Вы это серьёзно? - Полина Булгакова

Вывод неожиданный, но интересный. Этой околонаучной находкой я прямо с порога и поделилась с Алёшей, вернувшись домой праздновать Новый год.

Еще никогда я не возвращалась с работы в обед, навеселе, да еще и 31 декабря.

– Хорошо хоть в баню не пошла – выдохнул Алёша, отойдя пару минут после моего сенсационного заявления – Режь оливье и спать!

Я послушно выполнила все по списку.

Так, моё 31 декабря разделилось на два дня. Первый я уже, к счастью, отгуляла. Второй начался для меня после двухчасового сна под пледом с оленями. Я проснулась свежая и полная сил: все приготовила, накрыла на стол, нафуфырилась, дождалась гостей и подвела финишную черту моего проекта «24 Prosecco». Хотя там было чуть больше.

Мы всю ночь танцевали энергичные танцы, вели задушевные беседы, строили нереализуемые планы… В общем, Новый год был отмечен традиционно с огоньком.

В 6 утра я загрузила посудомойку, закрыла дверцу и подумала: «Хорошо хоть сапоги снимать не надо». Был уже 2020.

Январь 2020

День недели не имеет значения, начало января

Первые восемь дней нового года я спала, ела, пила и иногда выходила из дома. Спать мне особенно понравилось: сплошное здоровье, никакого целлюлита и мук совести, хоть и помнишь все-таки не все.

В те редкие часы, когда я не спала и не ела, я выбирала деятельность, которая максимально схожа с упущенными процессами. Главными критериями при выборе были: отсутствие необходимости включения сознания, присутствие необходимости получения физического и близкого к нему удовольствия, а также никакого насилия над личностью.

Именно поэтому:

1 января я не помню.

2 января мы с Алёшей отправились в паб с друзьями. 48 собак, 8 литров лагера, полбутылки Иджевана и нескончаемые танцы. Дальше как 1 января.

3 января я не помню.

4 января наконец-то нас с Алёшей позвали выпить… кофе. Приехали наши превосходные друзья из Москвы. С Борисовыми весело даже под кофе. Мы слушали невероятные истории из жизни их рыжего кота Кабачка, делились приключениями из свежих путешествий, рассказывали друг другу наперебой идиотизмы с работы… Пару часов мне не хотелось ни спать, ни есть. Чудесные люди. Обожаю их.

5 января я решила дышать и скользить. Мы напялили коньки и поскользили дышать. Позвали Наташку с дочкой Соней. Наталья, к слову, в прошлом фигуристка еще та. Все ее детство было отдано ДЮСШ №3, получению второго разряда и призовому месту на межрайоных соревнованиях. Когда-то Наташка умела и аксель, и тулуп, и еще Бог знает что. Поэтому лично я рассчитывала выучить заодно пару несложных элементов. Аксель там, или тулуп, или еще Бог знает что. Наташка сказала, что у меня нет шансов, и безнадежна здесь не только я, потому как ДЮСШ, второй разряд и призовое место были давно, и тренер из нее сейчас неквалифицированный. В общем, пришлось просто покружить по катку.

Федор без конца падал. Так что, это было еще и весело. Это, кстати, он сам сказал:

– Мам, а падать, оказывается, бывает весело!

Вообще не понимаю, о чем он. Но выглядело, и правда, забавно. Не то чтобы я – мать злая, бессердечная. Просто у него это выходило, как у клоуна в хорошем цирке: на вид, абсолютно случайно, и он почему-то не расстроен.

Когда у меня замерз последний мизинец, мы засобирались домой. Чай сам себя не попьет.

6 января я прогулялась с Федей и мамой на лыжах, и после всего этого мне отчаянно и совершенно, казалось бы, нелогично захотелось шампанского. Вздо шампанского не хотела, но я ее убедила, что от абстиненции лучше бы избавиться. И лыжами тут ничего не решишь.

Разговоры за шампанским велись интеллектуальные. Мы неустанно поражали друг друга новыми гениальными открытиями в области психологии и умении жить. Вечер вышел закачаешься. В данном случае смысл прямой.

7 января я снова решила дышать и скользить. Напяливать коньки было лень. Поэтому все сошлись на том, что ватрушки – идеальное решение. В этом раз скользить было страшно. А акселем, между тем, по-прежнему и не пахло. Мы летели с горы, как камни в селевом потоке, без цели и смысла, ничего не разбирая по пути. Лицо сильно освежали вихри снега, которые моментально таяли на красных разгоряченных щеках. Мы орали, как резаные и смеялись, как наркоманы. Сегодня дышать и скользить было особенно приятно.

8 января мы играли в азартные игры. Поначалу для приличия рубанули с Скрабл.

Невероятно сложно составить приличное слово из шести букв. Особенно если четыре из них О. Кроме того, я выяснила, что совершенно не знаю слов на Щ. С Ъ тоже были проблемы.

Поэтому мы довольно быстро решили перейти на карты.

Четыре раза Федя оставался в дураках с половиной колоды на руках. Я, видимо, успешно избавившись от когнитивной функции, наконец, ходила с козырных тузов и мастила кому попало. В себе был только Алёша. Так играть тоже быстро надоело всем. Ну, невозможно же!

День вообще был отравлен: завтра нас всех ждал будильник в 6, завтрак в 7 и рабочий день до 5. Пришлось пойти есть и спать, чтобы хоть как-то его спасти.

Четверг, 9 января

На работу после каникул я вернулась без загара, магнитиков и воспоминаний о лазури. В общем, совсем ничего не изменилось. Меня это не устроило, разумеется. И я решила внести хоть какое-то разнообразие: заменила честно отстоявшую свою вахту свинью на новенькую салагу-мышь. Все это барахло стоит на моем рабочем столе, не потому что я люблю вытирать пыль с ненужных вещей. Просто это дарят коллеги. Причем, те, кто сидит где-то неподалеку, и поэтому имеют возможность регулярно мониторить мое уважение к ним. Я уважение проявляю, животных не убираю, стоят. Так, стояла и свинья. Долгий 2019 год. Но сейчас ее час пробил. Пришло время прощаться.

Как только свинья ушла продолжать свою карьеру вне моего рабочего стола, встал вопрос: куда ж ее деть? Вернее не так: вопроса как раз и не стояло, свинья собиралась продолжать карьеру в мусорном ведре. Ну, не в музей же ее. Но как только я занесла руку со свиньей над ведром, Волошина вскрикнула:

– Ты что ее выбрасываешь? (надеюсь, даритель свиньи определен без труда)

– Ну да, а что с ней еще делать то?! – ответила я, совершенно не желая нести свинью в музей. Я сразу поняла, что единственный выход тогда будет – погрузить свинью в Нарнию ящика моего стола, в котором затеряно столько всего, что по какой-то причине не