Сказание о Юэ Фэе. Том 1 - Цянь Цай

Он быстро сунул руку в чулок, выхватил железный прут и замахнулся на учителя. Чжоу Тун обладал острым зрением. Он мгновенно отскочил в сторону, одной рукой перехватил прут, другой — рванул Ван Гуя за шиворот, бросил на скамью и так отхлестал тем же прутом, что мальчишка света невзвидел.

Сами понимаете, сын богача побоев не знал. Не удивительно, что после первой трепки он стал как шелковый — выполнял все, что ему приказывали! Чжан Сянь и Тан Хуай тоже присмирели.

Домик Юэ Фэя и его матери стоял по соседству с тем, где Чжоу Тун вел занятия. Мальчик часто забирался на стену и наблюдал, как учитель обучает его приятелей.

Однажды слуга доложил Чжоу Туну:

— Почтенный наставник, вас хочет видеть арендатор Ван из западной деревни.

— Я тоже рад с ним встретиться! — воскликнул Чжоу Тун. — Проси!

Вошел Ван Лао-да, поклонился Чжоу Туну и сказал:

— Господин, я давно арендую у вас землю. Вы уже больше десяти лет не бывали в наших краях, и мне все время приходилось держать деньги дома. Теперь я пришел рассчитаться.

— Весьма тронут вашей честностью! — обрадовался Чжоу Тун и обратился к Ван Гую: — Скажи Ван Аню, чтобы гостя накормили.

— Как в нынешнем году рис уродился? — продолжил разговор Чжоу Тун.

— Нынче я собрал столько, сколько раньше и за два года не собирал! Почти на каждом стебле выросло по два колоса. Разве это не предвещает счастья?

— Разумеется, — подтвердил Чжоу Тун. — Два колоса на одном стебле — явление редкое. Видно, у нас в государстве появится выдающийся человек. Завтра я поеду с тобой, посмотрю на этот рис.

Скоро Ван Лао-да пригласили к столу, и Чжоу Тун уговорил его остаться ночевать.

На следующее утро он сказал ученикам:

— Даю вам три темы, пишите сочинения. Вернусь — проверю.

Он переоделся и вместе с арендатором отправился в деревню.

Юэ Фэй видел, как ушел Чжоу Тун, и подумал: «Пока учителя нет, дай-ка я зайду и посмотрю, что они там делают!»

И мальчик перелез через стену. При виде его Ван Гуй радостно закричал:

— Тан Хуай, Чжан Сянь, смотрите! Юэ Фэй пришел! Отец говорил, он очень умный. Может, он напишет за нас сочинения?

— Верно! — подхватили друзья. — Пусть пишет, а мы сбегаем домой!

— Боюсь, плохо получится, не сумею угодить вашему учителю, — пытался отказаться Юэ Фэй.

— Ничего, сойдет!

Чтобы Юэ Фэй не сбежал, Ван Гуй запер дверь на замок.

— Если проголодаешься, открой ящик и можешь есть все, что там найдешь! — крикнул он, и приятели убежали.

Юэ Фэй внимательно прочитал все, что успели написать мальчишки, а затем, стараясь подделаться под стиль каждого из них, закончил сочинения. После этого он сел за учительский стол, прочитал несколько сочинений самого Чжоу Туна и невольно воскликнул:

— Будь у меня такой учитель, я бы обязательно прославился!

Встав на скамеечку, мальчик на белой стене тушью написал стихотворение:

Не стремясь к чинам высоким,Взялся я за эту кисть, —

Ведь достоин осмеяньяТот, кого влечет корысть.

Нет конца моим стремленьямДаже там, где Млечный Путь,

Нужно смело, целясь в звезды,Лук упругий натянуть.

Стать героем тот сумеет,Кто отвагой наделен,

Кто подобен ветру-тигру,Кто как облако-дракон[12].

Ну, а тот, кому по сердцуНезаслуженный успех,

Вызывает не почтенье,Вызывает горький смех!

И снизу приписал: «Сочинил экспромтом Юэ Фэй, семи лет от роду».

Едва мальчик убрал кисть, как в дверях щелкнул замок и в комнату вбежали испуганные Ван Гуй, Чжан Сянь и Тан Хуай.

— Уходи, уходи скорее! Иначе плохо будет!

От неожиданности Юэ Фэй вздрогнул.

Если вы хотите знать, что произошло потом, то прочтите следующую главу.

Глава третья

Юные герои вступают в союз в деревне Цилиньцунь. Старая змея дарит копье в гроте Лицюань.

Рождена из сердечных глубин,Дружба древних измены не знала,

Дружба тверже, чем камень, былаИ прочнее любого металла.

Тленно все — и металл и гранит, —Но нетленна душа в человеке.

Дружба древних веками жилаИ осталась живою навеки!

Ныне дружба — пустые слова,Не высокое чувство — притворство,

А источником дружбы такойСлужат праздность, вино и обжорство.

А бывает, ничтожный пустякВызывает обиды большие,

И расходятся в гневе друзья:Были близкими — стали чужими!

О, великие мира сего!С кем сдружусь я теперь, и надолго ль?

Вас к богатству, к наживе влечет,А не к верности дружбе и долгу!

Нет Гуаня и Бао средь нас,Я не вижу ни Чэня, ни Лэя,

Жизнь проходит у нас в мелочах,И глубокое чувство — мелеет…

Рыба скрылась на дне.Гусь летит в вышине.

Нет бездонных глубинСвод небес не высок,

Есть для гуся стрела,Есть для рыбы крючок!

Омут в тысячу чжан[13] глубинойВсе же дно под собою имеет.

Но скажите, людские сердцаКто и мерой какою измерит?

Леопард не приучен к седлу,Тигр людскому приказу не внемлет,

Если сердце желудок закрыл, —То желудок его и заменит!

Другу новому, право, нельзяГоворить о своем, сокровенном,

Дружба в наш удивительный век,Как и все на земле — переменна…

Может быть, и настанет тот день —На сегодняшний день непохожий,

И границу сердца проведутМежду истинной правдой и ложью.

Это стихотворение называется «Строки о дружбе». Оно написано в подражание древним, чья дружба была тверже железа и камня. Поэт сожалеет о том, что нашему поколению неведомо чувство подлинной дружбы, и люди, которых считают друзьями, на деле оказываются совершенно чужими друг другу. Они не умеют ценить чувство преданности, которая связывала некогда Чэнь Чжуна и Лэй И, Гуань Чжуна и Бао Шу-я, беспримерную верность которых не могла поколебать даже смерть.

Но не будем отвлекаться посторонними рассуждениями.

Расскажем о том, как Юэ Фэй, восторгавшийся талантами Чжоу Туна, сетовал на свою бедность, из-за которой он не мог нанять столь образованного учителя. Свое заветное желание он и постарался выразить в стихотворении, написанном на стене.

Едва мальчик успел вывести последнее слово, как возвратился Чжоу Тун. Ван Гуй и его приятели в испуге со всех ног бросились в класс.

— Уходи, уходи скорее! Учитель вернулся!

Юэ Фэй поспешил скрыться.

Чжоу Тун вошел в класс, погруженный в свои думы. Он все еще находился под впечатлением виденного в деревне.

«Два колоса на одном стебле, — это, конечно, чудо! Но откуда в захолустье может появиться выдающийся человек?»

Чжоу Тун присел к столу и стал машинально просматривать сочинения своих учеников. И по стилю, и по содержанию они показались ему безупречными. Тогда он заглянул в предыдущие их работы и сразу почувствовал неладное.

«Неужели за столь короткое время они сделали такие успехи? — удивлялся он. — Видно, я не ошибся, и не зря взялся их учить!»

Чжоу Тун еще раз перечитал сочинения, не переставая восхищаться их содержательностью и совершенством формы.

«А может быть, писали не они, а кто-то другой?» — вдруг мелькнуло у него в голове, и он, нахмурившись, строго спросил Ван Гуя:

— Кто заходил в класс в мое отсутствие?

— Никто не заходил.

Чжоу Туна одолели сомнения. И вдруг ему бросились в глаза ряды каких-то иероглифов на стене. Он подошел ближе и увидел, что это стихотворение. Хотя оно и но отличалось совершенством стиля, зато ясно выражало устремления его автора. Внизу стояла подпись: «Юэ Фэй».

Чжоу Тун сразу вспомнил, как однажды Ван Мин упомянул о Юэ Фэе, необыкновенно способном мальчике. Да, старик был прав.

— Скотина! — обрушился на Ван Гуя учитель. — Видишь стихи? Их сочинил Юэ Фэй! Как же у тебя после этого хватило совести врать, будто в класс никто не заходил? То-то я смотрю, ваши сочинения написаны не так, как раньше! Оказывается, это дело рук Юэ Фэя! Сейчас же пригласи его сюда!

Оробевший Ван Гуй выскочил из класса и побежал к Юэ Фэю.

— Ты что там написал на стене? Учитель заметил и страшно рассердился! Велел тебя пригласить. Наверное, хочет выпороть!