Оплачена - Алекса Райли

прикасается ко мне. В эти несколько минут существовали только мы. Мы получали

удовольствие, и весь остальной мир испарился. Все мои заботы и страхи уходят в сторону, и я растворяюсь в нем.

Пока реальность не возвращается снова. Как происходит сейчас. Я одна стою в

спальне. Он вышел и оставил меня стоять здесь, где, он сказал мне, я останусь. Не в

другой квартире или даже в другой комнате. Я буду каждую ночь в его постели. Он дал

мне это ясно понять. На самом деле, он сказал, когда он возвращается домой, чтобы я

была голой в его постели.

Он не сказал мне, что собирается делать. Все, что я знаю, ему позвонили, и он

ушел. Звонок от женщины, если я правильно поняла. Я ненавижу свою реакцию на это.

Ревность практически неуправляема. Это не мое дело. Прошлой ночью, когда я лежала в

постели и думала, во что я ввязалась, я сказала себе, что я должна была уйти, когда

узнала, что включает в себя должность помощника Мейсона на самом деле. Что это

включало больше, чем отвечать на телефонные звонки и выполнять указания. Я знаю, я не

должна привязываться к нему. Эта работа поможет мне держаться подальше от улиц и

дерьмовой квартиры, где я боюсь спать большинство ночей. У меня не будет страха за

моего дедушку в доме престарелых, я буду в состоянии оплачивать счета.

Дело в том, что мой разум и сердце не слушают друг друга. Что-то в Мейсоне

привлекает меня. Как он смотрит на меня. Кстати, он, кажется, не может насытиться мной.

Но потом он меняется, как будто кто-то щелкнул выключателем. Он может так быстро

меня уволить, и это тревожит. Почти так, как он злится на меня за то, что сам же сказал

мне сделать.

Но что я знаю об отношениях? Примерно в то время, когда мальчики начали

появляться на моем горизонте, мой дедушка заболел. Он заботился обо мне всю мою

жизнь, и я собираюсь убедиться, что я позаботилась о нем. Если я не была в школе, я была

с ним или пыталась убедиться, что наши жизни не разваливаются.

Я облажалась. Я не хотела устраивать его в дом престарелых, даже если это

хорошее место. Мое сердце болит, когда я думаю об этом. Посмотрев на часы на

тумбочке, я вижу, что всего лишь шесть часов, и знаю, что есть только одна вещь, которая

заставит меня чувствовать себя лучше прямо сейчас.

Я хватаю сотовый телефон, который Мейсон дал мне, и мой старый потертый

рюкзак и иду через безупречный дом. Весь дом украшен произведениями искусства на

стенах, и мебель, похоже, никогда не используется. Это дом, но здесь не уютно. Это почти

музей, где все организованно. Похоже на то, что делают риелторы, когда пытаются

продать дом. Все на своем месте, но ничего не используется.

Выскальзываю за дверь и совершаю свой побег из чудесного здания. Я все еще не

могу поверить, где я сейчас живу. Я иду по улице несколько кварталов до автобусной

станции. Я достаю свою карточку для метро, пока жду автобус, а затем стараюсь

оставаться незамеченной, даже несмотря на то, что на мне одежда для показа мод.

Кремового цвета платье до моей шеи с короткими рукавами. Сверху облегающее, а

талия затянута широким поясом темно-синего цвета. Затем оно начинает расширяться до

середины бедра. Я надела его, потому что ремень подходил к моим темно-синим

балеткам, я знала, что мои ноги будут меня любить за это.

Когда я вышла на нужной остановке и дошла до дома престарелых, я махнула

Ларри, охраннику, и остановилась, чтобы спросить, как его ребенок. Оказавшись внутри, я

киваю медсестре у стойки регистраторов. Она нажимает кнопку, чтобы открыть дверь. Я

вхожу, спрашивая ее, как обстоят дела, прежде чем отправиться прямо в комнату моего

дедушки.

Я останавливаюсь, когда вижу, что он сидит в постели, смотря телевизор. Он в той

же темно-зеленой фланелевой пижаме, которую он носит так долго, как я помню. У него

их около двух десятков пар. Его густые седые волосы зачесаны на сторону, и я следую за

его взглядом и вижу, как он смотрит старый вестерн. Мы привыкли смотреть их вместе

все время. На самом деле, это было наше любимое занятие, которым мы занимались после

ужина. Мы ели мороженое, и я, в конечном итоге, разваливалась на диване. Я

прислонилась к дверной раме и ждала, пока он заметит меня. Это проще, чем зайти.

Просто даю ему возможность заметить меня. Когда он, наконец, поворачивает голову, живот стягивает в узел.

— Тыковка. Мне было интересно, когда ты придешь. — Глаза слезятся, но улыбка

распространяется по моему лицу. Сегодняшняя ночь будет спокойной. Он улыбается мне, и я отталкиваюсь от двери и иду к нему. Я бросила свой рюкзак рядом с его кроватью и

подошла ближе.

— Меня задержали. Сожалею, дедушка.

— Все в порядке. Ты выглядишь хорошо сегодня, — говорит он мне, поглаживая

пустое место рядом с ним.

Я, не теряя времени, прыгаю на кровать. Он обхватывает меня руками, притягивает

в объятия и целует в макушку. Все мое беспокойство проходит. Медсестра сказала мне, что он был в хорошем состоянии весь день, это заставляет меня чувствовать себя лучше.

— Я устроилась на новую работу, — признаюсь я.

— У ювелира? — Я слышу след надежды в его голосе.

Он знает, что изготовление ювелирных украшений, это то, что я всегда хотела

делать. Эти годы я рисовала эскизы ювелирных украшений. Я не знаю, почему я так

люблю украшения. Я всегда смотрю на то, что люди носят, и поражена тем, какие разные

вкусы у людей. Украшения, которые носит человек, многое говорит о нем.

— Нет, я всего лишь помощник по административным вопросам, но я все еще

работаю над своей мечтой в свободное время. Не знаю, хотела бы я работать в ювелирном

магазине. Мне просто нравится создавать дизайны.— Я придвигаюсь к нему, положив

голову ему на плечо и уставившись в телевизор.

— Ты делаешь все правильно, тыковка? Тебе ничего не нужно?— Я слышу

беспокойство в его голосе.

Дедушка не знает, как все плохо. Вместе мы решили продать дом, потому что он

знал, что ему становится хуже. Он знал, что у него были моменты, когда он не мог

вспомнить, кто я, или даже где он. Иногда он становился обезумевшим и пытался

покинуть наш дом, и у меня не было физических сил, чтобы остановить его.

Хотя он думает, что мы заработали неплохую сумму на продаже дома, и что

большая часть денег в банке. Он также думает, что это место стоит треть того, что оно

действительно стоит.

Я не могу позволить ему жить в таком место, которое мы можем себе позволить.