Гром и молния - Олег Языков

– Кир, видишь, на километре на запад три пары крутятся? Ударь по ним!

Не убьет – так закружит. Все им дело найдется, нечего на нас глядеть.

– Дед, специалист говорит, что это молодые пилоты. У них еще опыта боев с нашими истребителями нет. Говорит, им приказом разрешено смотреть, а в бою не участвовать!

Во как! Здорово! Только почему – смотреть? Вот вам Извольский сейчас что-нибудь и покажет, и в хоровод пригласит.

Кирилл еле-еле успел. Его звено сбило одного «мессюка», а остальных уже и Митькой звали.

Фашистские эксперты, надо сказать, тоже в бой особо не рвались. Колонну их бомберов уже добивали «лавочки», там спасать было нечего, а Кузя уже задымил еще одного «109-го». Летчик прыгнул, а остальные «мессы» быстренько вышли из боя.

Потом была пауза до 07.30. Тут немцы недуром полезли на нашу оборону на земле – большие группы бомбардировщиков принялись забрасывать бомбами позиции артиллеристов в глубине нашей обороны.

Мы уже успели сесть, техники обслужили самолеты, а летчики глотнули по стакану какао. Лично мне больше ничего в горло не полезло.

– Так, красвоенлеты! Заполнить формы – мы на работе. Давай-давай, нечего бурчать! Никто за нас это делать не будет. Техники – вам нужно указать расход бензина и снарядов, что там еще… повреждения есть?

Есть, есть, как не быть. Как я ни запугивал, как ни орал, чтобы были поосторожнее и не рисковали, а в трех истребителях нашли пулевые пробоины. Скорее всего – это стрелки бомбардировщиков постарались. Если бы истребители – были бы и повреждения от снарядов фрицевских пушек.

– Сколько сбили – проставили? Только не врать! Воевали на своей территории, все немцы падали под нос нашим бойцам. Пишем только по факту! Ведомые – подсказывайте, если видели падение самолета. Давайте, закругляйтесь. Пора опять к нашим отправляться…

Сейчас в небе было уже поживее. Самолетов летало много, очень много… И сразу становилось видно – кто есть кто. Немцы ходили группами по тридцать-сорок бомбардировщиков, их прикрывало до двух десятков истребителей. Появились и «Фокке-Вульфы-190». Эти сволочи забирались тысяч на пять-шесть и оттуда падали на наши самолеты, которые либо выходили из атаки, либо гонялись за немецкими истребителями и бомбардировщиками. А удара из шести стволов хватало всем – и «Якам», и «лавкам», и штурмовикам с «пешками».

Вот, еще один наш горящий самолет протянул к земле дымный след. Удар – и только полыхающие обломки полетели в стороны… Где фашист? Где же он?

– Кто в верхнем эшелоне? Высота?

– Это Кир, четыре с половиной…

– Тут «фоки» бьют наших. Ищи, где они лезут вверх. Зажги гадов!

– Понял, смотрю.

– Вася, прикрывай, я за «фокой»!

Гнаться за «Фокке-Вульфом» я не стал. Это ни к чему. Сам подойдет. Новый мотор легко тащил меня на высоту. Черт с ним – перегрею маленько, сейчас главное – выскочить повыше, а там сброшу обороты – остынет… Пять с половиной, хорош, пожалуй.

– «Молнии» – усилить осмотрительность! «Фокке-Вульфы» падают с высоты. Парам держать контакт – прикрывайте друг друга.

Где эти паразиты? А-а-а, вон они где, на солнце лезут. А скоростенка-то у вас не та. Камрад, а не пошел бы ты в… ад!

– Вася, атакуем! И сразу, как на качелях, вверх, понял?

– Есть вверх!

Набранная нами высота позволила нам обоим вести огонь по врагу. «Фокке-Вульфы», дымя выхлопом мотора на форсаже, упорно лезли вверх. Скорости у них уже нет никакой, они знают, что снизу их не достанут, а сверху они атаки не боятся. И не ждут. А зря. «Як-3» вас сейчас приятно удивит, адлеры вы ощипанные…

Это точно на охоте по бутылкам стрелять. Даже неспортивно как-то. Да какой тут спорт! О чем я думаю! Этот гад только что какого-то молоденького парня убил, а я тут рассуждаю!

Мой «Як» легко настиг тяжело пыхтящую «фоку». Я подошел к немцу метров на сорок. Моментальный взгляд назад – Василий контролирует своего.

– Огонь!

Трассы на высоте смотрятся как-то толще. Воздух тут более холодный, что ли? Вспышки снарядов покрыли мотор и кабину «фоки». Самолет стал разваливаться в воздухе. Ударом 23-мм снарядов сорвало капоты, выбило двигатель из моторамы. Какой-то куцый, безобразный огрызок самолета с забрызганным изнутри чем-то красным плексигласом кабины, беспорядочно кувыркаясь, ушел под крыло. За ним вниз полетел его горящий ведомый. Вот это правильно – вместе вам веселее будет! В аду…

– Вася, наших видишь? Вон, пара «мессов» «лавку» прессует, падаем на помощь! Бей, ты ближе – я прикрою.

Снова аэродром, снова смена пар, а нам с Васей опять лететь.

– Виктор Михайлович, может, и мне пора? – это Степанов. Взгляд его напряжен и требователен. Я не могу ему запретить. Да и каждый истребитель в бою важен.

– Вася, полетишь с командиром. Смотри у меня, понял?

– Я-то понял, а ты как, Виктор?

– А я с замполитом – он еще тот летун! Не боись, Вася, нас на каком-то «мессере» дристучем не объедешь!

И правда не объехали. Все вернулись целыми. Более-менее, конечно. После посадки я пошептался с врачом группы. Он и так все держит на контроле, но лишний раз подстраховаться не помешает…

Доктор, дружелюбно улыбаясь, ввинтился в группу возбужденно размахивающих руками летчиков. Быстро пробежался глазами по раскрасневшимся лицам, отслеживая реакцию и степень усталости. Кому-то протянул пачку папирос, кому-то шарик «Колы». Потом нашел меня глазами и успокаивающе кивнул. Все в порядке, все в пределах нормы. Как тяжело, а всего третий вылет. Ну, еще раз слетаем, и надо переговорить с командиром. Необходимо малость передохнуть. Опасно – усталость подкрадывается незаметно, тут легко допустить ошибку. А в нашем положении это непозволительно.

Я с удовольствием выпил стакан холодной, вкусной воды и пошел искать нашего радиоперехватчика. Ну, летеху, который слушал немецкие переговоры.

– Привет, Миша, как там, в эфире?

– Да сложно сказать, товарищ капитан, все орут, все на нервах. Лаются, что твои извозчики.

– Надо же! – удивился я. – А я думал, что немцы народ культурный и сдержанный.

– Да, в общем-то, сдержанный, конечно… Только когда тебя убивают, тут, пожалуй, про сдержанность и позабудешь мигом. Тут, товарищ капитан, такое дело. Я уже несколько раз ловил сообщения о новых истребителях с молниями на борту. Немецкие летчики кричат про их огромную скорость и маневренность. Но командные пункты им, по-моему, не верят…

– Ничего, Миша, поверят. Скоро предупреждать будут: «Ахтунг, ахтунг, в воздухе «Молнии»!» Как-то так, в общем. Ну, давай – слушай! И нас предупреждай, рация ведь у тебя есть? Вот и не забывай нам подсказать, если что услышишь, лады? Вот и зеер гут, так, что ли, по-немецки будет? Абгемахт, в общем!