Завещание ведьмы - Валерия Леман

И снова мой собственный голос прозвучал в тихом доме необычно громко, будто передо мной некто невидимый установил невидимый микрофон. Одновременно с этим ощущением возникло и другое: я не один.

Я оглянулся, не увидел ничего нового и тут же стукнул кулаком по столу: хватит гнать пургу! Я – в доме бабушки, которая скончалась восьмого июля прошедшего года и благополучно похоронена на местном кладбище, потому в доме ее кроме меня никого нет и быть не может. Никого!

Тут я выключил кофейник и отпил глоток кофе. Последняя фраза моего внутреннего монолога кое-что мне напомнила: никого нет в доме? А как же кот Маврик и все эти вороны-сороки-совы? Где же они находятся в данный момент, почему не издают ни звука?

Ответ на один из этих вопросов тут же нарисовался за окном: черный упитанный кот с ленивой грацией спрыгнул с дерева, что было напротив окна, и, пройдясь до дома, сиганул на подоконник, а с него – в прикрытую форточку, распахнув ее по полной и свалившись прямо мне в руки.

– Привет, Маврик, – почесал я его за ушком, радуясь, что с котом разобрались быстро – вот он, прямо передо мной, нагулявшийся, в общем и целом довольный жизнью и собой.

Остальные персонажи, что первыми приветствовали меня, стоило только открыть двери дома, очевидно уже улетели на променад.

Я настрогал коту колбаски, подлил молочка и, на ходу допивая свой кофе, принялся одеваться. Решение пришло внезапно и словно само по себе: мне следовало вырваться из нечистого дома на улицы и проспекты Глухова.

Первым делом надо позвонить нотариусу, чтобы выяснить, где похоронена баба Арина и как туда можно добраться. Известное дело: по старому русскому обычаю необходимо навестить последний приют родного человека и почтить его память.

Ну, а уж потом я отыщу Глуховскую редакцию и без проблем дам короткое объявление: срочно продается дом ведьмы Арины.

Последний приют

Я вышел из дома ровно в десять часов. Мороз заметно спал, и солнце сияло в небе, невольно напомнив мне классические строчки, знакомые с детских школьных лет: «Мороз и солнце. День чудесный…»

Я, чуть ли не вприпрыжку поднимаясь в верхнюю, «городскую» часть поселка, сделал звонок Владимиру и за две минуты получил всю необходимую информацию.

Первое: баба Арина похоронена на вершине холма, что высится на выезде из Глухова. Второе: добраться туда проще простого, надо просто вызвать такси – в Глухове имеются аж две конкурирующие таксофирмы. Нотариус тут же продиктовал мне номер телефона, по которому я немедленно сделал вызов и уже через пять минут катил в побитом «москвичонке» к местному кладбищу.

– Помянуть кого хотите? – полюбопытствовал таксист, бросая на меня изучающий взгляд.

Я кивнул.

– Да. Бабулька у меня померла.

Парень только кивнул и больше за все пять минут езды до кладбища не произнес ни слова.

Мое первое и единственное «свидание» с бабой Ариной состоялось, когда я, пыхтя и утирая пот, поднялся-таки на самую вершину холма, невольно вспоминая наш краткий разговор с нотариусом по телефону на эту тему.

– Арина Ильинична за день до смерти вызвала меня, вручила конверт с деньгами и буквально продиктовала твердым голосом, что желает быть похороненной на самой вершине кладбищенского холма, в самом центре. Как она выразилась: «Чтобы я могла видеть весь поселок и охранять его от зла». Она также пожелала быть похороненной под простой гранитной плитой темного цвета с надписью из двух слов: «Арина Сорокина» – без отчества, без дат жизни. Разумеется, мы все сделали так, как она хотела. Вы легко найдете ее могилу, но хочу вас предупредить: подняться на холм, да по снегу – задача не из легких. Так что подумайте – может, лучше отложить посещение кладбища до весны?..

Разумеется, я легкомысленно отмахнулся от этого дружеского совета, и только остановившись у подножия холма и задрав голову, чтобы увидеть его вершину, почувствовал всю мудрость предупреждения. Но отступать было некуда, и я начал восхождение.

Я поднимался, стараясь поглубже «вбивать» ботинки в снег, цепляясь за покосившиеся ограждения старых могил, за корявые ветви деревьев, что росли вдоль тропы. Весь путь я вел внутренний монолог с бабой Ариной.

«Ты уж извини меня, дорогая бабуля, но я не смог бы жить в твоем доме, даже если бы у меня не было своего дома в Москве, – я проговаривал текст, шевеля губами и даже слегка жестикулируя, пожимая плечами и покачивая головой. – Я все понимаю – ты исцеляла людей и творила добро, но для меня все это – темный лес, и, если честно, я не хочу забивать голову всей этой мистикой в духе сов, стучащихся в окна твоего дома на ночь глядя, или котов, которые среди ночи вдруг будят тебя пристальным взглядом. Кроме того, бабуля, в твоем доме мне слегка не по себе. Все время кажется, что кто-то на меня смотрит, кто-то стоит за спиной. Оборачиваешься – никого. Но все равно каждый раз не по себе. Попросту говоря, страшновато. Так что прости меня, бога ради, но я все-таки продам твоей дом и вернусь домой. Мой садовник Васек наверняка уже ждет не дождется меня…»

Поднявшись на вершину, я зажмурился на ослепительном солнце – здесь оно было как будто жарче и стократ ярче, так что мне отчего-то захотелось рассмеяться. Но я тут же сделал самому себе замечание: «Дорогой мой, ты – на кладбище, а не в цирке, попридержи свой жизнерадостный гогот!»

Владимир оказался прав и в том, что могилу бабы Арины долго искать не пришлось: оглядевшись кругом, я увидел среди покосившихся оградок в самом центре холма блестевшую в солнечных лучах гранитную плиту цвета бордо, вокруг которой почти не было снега, только тонкая наледь.

Я подошел.

«Арина Сорокина» – вот и все, что было написано на плите; ни фотографии, ни эпитафии, ни какой-нибудь библейской цитаты. И тем не менее у меня комок встал в горле, и внезапно я ощутил светлую грусть, как будто реально увидел родного человека, которого никогда не встречал и уже никогда не встречу.

– Ну, вот мы и встретились, Арина Сорокина, – произнес я, прищурившись на солнце. – Я тебя навестил, а вечером помяну. И уеду домой – прости, дорогая бабуля, но я ведь все тебе уже объяснил.

Теперь можно было с чистой душой возвращаться в поселок – спуститься с холма, не переломав рук-ног, и благополучно бухнуться в такси, что ожидало меня у кладбищенских ворот.

– Ну, как – навестили бабульку? – поинтересовался таксист, выплевывая в сугроб окурок и открывая дверцу такси.

– Навестил, – кивнул я, усаживаясь на переднее сиденье.

– Куда теперь?

Я неопределенно махнул рукой.

– Теперь – назад, в Глухов!

«Продается дом…»

Глуховская районная газета под скромным названием «Заря Глухова» занимала весь второй этаж двухэтажного домика под розовой крышей.

В приемной, за столом перед дверью, обитой кожей, с табличкой «Главный редактор «Зари Глухова» сидела милая женщина с голубыми глазами и доброй улыбкой из категории «сорок с копейками».

– Добрый день, заходите. Вы что-то хотели?

Да уж, что ни говори, но не может не смущать тот факт, что все женщины, глядя на меня, мгновенно приходят к выводу, что я чего-то хочу. Как тут не сконфузиться, скажите на милость?

Я откашлялся и улыбнулся голубоглазой секретарше слегка замороженной улыбкой, стараясь принять вид человека, которому вполне всего хватает.

– Я всего лишь хотел дать объявление.

Милая женщина кивнула и улыбнулась еще теплее.

– Тогда вам – ко мне. Присаживайтесь и диктуйте ваше объявление.

Я присел на краешек стула у стола и задумчиво подпер щеку кулаком, уставившись на милую женщину нерешительно и тревожно.

– Признаюсь вам как на духу: никогда не писал объявлений! Сочинения писал, стишки писал, а вот объявления, да еще о продаже… Никогда не думал, что стану таким богатым и буду продавать дома!

Она тут же кивнула.

– Все ясно. Значит, вы продаете дом?

Я кивнул.

– Дом. Или скорее – домик. Маленький домик на окраине поселка, с покореженной липой и остатками забора.

Она рассмеялась.

– Хорошо. Значит, текст вашего объявления будет начинаться примерно так: «Продается дом». Я полагаю, ваш дом находится в нижней части поселка? Только там сохранились старые дома.

Я подтверждающе кивнул.

– Точно, в нижней части поселка. Стало быть, мы с вами так и продолжим текст: «Продается дом в нижней части поселка». И тут же стоит добавить интересный факт: «Недорого».

Она неторопливо записала текст на листок крупным ясным подчерком.

– Видите, как все просто. И последнее: «Обращаться…» Здесь обычно ставят номер телефона.

Недолго поразмышляв, я продиктовал ей номер своего мобильника и уже собирался было галантно поинтересоваться насчет стоимости такого крошечного объявления, полагая, что на том и завершится глуховская страничка моей жизни, как вдруг в дело решительно вмешались Высшие силы.