Пара для Эммы (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Зачем? Пусть она обернётся, — и, потормошив девчонку, он велел ей сменить облик.

Эмма помогла девочке раздеться, и Искра в следующее мгновение буквально выскользнула из рук, став щенком-подростком. Она на заплетающихся лапах добрела до братика, и подперев его боком, вновь уснула.

— Ты тоже ложись, а я попозже, — предложила мальчику Эмма и вскоре увидела второго щенка, теперь уже возле Белки. Она вздохнула. Без неё на матрасе малышам простор, а вот когда она водрузит своё тело, то одного из них точно выпихнет своим задом. Но ей тоже нужен полноценный отдых, даже больше, чем остальным!

— Заждалась, красавица?! — напугал её выскочивший из-за деревьев Еша. В руках у него было две рыбины! Хорошие такие, жирненькие, не какие-нибудь пескарики, а… впрочем, неважно, главное, что съедобные.

Сон слетел, и Эмма живенько начала потрошить, а потом, обернув в лопухи, собралась засунуть рыбок под костёр.

— Не так, — Ешка забрал у неё рыбин и вскоре вернул их обмазанных в глине. — Вот так лучше.

Эмма не спорила. Она бы сама глину не нашла, уже было совсем темно.

— А вы? Вы поели?

— Не волнуйся, красивая, у речки от пуза наелся! — засмеялся парень и скрылся.

За рыбой она уже не стала следить, решив достать её утром. В полусне налила воды в бутылку, а в оставшейся, добавив сахарку, заварила ягоды. Уже ничего не соображая, сняла ботинки и залезла на матрас, двигая бока Искры и Вьюна, а малышей раскладывая валетом. В ногах оказалась Белка, и ей было там вольготно, а Жара Эмма притиснула к груди, чтобы ненароком не вытолкнуть. Так прошла первая ночь новой жизни для Эммы и доверенных ей ребят.

Глава 4. Ах, какая могла бы случиться любовь!

Уставшая до смерти Эмма вырубилась мгновенно, а рано утром, когда выспавшиеся малыши освободили матрас, она даже сумела полностью расслабиться.

Мужчины в обличье зверей приглядывали за дорогами, кто-то вновь убежал на охоту, а основная стая продолжала отдыхать.

Вчерашний день всем дался тяжело, и Пепел выделил время, чтобы самочки с детьми хорошо отдохнули, осознали, какой путь им предстоит, свыклись с тем, что как прежде уже не будет.

Ответственная Искра повела носом и разрыла в углях рыбку. Она помнила, что Эмма собиралась утром сытно покормить малявок и решила, что рыба приготовлена для них.

А Эмме в это время снилось её прошлое. Весёлый, наполненный шутками и смехом первый брак. Он длился ровно столько, сколько длилась учёба, а как только супруги получили работу в разных местах, то, занятые карьерой, разошлись.

Во второй раз она выходила замуж также по любви и была счастлива три года. А потом в один прекрасный день она узнала, что её золотко, чудесный любимый Сереженька — игрок, и он сорвался.

Свекровь рыдала, признаваясь, что уже поверила, что большая любовь сына к Эмме поставила точку на пагубном пристрастии. В свое время она с ним много горя хлебнула и не могла нарадоваться, когда сын женился.

Эмме игромания Сергея обошлась в две квартиры, доставшиеся от бабушек, в ярмо в виде пятилетнего кредита и обрыв желанной беременности. На этом потери не закончились.

Раздражённые подруги перестали с ней общаться. Сначала они давили на неё, чтобы не смела искать деньги для совсем недавно завидного, а теперь непутёвого мужа. Когда же Эмма всё-таки вырвала Сергея из лап опасных кредиторов и перенервничав, оказалась в больнице, эти советчицы бросили её уже потому, что она, оказывается, дура, раз после всего выгнала ползающего перед ней на коленях мужика и осталась одна выплачивать кредит.

«Зачем тебе нужны друзья, если не прислушиваешься к ним?» обиженно сказали девочки ей напоследок.

Эмма пыталась пережить свою беду и осознать то, что у неё теперь совершенно другая жизнь. Раньше она сдавала крохотные квартирки и работала в своё удовольствие, а теперь она делила отремонтированную и обставленную для рождения малыша четырёхкомнатную хрущёвку с двумя девушками-студентками, чтобы хватало выплачивать кредит.

И ей было не до обид подруг, которые не смогли понять, что она всем сердцем любила мужа и не могла позволить его убить. Не поняли они и того, что полностью разрушенная жизнь создала новую Эмму, и эта Эмма не могла больше видеть, слышать, думать о Сергее!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она еле пережила тот страшный в своей безнадёжности период, и если бы не пришлось крутиться как белка в колесе, то, наверное, не выжила бы.

Но прошло время, Эмма выстояла, примерила на себя маску счастливой, беззаботной молодой женщины и её дела стали потихоньку выправляться. На работе повысили зарплату, а дома появилась третья квартирантка-студентка. Скоро жилички закончат учёбу, и одновременно с их уходом Эмма выплатит весь кредит.

Жить стало чуть легче и будущее уже не казалось безрадостным. Молодая женщина занялась собою, ориентируясь теперь только на собственные интересы, стала искать новый круг общения, придумала ходить в походы.

И вот она открывает глаза, лёжа на своём матрасе, смотрит на вверенных ей детей и понимает, что судьба вновь дала ей пинок под зад.

Жалко себя до чёртиков! За что?! Только из ямы вылезать стала — и вновь нужно начинать всё сначала, да ещё в чужом мире.

А потом Эмма уцепилась за одну робкую мысль. А что, если на Земле она выбрала для себя неверный путь? Обозлилась на всех, стала самолюбивой и даже циничной — куда бы её это привело?

Что, если в этом мире она сможет жить по-другому? Опираясь на прожитый опыт, она уже не будет впадать из крайности в крайность. Жизнь конечно же не карамелька, но и не чёрный зыбкий туман.

Белка, увидев, что Эмма смотрит на неё, облизала пальцы, подобралась поближе и прижалась к её боку, ища подтверждения защиты.

«Ну и чёрт с ней, с той жизнью, в которой считала дни до полной выплаты кредита, а потом начала бы копить на новую квартиру, чтобы сдавать, как прежде…»

Эмма погладила малышку и, усмехнувшись, спихнула её с матраса:

— Ну-ка, грязнуля, иди-ка ты помой личико и ручки.

— А Жар? Он тоже грязный! — возмутилась пахнущая рыбой Белка.

— И Жар тоже. Искра, что слышно, когда мы выдвигаемся?

— Пепел сообщил всем, что когда вернутся разведчики и отдохнут, вот тогда мы продолжим путь. Ещё никто не вернулся.

— Ясно. Вьюн, присмотри за нашими малышами, а мы с Искрой чайку организуем.

Вернувшиеся разведчики рассказали, что наги ушли из поселения и многие оборотни захотели вернуться.

— Они не оставят нас в покое, угрюмо ответил на такие выкрики Пепел, я не буду рисковать оставшимися самцами только для того, чтобы потешить ваши пустые надежды!

— Но они ушли, и мы могли бы забрать свои вещи!

— Вот иди и забери, а я поведу всех дальше! Сейчас нас не преследуют, но всё может измениться.

— Мы без припасов, а впереди зима…

— Мой отец заплатил жизнью за то, чтобы вы остались живы, и я не буду обесценивать его решение из-за куска мяса! — рявкнул Пепел.

— Но…

Пепел обернулся зверем и угрожающе зарычал. Все отступили, склоняя головы.

Эмма старательно ловила ощущения оборотней и с интересом пробовала на вкус, что такое давление альфы. Получалось, что некая тяжесть ложилась на плечи, потом увеличивался вес тела, многие оборотни не могли даже стоять под ментальным гнетом, меняли ипостась и укладывались на живот.

Довольно неприятные оказались ощущения, следующим шагом девушка попробовала выскальзывать из чужого восприятия мира. Как человек, она почти не чувствовала давление вожака Пепла, вот его отец, тот был сильнее, и от него исходила тяжесть другого рода. Что-то вроде ауры власти, которой можно противостоять либо молча, скрипя зубами и сверкая глазами, либо собираться с силами и давить умными словами, фактами, своей убеждённостью в правоте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эмма услышала поскуливание Вьюна, которого плющило из-за противоборства молодого альфы с сородичами. Она присела и начала массировать щенку лоб, загривок, невольно представляя, какой эффект должно приносить её действие.