Проверка (СИ) - Геннадий Ищенко

Они пришли в пещеру, и Настя, сбросив все с пояса, упала на свои листья. Посмотрев на нее, Чуп–ча пошел к яме и поужинал сырой рыбой, после чего закрыл вход камнем и лег отдыхать. Девочка в тот вечер не притронулась к еде, только попила воду из кувшина. Ее советники дружно молчали, и она их не стала беспокоить. Усталость была такая, что не хотелось даже думать. Заснула она сразу и проснулась позже обычного.

— Поспешим, — сказал ей нервничавший орк. — Бери с собой свои орехи, цепляй все остальное, а я возьму лук и стрелы. Я уже ел рыбу, а тебе не стал нести. Все равно не будешь есть сырую. Как ты думаешь, богиня оценит мою помощь?

— Твою помощь оценю я! — сказала Настя. — Пригнись, а то ты слишком высокий.

Когда он наклонился, девочка обняла его за шею и поцеловала в щеку.

— Ты самый хороший из орков! — сказала она. — Если захочешь, можешь пойти со мной к людям. Будешь пугать моих врагов, есть сколько хочешь и уйдешь, когда надоест.

— Я подумаю, — ответил он. — Много есть и пугать других — это хорошо.

Глава 3

— Вот здесь и будешь сидеть, — сказал ей орк, показав лапой на небольшой, поросший мхом холмик. — Иди сюда, с твоей стороны не видно.

Оказалось, что свой схрон Чуп–ча сделал, воспользовавшись выворотнем. Рухнувшее дерево вырвало из земли свои корни, образовав порядочных размеров яму. Или сам орк, или кто‑то другой уложил на выворотень жерди, набросал веток, а сверху все засыпал землей, которую, наверное, взял из той же ямы, сделав ее еще больше. Со временем это сооружение поросло мхом и теперь не сильно бросалось в глаза.

— Где ручей, ты видела, — продолжил поучать Чуп–ча. — Это место далеко от города, поэтому наши здесь ходят редко, но все равно старайся сидеть тихо и не шастать. Здесь иногда встречаются звери, которым ты своим луком ничего не сделаешь. Забирайся в яму, а потом прикрой ее изнутри ветками. Два дня посидишь, а потом я прибегу.

Он ушел, а девочка забралась в землянку, оставила в ней сумки с золотом и лук и в несколько приемов наносила листьев. Внутри была большая куча сухих веток, которыми она прикрыла вход. Конечно, ветки не преграда для тех хищников, о которых говорил зеленый, но с ними было как‑то спокойнее.

— Что думаешь делать? — спросил паладин.

— Как что? — не поняла Настя. — Ждать, конечно.

— Это понятно, — сказал Лор, — но я имел в виду другое. Ты хотела прожить с орком год, и я считал это правильным. Слишком уж ты еще мала.

— А теперь так не считаешь? — спросила девочка. — Это из‑за золота? Так сам же мне его предложил!

— Я всего лишь дух человека, который жил тысячу лет назад, — сказал ей паладин. — И я думал, что ты заберешь золото позже. Ты поспешила, а я не знал, во что превратилась столица, и пошел у тебя на поводу. Сейчас все людоеды знают, что твой орк снюхался с человеческой девчонкой и захапал что‑то ценное. Те два дня, которые ты здесь отсидишь, не дадут безопасности. Это твой зеленый приятель из‑за простоты может так думать, ты должна быть умней. К его пещере в любой момент может кто‑нибудь припереться. Один раз тебе повезло, что орк был один и старый. Ты готова и дальше постоянно рисковать своей жизнью?

— Меня не надо уговаривать уйти к людям, — сказала она. — Я это готова сделать хоть сейчас! Главное — это где‑нибудь устроиться, чтобы было безопасно, и была возможность продолжать тренировки.

— Если ты уведешь с собой орка, тебя хотя бы сразу не убьют и не ограбят, — сказал Лор.

— Наоборот, могут убить, испугавшись людоеда, — возразила Элла. — Это раньше орки служили людям, теперь они их едят! Я предлагаю поступить проще. Нужно прийти в какой‑нибудь город, перед этим спрятав все золото, и представиться жрицей. Я тебя кое–чему научу, да и потом в разговоре многое смогу подсказать или что‑то сделать магией пояса. В каждом городе должны быть храмы. Не знаю, как с этим сейчас, но раньше любой из жриц должны были оказывать помощь.

— А это ничего, что жрице тринадцать лет? — спросила Настя. — И вид у меня такой, что даже орк сказал, что могут выдрать плетьми.

— А что не так с видом? — не поняла жрица.

— На мне только рубашка без рукавов и такие штаны, что все ноги голые, — пояснила девочка. — Не знаю, как в этом мире, а в нашем в такое время, как у вас, женщины носили длинные платья.

— Почему ты мне об этом не сказал? — спросила Элла паладина.

— Я сам не знал, — ответил Лор. — Даже ее глазами смотрел на дома, а не на ноги! Может быть, набить кроликов и сшить юбку из их шкур?

— Вы мне еще предложите сварганить наряд из индюшиных перьев на манер индейских! — рассердилась девочка. — Как я вам буду что‑то шить без иголки и ниток?

— А ты не шуми, а слушай старших, — тоже рассердился паладин. — У тебя есть кинжал, которым можно кроить шкуры и делать в них дырки, а через эти дырки их можно сшивать сухожилиями. Лучше быть похожей на пугало, чем бесстыдно сверкать голыми ногами!

— Лор дело говорит, — поддержала паладина Элла. — Возьмешь с собой несколько монет и закажешь нормальную одежду. Пусть лучше на тебя будут удивленно таращить глаза или посмеются над юбкой, но не накажут за бесстыдство.

— Бедные кролики, — вздохнула Настя. — Ладно, уговорили. Хорошо, сошью я себе наряд Робинзона Крузо, возьму пригоршню монет, а остальные спрячу, дальше что делать?

— Говори понятно, — сказал ей Лор, не читавший роман Даниэля Дефо. — Дальше можно поступить по–разному. Можно так, как советовала Элла, а можно постараться найти доверенного человека. Дашь немного золота и пообещаешь дать больше, после того как принесет тебе клятву именем великой богини. Ты все равно не обойдешься без кого‑нибудь из взрослых.

— А меня не пошлют с этой клятвой? — спросила девочка. — Заберут золото и перережут горло. Может быть, ваша богиня их потом накажет, только мне от этого будет не холодно и не жарко!

— Не должны, — не очень уверенно сказал Лор. — Раньше клятва именем богини была нерушимой. Надо было только следить, что говорят, чтобы клянущийся не оставил себе лазейку. Сейчас… наверное, в этом ничего не изменилось. Я понимаю, почему ты сомневаешься. Вы в своем мире выдумали себе богов и легко нарушаете клятвы, а наша богиня такое не прощает.

— А почему ты думаешь, что наши боги выдуманы? — спросила Настя.

— Из твоей памяти, — ответил он. — Ты в них не веришь и считаешь выдумкой.

— Я и в Верону не верила, — вздохнула девочка, — так что я уже и с нашими богами ни в чем не уверена. Если есть одна богиня, почему не быть кому‑то еще? И вовсе необязательно, что все они будут так же следить за поступками людей. В нашей вере грешников наказывают уже после смерти.

— Надо подумать, как тебе назваться, — сказала Элла. — Мы ничего не знаем о теперешнем мире, не знаем даже, империя здесь сейчас или какие‑то королевства. В мои последние дни в столице было очень трудно выжить, так что из моей родни вряд ли кто‑нибудь уцелел. Можешь взять имя моей младшей сестры Нальды. Так и назовешься: жрица Нальда Рожди. Вряд ли тебе встретятся родственники. Считай, что я тебя ввела в семью. Да, девочек принимали в жрицы с пятилетнего возраста. Конечно, в полную силу они входили годам к двадцати, но для тебя главное, что твой возраст ни у кого не вызовет удивления, а жриц задевать боятся. Вряд ли в этом что‑нибудь изменилось. Где те знаки, которые ты сняла с мертвых?

— В кармане шорт, — ответила Настя. — Я их туда положила и еще не вынимала. Вчера устала и сразу заснула, а сегодня было некогда.

Девочка достала из кармана оба шнурка с тусклыми в полумраке землянки пластинками и убрала ветки от входа. Намного светлее не стало, но уже можно было рассмотреть, что у нее на ладони лежат амулеты Вероны, как две капли воды похожие на печать царя Соломона.

— Из чего они? — спросила она, рассматривая вложенные друг в друга треугольники. — Из стекла?

— Они сделаны из алмаза, — ответил Лор. — Такое нельзя сделать человеческими руками. Тысяча золотых семей империи получила эти амулеты от слуг богини, всем остальным их делали из золота, даже крестьянам. Потом посмотришь на солнце, они очень красиво сверкают. Надень один из них себе на шею. Раньше за отсутствие амулета могли строго наказать. Плохо, что нашему опыту тысяча лет, но обычаи со временем меняются мало, а люди не меняются совсем.

Настя не стала убирать крестик, просто добавила к нему знак Вероны, укоротив шнурок, чтобы грани треугольников не царапали грудь. Второй знак она решила положить в мешочек с драгоценностями, а перед этим сняла майку и высыпала на нее все, что в нем было. Красные, зеленые и голубоватые камни ее не заинтересовали и были ссыпаны обратно в мешочек. Кольца с камнями тоже были слишком велики и отправились вслед за камнями. А вот броши и серьги подверглись тщательному изучению. Уши она себе проколола, поэтому серьги было куда вешать.