Будь моей навсегда - Фрэнсин Паскаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джессика подняла взгляд на Николаса, ища его одобрения, однако лицо его было напряженным.
—Регина не нуждается в вашей жалости, Джессика, — сказал он и двинулся в сторону.
—Да я и не жалею ее, — сказала Джессика, защищаясь. Николас остановился, чтобы выслушать ее. — Честно говоря, я ей немного завидую. Такая очаровательная девушка может составить серьезную конкуренцию. — Не могла же Джессика признать, что основным поводом ее помощи Регине было желание понравиться Николасу. Впрочем, на Джессику тоже произвело впечатление мужество его сестры, и у нее было ощущение, что Регина и сама по себе может ей понравиться. — Да вы кого угодно можете здесь спросить. Я очень придирчива, у когда дело касается моего поручительства для вступления в «Пи Бета Альфа».
Николас шутливо всплеснул руками.
— Признаю себя виновным в превышении своих прав старшего брата. Полагаю, я и в самом деле хватил через край. Просто дело в том, что это — ну, насчет жалости — раньше уже бывало и слишком часто. — Он положил руку на плечо Джессики. — Прошу меня извинить.
— В этом нет нужды, — просияв, сказала Джессика. — У меня тоже есть старший брат, по сути дела, ваш ровесник.
— А откуда вы знаете, сколько мне лет? — с любопытством спросил Николас.
— О, по-моему, отец мне рассказывал, — пояснила Джессика. — Он оформлял все бумаги по этому вот дому для вашего отца.
— Да, верно. Мне так и показалось, что фамилия Уэйкфилд звучит знакомо. А сестры у вас есть?
— Да, есть сестра, Элизабет. Мы с ней двойняшки.
— Да ну? — Глаза Николаса расширились. — Я бы хотел и с ней познакомиться.
— О, она здесь будет с минуты на минуту, — сказала Джессика, ощутив при этом легкое чувство вины, что не дождалась ее.
Ну ничего, Элизабет ее поймет. Раньше-то всегда понимала.
3
Элизабет Уэйкфилд изо всех сил старалась вспомнить, что же с ней произошло. Но после того, как она села в свой автомобиль, ей вообще ничего не припоминалось. Сквозь удушающий туман, заполнивший ее сознание, она усиленно заставляла себя попытаться сосредоточиться, но голова у нее кружилась и тело онемело. Она понимала лишь то, что на ней была бело-розовая полосатая форма добровольцев, помогавших в больнице, и что она выходила из двойных дверей бокового выхода больницы Фаулера. Ее встретил холодный и сильный порыв ветра, и она сразу пожалела, что оставила в машине свой свитер. Но это было вполне попятное упущение: когда вскоре после полудня она вошла в больницу, день был ясным, теплым и солнечным — вот она и решила, что свитер ей не понадобится. Но к тому времени, когда она уходила, над головой уже были грозовые тучи.
Впрочем, Элизабет не была совсем уж неподготовлена к непогоде. В ее сумочке был припрятан кремовый шарф, который она торопливо повязала вокруг шеи. А потом, крепко обхватив руками тело, она проворно пошла через автостоянку к своему красному «фиату».
Стоянка уже почти опустела, и Элизабет был виден лишь еще один автомобиль — старенький, потрепанный фургончик серого цвета, припаркованный рядом с ее машиной. Поскольку Элизабет торопилась, она лишь мельком взглянула на него. Прежде чем отправиться домой и приготовиться к званому вечеру, который ей предстояло сегодня посетить, она еще должна была притормозить у дома Макса Делона, чтобы быстренько провести с ним урок. Короче говоря, она уже опаздывала.
«Джессика меня просто убьет», — подумала Элизабет, вставляя ключ в замок дверцы машины. Она же твердо обещала сестре подвезти ее на этот вечер и знала, что Джессика мечтает попасть туда как можно скорее.
Она было уже собралась позвонить Джессике и сказать, чтобы та добиралась до места как-нибудь иначе, но в самый последний момент передумала. Идти пешком обратно в больницу было неблизко, а она замерзла. Да и тратить попусту время уже было некогда.
Едва забравшись в машину, Элизабет подула на ладони, чтобы согреть их, а потом уж и завести двигатель. Она вставила ключ в зажигание и... все вокруг нее поблекло и исчезло. С этого момента в памяти Элизабет все стерлось. Она пыталась открыть глаза, но что-то мешало ей видеть. Элизабет неистово затрясла головой, словно пытаясь стряхнуть эту темную тучу, которая, похоже, обволакивала ее. И все-таки ей не удавалось сосредоточиться ни на чем. Она попыталась поднести руку к глазам, но не смогла. Именно тогда к ней и пришло ужасное осознание: руки были связаны у нее за спиной, завязаны были и глаза. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от паники, грозившей охватить ее. Голова немного прояснилась. Элизабет заставила себя сохранять спокойствие и разобраться в ситуации.
«Где я?» — думала она, подавляя охватившее ее ощущение ужаса. Воздух был влажным и прохладным, но все же не таким жгуче-холодным, как снаружи. Пахло застарелым сигаретным дымом, смешанным с каким-то пикантным ароматом, но Элизабет не распознала, каким именно. Поверхность под ней покачивалась, ощущение было таким, что она движется в какой-то машине.
И внезапно ее память метнулась назад — темный силуэт какого-то крупного мужчины. Она попыталась закричать, но, прежде чем ей удалось это сделать, мужчина чем-то зажал ей рот и поволок Элизабет из ее автомобиля в тот серый фургончик.
Теперь она довольно отчетливо видела образ этого потрепанного фургончика. Так... фургончик, мужчина, он везет ее куда-то. Но куда же? Туда, где он ее убьет? Или сотворит с ней такой невыразимый, такой мучительный ужас, о котором даже и подумать-то страшно?
Она больше не могла сдерживаться. Теперь, когда Элизабет осознала, что ее судьба находится в руках какого-то незнакомца с неизвестными намерениями, ее охватила паника. Она оказалась в ловушке и вообще не понимала, что это за ситуация. Элизабет попыталась закричать, но через кляп, заткнувший ей рот, звук ее голоса вряд ли был громче, чем при полоскании рта водой.
К счастью, она снова потеряла сознание.
Макс Делон внимательно разглядывал страницу так долго, что текст расплывался в массу черного шрифта, в котором нельзя было различить ни слов, ни букв. У него не было ни малейшего представления о том, что он читал. Хотя книга была напечатана на английском языке — это была трагедия Шекспира «Отелло» — и название-то Макс понял, она вполне могла бы быть и на другом языке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});