Путь - Андрей Щупов

Машина наконец-то завершила разворот. Спешащие к нам толпы обезумели. По всей видимости, они чувствовали себя обманутыми и потому торопились изо всех сил. Перед самым бампером шарахнулось мохнатое, человекоподобное и пропало. Мы уже набирали скорость…

Куда несся в ту ночь взбунтовавшийся автобус, не объяснил бы никто, включая и самого шофера. Кривые переулки сменялись проспектами, дважды выбираясь из тупиков, мы попадали в чудовищно захламленные места. Под колесами трещало и взрывалось. Напряженно завывая, машина летела по каменному лабиринту, сшибая с тротуара какие-то ящики и дощатые шалашики. Людей мы больше не встречали. Все они, вероятно, были там, на площади.

— Ну вот и все, — выдохнул водитель. Толстые щеки его тряслись, рубаху можно было выжимать. Мне показалось, что за эти минуты он даже чуточку похудел.

— Молоток! — Лис похлопал по жирной спине. — Видишь, как все просто! А теперь жми на всю железку и окончательно забудь про остановки. Только питание и заправка горючим. Ничего более! Время от времени будем кого-нибудь присылать. Так сказать, для моральной поддержки, — Лис подмигнул мне узким искрящимся глазом.

— Это бесполезно…

— Что бесполезно?

— Все бесполезно, — шофер остановившимся взглядом смотрел на бегущую дорогу. — Теперь они не оставят нас в покое.

— Кто они?! — Лис раздраженно пристукнул дубинкой по собственному колену. — Кто будет гнаться за нами? Кому мы нужны? Контролерам? Но у нас у всех имеются пропуски. Мы в праве ехать куда хотим.

— В праве… — Водитель снова втянул голову в плечи, словно мальчишка, ожидающий подзатыльника.

— Сдается мне, это чудо со страху и не то наговорит, — Лис покосился на меня. — Пойдем, что-ли? А для начала позовем Барсучка с Вестом. Пусть посидят с ним.

Когда мы возвращались, салон провожал нас десятками вопрошающих глаз. Тенью ко мне придвинулась из полумрака Чита.

— Вы все-таки сделали это?..

Карие глаза ее излучали тревогу.

— Господи, Чита! Ты-то чего волнуешься? — я взял ее худенькие руки и крепко пожал.

— Я… Я не знаю.

— Итак, господа пассажиры! — трубно объявил Лис. — Отныне и вовеки! Все остановки упразднены. С водителем улажено, он согласен.

Неизвестно какой реакции ждал Лис, но яростного «ура» не последовало. Кто-то из молодежи дурашливо кукарекнул, двое или трое захлопали в ладоши. И все. Если не считать написанного на лицах беспокойства и растерянных глаз. Долговязый Леончик вертел головой, соображая, как отнестись к загадочному известию.

— Да… Потасовок теперь не будет, — с непонятной интонацией протянул дядюшка Пин.

— Разве ты не рад этому? — я обернулся к нему.

— Рад-то рад… — Дядюшка отвел взгляд в сторону, затеребил пальцами жиденький ус.

— Отвечай честно: ты считаешь, мы поступили неправильно? Так? И все эти остановки с мордобоем и кровью имели смысл? Отвечай же! — я намеренно повысил голос, желая вовлечь в диспут окружающих.

— Не знаю, — дядюшка упорно увиливал от ответа. — Но так никто и никогда раньше не поступал.

— Откуда ты знаешь — поступал или нет? Может, были до нас и другие?

— А если и не было, — вмешался Лис, — разве плохо оказаться в числе первых?

Никто не поспешил поддержать нас, но не поддерживали и нашего собеседника, и дядюшка Пин окончательно стушевался.

— Понимаете, ребятки, жизнь такая штука… Ничего не предскажешь заранее…

— Ну что вы на него насели? — заворчала тетушка Двина. — Сделали и сделали, что теперь говорить? Да и поздно уже.

Взяв старика за руку — совсем как маленького она повела его устраиваться на ночь. Дядюшка Пин уныло передвигал ноги, с покорностью позволяя себя вести, ничуть не горюя, что нашу беседу прервали. Час действительно был поздний. Пора было укладываться, и люди ворочались на сидениях и в гамаках, разворачивая простыни и одеяла.

Мамаша Мэллованов неуверенно позвала Читу, но девушка и бровью не повела. Тем временем Лис уже шептался о чем-то со своей командой. Вернее сказать — уже с нашей командой. Выслушав его, Барсучок, высокий и вечно печальный паренек, послушно направился в сторону кабины. Чуть помедлив и прихватив с собой обрезок резинового шланга, за ним двинулся и Вест. Я с сомнением поглядел им вслед и улыбкой попробовал ободрить Читу. Совсем как взрослая она покачала головой.

— Что теперь с нами будет?

Ее глаза смотрели на меня так, словно я был огромной, набитой всевозможными ответами коробкой. Увы, она ошибалась. Заглядывать в будущее я не умел. Что-то нас всех, конечно, ждало, но что?..

10

Проснулись мы с первыми рассветным заревом, но не от лучей солнца и не зевков пробуждающихся. Нас швырнуло с мест грохочущим безжалостным рывком. Автобус перестал быть машиной, он превратился в жалкое, потерявшееся среди волн суденышко. Один раз такое уже бывало, когда на нас обрушился осатаневший сом. Охранные службы основательно подранили его, и свою злобу он срывал на нас. После приходилось вылезать всем автобусом и стальными рычагами переворачивать машину на колеса. Но сейчас творилось что-то совершенно иное.

Едва разлепив глаза, я сделал попытку броситься к окну, но это оказалось далеко не просто. Выполнив замысловатый пируэт, я шлепнулся обратно на свое место. Салон мотало из стороны в сторону, кидая людей друг на дружку, оживив прыгающие баулы и сундучки. С очередной волной грохота я увидел, как справа от машины гейзером взметнулась земля. Кто-то заверещал, и этот крик, в котором было больше животного, чем человеческого, окончательно привел меня в сознание. Осколками брызнуло одно из окон, и, всплеснув руками, тетушка Двина закрыла пораненное лицо. По пальцам ее заструилась кровь.

— Вест!.. Что там, черт побери, происходит?!

Я узнал голос Лиса. Он пробирался где-то впереди, пытаясь приблизиться к кабине водителя. Я снова попытался встать, но чужая сумка больно ударила в грудь, перебив дыхание, наполнив глаза лиловым туманом. Откуда ни возьмись вынырнула Чита и цепко ухватила меня за рукав. Я попробовал разжать ее пальцы, но прочностью хватки они напоминали сейчас скрученную стальную проволоку. И все-таки надо было бежать. Прижав Читу к себе, я лихорадочно зашептал успокаивающие слова. Прежде чем идти к Лису на помощь, я торопился привести девушку в чувство. Однако, события развивались быстрее. Крики, грохот, мелькание вещей — все вдруг прекратилось единым ужасным ударом. Словно нырнув с высоты, автобус вонзился в песчаную землю, перевернулся на бок и встал.

— Лис! — голос мой сипел. Я хотел подняться, но обнаружил, что погребен заживо под множеством тел. Кто-то плачуще зашевелился надо мной, и стало чуть легче. Хватая ртом ускользающий воздух, разгребая руками нагромождение багажа, я с трудом выбрался на волю.

Автобус перестал быть автобусом — это я понял сразу. Чем-то тяжелым били по корпусу, выламывая дверь и остатки стекол. Голова у меня гудела, и я все не мог разобрать, что же происходит. Почему мы стоим? И отчего наш надежный, сверхпрочный автобус перевернулся?.. Сидеть во вздыбленном салоне было невозможно, и подобно червякам люди расползались по наклонному полу, цепляясь за поручни, за все, что хоть как-то могло служить опорой. Удары продолжали сотрясать салон, и мне было невдомек, кому понадобилось врываться в разбитую машину…

Увы, это оказались не орды пропускников и даже не контролеры. Рослые солдаты в черной, ладно пригнанной униформе, пробравшись в наше искромсанное пространство, умело и быстро принялись освобождать салон. Нас хватали за одежду и за руки, бесцеремонно выбрасывая в двери, сапогами проталкивая в окна. Впервые за многие годы нам вновь довелось очутиться на земле. Обессиленные, мы лежали на ее теплой небритой щеке, терпя уколы мелкорослой травы. Где-то вдалеке теснились горбатые домишки, и приглушенно доносился человеческий вой. Огромная, приютившая нас равнина была плотно оцеплена черными фигурками. Мы были центром этой живой окружности. Люди в черном охраняли нас, не пуская прорывающиеся сквозь периметр толпы. Оглядевшись, я увидел и серию воронок. Одна из них расплескалась совсем рядом, и только теперь я сумел по достоинству оценить живучесть нашего автобуса. Несмотря на страшный удар и множество осколков, он все-таки сохранил всем нам жизнь. Черт возьми!.. Я словно очнулся. Должно быть, меня слегка оглушило, потому что все это время я взирал на происходящее со спокойствием слабоумного. Я порывисто вскочил на ноги, но тут же упал, сбитый сильным толчком. Оглянувшись, я разглядел человека в униформе, высившегося надо мной величавой статуей, лениво поводящего автоматом. Бросив взгляд на автобус, я ощутил, как бешено заколотилось сердце. На земле уже сидели старики Мэллованы, поскуливающий от страха Леончик, мадам Клюг с пожилыми родственниками и охающая тетушка Двина. Близкие, родные лица!.. Одного за другим я провожал глазами покидающих автобус людей и мысленно умолял их о прощении. Не воспротивься мы правилу, принуждающему останавливаться, ничего бы не случилось. С каким наслаждением я ударил бы сейчас охранника, чтобы получить возможность приблизиться к машине, помочь раненным друзьям.