Большая книга ужасов 2015 (сборник) - Елена Усачева

А Ника до сих пор не определилась. Ей очень нравилась фотоохота, но почему-то казалось, что фотографом ей не стать никогда. Талант нужен, а еще как минимум хороший фотик. Ни того, ни другого у нее не было. А раз так, то нечего даже мечтать.

Ника прислонилась к окну, глядя в синие сумерки. Почему вечером порой бывает так невыносимо грустно? Джучи тоже глянул в окно – и вдруг зашипел, выгнув спину.

– Жулик, ты чего?

Кот вздыбился и заурчал, как маленький тигр. Ника расплющила нос о стекло. Напротив тоже светилось окошко, на форточке которого угнездился роскошный черно-белый кот.

– Конкурента увидел, да?

Джучи дернул ухом и продолжал всматриваться в сумрак.

– Эх ты, гроза подворотен.

Ника нехотя сползла с подоконника и потащилась делать уроки. Все-таки когда-то их надо делать, верно?

А на крыше соседнего дома мягко перепрыгнула с вентиляции на гребень быстрая темная тень. Мелькнули длинные рыжие волосы.

Коты проводили ее колючими взглядами.

Потом черный спрыгнул на карниз, оттуда – на крышу и настороженно скользнул следом.

Бабочка залетела в квартиру, бесстрашно села ей на руку. Маленькие лапки щекотнули кожу. Ника отмахнулась, но вслед за первой бабочкой к ней прилетела вторая, опустилась на пальцы. Ника поднесла ее к лицу. Казалось, бабочка тоже разглядывает ее огромными круглыми глазищами, похожими на синие планеты. На спине у нее топорщился рыжеватый мех. Она складывала и раскладывала крылышки, точно маленькая летающая книжечка.

Вот вспорхнула – и неожиданно опустилась Нике на лицо. Теперь маленькие лапки щекотали щеку.

Еще одна бабочка, еще одна, еще…

Они настойчиво лезли в глаза, в рот, в волосы.

Ника терпела, сжимая губы, мотала головой, но они возвращались. Бабочки трепыхались и бились у лица, а она даже не могла смахнуть их – руки отяжелели, будто их бетоном залило. Наверно так себя чувствует памятник, на который садятся птицы.

Ника замычала, сунула голову под подушку.

Бабочки вспорхнули трепещущей стайкой и принялись биться в окно.

Тум! тум! тум! – мягко, но неумолимо ударялись они о стекла.

Ника влезла под подушку глубже и неожиданно нащупала там книжку.

Руки наконец начали оживать. Она бездумно высунулась наружу, бабочки немедля закружились вокруг головы. В книжке торчала закладка, какая-то полуобгоревшая бумажка. Ника раскрыла в заложенном месте, из книги посыпались цветные крылья бабочек.

«Смерть носит на шее скелет бабочки», – было отчеркнуто красным маркером на странице.

Тут бабочки навалились на нее трепещущей кучей, одна залетела в рот, Ника закашлялась, а книга вдруг захлопнула пасть, вцепившись зубами в пальцы…

– Ника, вставай, все проспишь, в школу пора!

– Мама, меня книжка за пальцы укусила…

– А сейчас тебя будильник покусает. Давай, давай, не залеживайся!

Сон вытряхнулся из головы, Ника лениво свесила ноги с кровати, потянулась… Под ногами валялось яркое цветное крылышко бабочки.

В детстве она иногда отрывала их и закладывала в книжки…

Джучи скользнул между перилами, только дымчатый серый хвост мелькнул напоследок. Ника сбежала следом.

Редко кто умел так спускаться по лестнице, как она. Ника оттачивала это умение с детства. Три прыжка, лихой разворот у перил – и снова три длинных летящих прыжка. Лестница гудела под ногами, драконы на концах перил вибрировали, а она неслась вниз с развевающимися волосами и заканчивала спуск победным тяжелым ударом двери.

Но кот всегда ее обгонял. Он храбро прыгал в дырки между перилами, у него получалось куда как быстрее.

На втором этаже Ника сбилась с ритма, споткнулась на полном ходу, врезалась плечом в стенку. С трудом затормозила на площадке.

Стало слышно, как лестница гудит всем своим изогнутым хребтом, вибрирует круглыми суставами… Как эхо ее прыжков мечется и улетает вверх, точно вспугнутая летучая мышь. Она потерла ушибленное плечо – надо же, чуть не упала! Сто лет такого с ней не было.

Между прочим, когда она споткнулась и чуть не перелетела через перила, ей внизу померещилось…

Если глянуть в пролет, лестница сверху напоминает спираль раковины. На втором этаже спираль уже почти раскрылась и хорошо видны шахматные древние плитки внизу, светлые и темные, еще не до конца стершиеся.

И вот там, на плитках…

Ф-фух, да что там вообще может быть?

Отчего-то ей захотелось вернуться домой.

Говорят, возвращаться – плохая примета. А споткнуться – хорошая, что ли? Минута – и она на родном шестом этаже. Там привычно шуршат древние счетчики, чуть потрескивает тусклая лампочка, затканная паутиной, как труп невесты на свадьбе скелетов. А проклятый кошак вернется сам, когда нагуляется. В конце концов, бегать с котом наперегонки сломя голову смешно.

Но вместо этого Ника на цыпочках вернулась к перилам.

И глянула вниз.

Там, на черно-белой мозаике, лежал человек. Из-под головы, из-под изломанной вывернутой руки, вытекала черная лужа.

Ника отшатнулась.

Что делать?

Бежать?

Звонить?

В «Скорую», в полицию, спасателям, ангелам небесным?

Надо в службу спасения… маме… соседям… еще кому-нибудь.

Но вместо этого она стала спускаться – медленно, вдоль стеночки, застывая на каждом шагу. Шаг, шаг, еще шаг и еще. Площадка. Поворот.

Шаг, шаг и еще шаг, и еще…

Она до сих пор никогда не видела мертвых, бабушка с дедушкой давно умерли. Мама говорит, что ее брали на похороны бабушки, но это не в счет – мелкая была, не помнит. В школе – никаких несчастий. В их старом доме, конечно, умирали люди, особенно старушки, но чтобы так, совсем рядом…

Шаг, шаг и еще.

Ступенька.

Последняя.

Темные джинсы, серый свитер, вывернутая рука.

Господи, зачем, зачем на него смотреть?!

Совсем маленький шажок…

Еще шажок…

«Кто это, кто это, кто?!» – билось в голове, попадая в такт тревожному, пугливому сердцу.

Вдруг она его знает?

Дряхлая коммуналка на третьем – рассадник привиденческих старушек и пьяниц. Может, он оттуда? Там таких молодых нету… А художник на четвертом, у него вечно зависала громкая и яркая богема? Творческие гости, бывало, шумно спускались сверху, конкурируя с опухшим дядей Витей и Петровичем из коммуналки.

Может, он оттуда?

Она шагнула к телу, полная жути и болезненного любопытства. Хотелось заглянуть… заглянуть ему в лицо. Пока она видела только темные короткие волосы на затылке, да кусочек уха, да кровь…

…мама, куда она лезет…

А вдруг это сосед с пятого? И она его узнает?!

Гулко всхлипнула, открываясь, дверь подъезда.

Ника вздрогнула, а в коридор шагнул кто-то темный, длинный, в черном плаще с капюшоном.