Приручение демонов для новичков (ЛП) - Мари Аннетт

Было ли это важно? Дела дяди Джека — незаконные дела — были проблемой, в которой я не хотела участвовать, но покалывание на затылке заставляло меня искать в словах мужчин… что-то.

— Комната то теплеет, то холоднеет, — резко сказал демон. — Другой hh’ainun приходит, когда тепло. Ты приходишь в холод. Шестьдесят один цикл с первого.

— Теплеет и остывает, — автоматически исправила я. Подвал был теплым днем, и демон считал изменения температуры. Шестьдесят один день, то есть…

— Восемь недель и пять дней. Ты тут пробыл восемь недель и пять дней.

Восемь недель в куполе в десять футов в диаметре в пустой комнате. Мне было не по себе, я сглотнула, но спохватилась. Меня беспокоила жестокость по отношению к демону? Существо в том круге было злым и жестоким убийцей. Дай лишь мелкий шанс, и оно растерзает меня. Но если бы меня заперли на недели в крохотном круге, я тоже хотела бы убивать.

По словам дяди Джека, у него были две недели, чтобы заставить демона согласиться на контракт. Почему был лимит времени? Почему две недели? Я посмотрела на пособие призывателя. Имена демонов. Родословные. Тайны, передающиеся от призывателя к призывателю.

Я посмотрела на темный круг.

— У тебя есть имя? Твое имя, не имя родословной.

— Да.

— Какое?

Невидимый демон рассмеялся, и слова прозвучали шелковым шепотом:

— Что ты дашь мне за свое имя, пайилас?

О, новое прозвище. Первое, видимо, означало «человек», но я не понимала значение этого.

Я села на пятки.

— В обмен на твое имя я испеку что-нибудь специально для тебя.

— Зачем мне это?

Смущение сдавило меня, и это раздражало. Я не должна была смущаться из-за того, что демон не хотел мою еду.

— Это мое предложение. Соглашайся или откажись.

Я поднялась на ноги, вернула книгу в укрытие и прошла к двери. Я коснулась дверной ручки, и тихий оклик остановил меня.

— Пайилас.

Я оглянулась через плечо.

— Принеси свое «что-нибудь», — сказал демон, — и я скажу тебе свое имя.

Я смотрела на черный купол, а потом ушла за дверь и закрыла ее без ответа. Любопытная и импульсивная, такой меня называла мама. Опасная смесь.

Я так и не сделала выводы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я стояла перед островом кухни, на поверхности были собраны ингредиенты. Я вытирала слезы с глаз.

Упустив вчера шанс поговорить с дядей Джеком о наследстве, я пересеклась с ним этим днем. И снова он перебивал меня, отказывал и хмуро смотрел, от чего мой взгляд убегал в сторону пола. Я злилась на себя и свою трусость, как и на него с его обманом и жадностью.

Шмыгнув носом, я стала двигать ингредиенты. У меня была причина подозревать, что дядя Джек собирался лишить меня наследства обманом? Тогда можно будет только вызвать его в суд. От этой мысли кожу покалывало от тревоги. Адвокаты, поиск того, кто будет работать за дешевую плату, пока я не выиграю дело… поход в суд…

Я глубоко дышала.

С судом я, может, верну свои деньги, но навеки лишусь гримуара. Как я могу подать в суд на дядю Джека из-за книги, которую даже не могу описать? Я видела ее всего пару раз. Я никогда ее не открывала и не знала, что было внутри.

Я взяла себя в руки, отмерила муку в миску. Этой ночью я продолжу поиски в библиотеке, может, там будут другие книги из коллекции матери. И пока я буду там… почему не узнать имя демона? Было что-то удивительно приятное в том, что я перечила дяде Джеку и могла общаться с демоном, что у него не получалось неделями.

Я просеяла муку в другую миску, Амалия прошла на кухню, ее длинные светлые волосы волнами трепетали вокруг нее. Она заметила меня и замерла.

Я взглянула на нее и продолжила просеивать муку. Зачем с ней здороваться?

Она прошла шумно к холодильнику, открыла его, осмотрелась и вытащила охапку еды, опустила на стойку напротив меня. Она прошла к холодильнику за остальным. Я ошеломленно смотрела, как она выбрала три вида сыра, крекеры, маринованные огурцы, копченое мясо, яблоко, арахисовое масло и круассан, а потом села на стул.

Ее хмурый серый взгляд бросал мне вызов.

Я молчала, открыла пачку яиц, разбила первое, отделила белок от желтка. Пока я работала, Амалия открыла сыр и стала нарезать кубиками, бросая каждый третий или четвертый в рот. Мы игнорировали друг друга, я работала, а она пробовала свои закуски.

Я включила миксер, взбила белки в пену, посыпала сахарной пудрой по столовой ложке за раз. Когда белки стали плотными пиками, я выключила миксер. Амалия раздраженно поглядывала на меня, пока читала с телефона, грызя яблоко.

— Почему ты ненавидишь меня? — вопрос вырвался сам, хоть я этого не хотела.

Она вскинула голову с потрясенным видом, пока жевала яблоко. Покраснев, я сделала вид, что не говорила, добавила немного муки к белкам.

Она проглотила яблоко.

— Это не очевидно?

Я скривилась от ее пренебрежительного тона, а потом расправила плечи.

— Не для меня.

— Перестань, Робин, — едко сказала она. — Я не поведусь на твою игру в соседку. Мы все знаем, зачем ты тут.

Я добавила больше муки, пока глубоко дышала, чтобы не убежать от ее враждебности.

— О чем ты говоришь?

Она сунула копченое мясо в пакетик.

— Не думай, что я не заметила, как ты рыскаешь по дому. Ты ничего не найдешь. Мы не оставляем на виду наши секреты призывателей.

Мой рот раскрылся. Секреты призывателей?

Она поднялась на ноги.

— Просто забери свое наследство и уйди, Робин. Твои родители уже скрыли семейные знания, не поделившись с моим папой. Если тебе мало имен, которые они дали тебе, можешь влезть в долги, чтобы купить парочку, как сделал мой отец.

Ее упоминание моих родителей лишило меня воздуха. Эмоции рикошетили в моей голове, я хрипло прошептала:

— И-имена?

— Имена демонов, — рявкнула она.

— У моих родителей не было имен демонов.

— Серьезно? За дуру меня принимаешь?

— У них не было имен, — возразила я, быстро моргая. — Они не были призывателями.

Она пронзила меня взглядом.

— Мы все призыватели.

— Мои родители не были, — я продолжила месить тесто дергаными движениями. — Они не практиковали магию. Как и я. Я никогда не видела демона, — миг в библиотеке не считался.

Я закончила замешивать тесто, с дрожью вылила его в форму для выпечки. Глаза жгло — типичная Робин рыдала при первых признаках страшного разговора. Я разгладила тесто в форме, а Амалия отошла от стойки.

— Идем со мной, — сказала она.

— Куда?

— Увидишь.

Я сунула форму в печь, поставила таймер на телефоне и пошла за ней по кухне. Она надела сандалии и вышла за французские двери. Ее длинные ноги несли ее по широкой веранде на луг. Я обула чьи-то большие шлепки и пошла за ней на своих ногах, что были куда короче. Я дрожала от октябрьского воздуха, его холод боролся с теплом солнца.

Большая теплица стояла среди зелени у высокого белого забора, и Амалия прошла во влажную комнату. Я в смятении посмотрела на ряды растений, а она открыла шкаф, где было полно садовых предметов.

А потом она открыла там люк, и стало видно скрытую лестницу, ведущую под землю.

Сердце гремело в ушах, пока я осторожно спускалась за ней по тусклой лестнице. Она же не навредит мне? Она не казалась той, кто мог растерзать меня и моими костьми удобрить теплицу.

Она остановилась у закрытой двери внизу и проверила, что я была за ней. Холодно ухмыльнувшись, она толкнула дверь и отошла, чтобы я видела, что было внутри.

Одна голая лампочка на потолке тускло озаряла комнату в сорок квадратных футов, она была без окон и влажной. Вода стекала по стенам и не законченному бетонному полу, в центре холодного квадрата сиял серебром круг в десять футов в диаметре. Линии, дуги, интересные силуэты, сотни рун пересекались внутри и по краю. Я знала, что это было.

Круг призыва. Второй. В отличие от того, что в библиотеке, там не было тьмы. Но круг не был пустым.