в северные ворота квартала Шэнпин, он нагнал троих женщин, шедших по улице. Одна из них, в белом платье, была замечательно красива. Чжэн не мог отвести от нее глаз. Он стал настегивать своего осла, то заезжая вперед, то опять отставая. В душе он горел желанием заговорить с ней, но смелости не хватало. Красавица в белом время от времени бросала на него ободряющие взгляды.

— Вот тебе раз, такая красавица и вдруг идет пешком! — наконец сказал он, заигрывая с ней.

— А что же еще прикажете делать? Ведь тот, кто едет верхом, не предлагает мне своих услуг, — с улыбкой ответила красавица в белом.

— Мой жалкий осел недостоин носить такую красавицу, и все же позвольте вам его предложить. Сам же я буду счастлив, если мне позволено будет идти следом.

И Чжэн торопливо слез с осла.

Женщины со смехом переглянулись. Спутницы красавицы подшучивали над ней и молодым человеком.

Скоро оба стали непринужденно беседовать, как старые знакомые. Чжэн пошел за женщинами на восток. Когда они достигли парка Веселых прогулок, совсем стемнело. Вдруг Чжэн увидел городскую усадьбу, обнесенную глинобитной стеной с широкими воротами, куда свободно мог въехать экипаж. Строения во дворе изумляли своим богатством.

Перед тем как войти в ворота, красавица в белом бросила на Чжэна внимательный взгляд и сказала:

— Прошу вас подождать немного, — затем исчезла в глубине двора.

Одна из ее спутниц-рабынь задержалась у ворот и полюбопытствовала, как зовут юношу. Чжэн ответил и, в свою очередь, спросил, как зовут ее хозяйку.

— Фамилия моей хозяйки Жэнь. А по старшинству она — двадцатая в семье, — пояснила служанка.

Тут его пригласили войти. Едва Чжэн успел привязать осла у ворот и положить на седло свою шапку, как увидел, что навстречу ему идет женщина лет тридцати с небольшим. Это была тетушка красавицы Жэнь. Она проводила гостя в дом.

Зажгли свечи и накрыли на стол. Чжэн с тетушкой уже осушили не один кубок вина, когда наконец появилась Жэнь, красиво убранная, в нарядном платье. Все трое вволю пили и веселились без удержу.

Было уже за полночь, когда Чжэн уединился с красавицей в спальне. Ее ласки и милые ухищрения, очарование ее голоса, смеха, движений — все это было так не похоже на то, к чему он привык. Перед самым рассветом Жэнь сказала:

— Скоро утро, вы должны уйти. Мои братья весьма известны в школах Цзяофана,[47] они служат в южном приказе и покидают дом на заре. Беда, если они заметят вас.

Чжэн условился с ней о новом свидании и ушел. Дойдя до ворот квартала, он увидел, что они еще не открыты. Неподалеку была пекарня некоего хусца, в ней горел свет и полыхала печь. Чжэн уселся под навесом лавки, разговорился с хозяином, коротая время до той минуты, пока звуки барабана не возвестят, что наступило утро.

— К востоку отсюда, вон там, видны большие ворота. Не скажете ли, чья это усадьба? — И Чжэн показал рукой туда, где стоял дом красавицы.

— Там только обветшалая стена осталась, усадьбы давно уж нет, — ответил хозяин.

— Как нет? Да я сам только что проходил мимо и видел богатый дом. Своими глазами. Что вы мне толкуете? — возразил Чжэн.

И продолжал упрямо стоять на своем. Спорили они, спорили, наконец хозяин догадался, в чем дело.

— А, теперь понимаю. Прячется там одна лисица и хитростью залучает к себе мужчин. Ее раза три видели в тех местах. Уж не она ли обморочила вас?

— Нет, нет, — поспешно ответил Чжэн, стыдясь признаться, что попался на удочку.

Едва стало светло, он отправился еще раз взглянуть на дом красавицы. Стена с широкими воротами стояла как прежде. Но когда он заглянул во двор, то увидел лишь развалины старых построек и заброшенный, одичавший сад.

В большом смущенье он возвратился домой. Инь стал упрекать его за то, что он не хочет идти на пирушку, как условлено. Не желая открыть ему правды, Чжэн сослался на какое-то важное дело.

С тех пор образ красавицы неотступно его преследовал.

Он припоминал все новые и новые ее прелести и всем сердцем желал с ней свиданья.

Так прошло дней десять. Гуляя по городу, Чжэн забрел на Западный рынок в платяные ряды и вдруг мельком увидел Жэнь в сопровождении все тех же рабынь. Он поспешил окликнуть ее. Жэнь пригнулась, пытаясь укрыться в людском потоке, но Чжэн, не переставая звать ее, начал проталкиваться вперед. Она остановилась и сказала, повернувшись спиной к нему и загородившись веером:

— Вы знаете, кто я, зачем же ищете встречи со мной?

— Что с того? А если даже знаю? — усмехнулся Чжэн.

— Меня мучат стыд и раскаянье, мне трудно смотреть вам в глаза, — призналась красавица.

— Как же ты, если сердце твое ко мне расположено, вдруг надумала бросить меня? — спросил Чжэн.

— Как я решилась бросить вас? Побоялась, что стану вам противна и вы возненавидите меня, — ответила Жэнь.

Чжэн принялся клясться ей в любви и верности. С каждым словом он становился все настойчивей, как вдруг Жэнь повернулась к нему лицом и опустила веер, воссияв ослепительной красотой.

— Таких, как я, много живет среди людей, просто вы не умеете их отличить. Напрасно вы думаете, будто я — необыкновенное существо, — улыбнулась она.