Дороги и сны - Оксана Панкеева

— Да я его мыл только в понедельник!

— Простите, но сегодня уже четверг, если мне не изменяет память, и, судя по тому, что я вижу, по этому полу все прошедшие дни ходили в обуви… Нет, я не настаиваю, это ваш дом и ваше право решать, но Морриган может неправильно понять…

— О нет, только не надо опять про грязь!

Мафей стремительно обернулся в кресле. Этот неунывающий голос он узнал сразу, но все же поспешил убедиться, что не ошибся и это действительно пропавший мэтр Ален стоит в дверях, радостно приветствуя коллег.

— А стучаться тебя не учили? — укоризненно поинтересовалась Морриган, строго нахмурив брови, словно непослушного воспитанника отчитывала. — Входи, не стой в дверях! А черепашка Шарлотта и ворона-маньяк с тобой?

— Тебе уже кто-то рассказал? — прыснул гость, чуть отступая в сторону, чтобы мэтр Силантий тоже мог войти. — Джоана еще отмывается и отдыхает, просила до завтра ее не трогать. А наша черепашка — вот она, прошу любить и жаловать… Ой нет, я не могу… Маленьких черепашат…

— Вот уж дурносмех! — неодобрительно прокомментировал Силантий, искоса поглядывая на хохочущего Алена. — Как только дар речи обрел, так и не может остановиться! Все ему хихоньки! А у меня, между прочим, кто-то кресло стащил любимое! И никто ничего не видел и не знает! И где мне его теперь искать?

Мэтр явно не замечал, что искомое кресло стоит прямо перед ним, и Мафея даже одолело искушение не признаваться, но наглости не хватило.

— Ну что вы, мэтр, вот же ваше кресло. — Он похлопал ладонью по подлокотнику. — Никто его не стащил, это я взял на время. Если оно вам нужно, сию минуту верну, только мне надо другое взамен найти.

— Нешто во всем дворце других кресел не нашлось! — Вернувшийся в реальность мэтр Силантий бросился к вновь обретенному креслу, игнорируя хихиканье коллеги. — Вот ведь гляди — подлокотник поцарапал!

— Да что вы, мэтр, — обиженно задрал брови Мафей, — этой царапине уж лет больше, чем мне! Это еще дядя Пафнутий в детстве поцарапал!

А ножки-то! — ужаснулся старик, вмиг забыв о жалкой царапине. — Ножки мыши погрызли! Или опять скажешь — Кондратий в детстве?

— Силантий, — устало напомнила Морриган, — разве твое любимое кресло не заговорено от всяких мышей и прочей грызущей живности?

— Да вы гляньте, гляньте! Совсем же свежие погрызки!

Маги дружно наклонились, даже Мафей перегнулся через подлокотник взглянуть, какая ж мышь осмелилась так нагло наплевать на заговоры почтенного магистра.

— Послушай, Силантий, что-то непохоже это на мышиные зубы, — заметила Морриган, присмотревшись.

— А что ж это?

— Маленькие голодные черепашата… — простонал Ален.

— Тьфу на тебя, охламон! Дались тебе эти черепашата! Что ж тогда за чудище кресло мое погрызло? И впрямь не мышь, больше похоже на… — Почтенный мэтр опустился на четвереньки, чуть ли не носом воткнувшись в пострадавшую ножку. — А скажи-ка мне, злонамеренный похититель, твой приятель Толик здесь не пробегал ли?

— Что вы, мэтр, я Толика с самой зимы не видел, — заверил Мафей. — Почему вы вдруг на него подумали? Он чудной, конечно, но не до такой степени, чтобы мебель грызть.

— Да вот сам приглядись! Не мышь это, и не мог никакой млекопитающий грызун до заговоренного кресла добраться! А похожи эти следы на жвалы какого-нито громадного насекомого, наподобие тех, что Толик вечно призывает.

— Ой! — покаянно воскликнул похититель кресел, осененный пониманием. — Я и не заметил! Это тараканы, наверное!

— Гм… — Мэтр с сомнением присмотрелся к следам преступления. — Это ж таракан должен быть с мышь размером, чтоб так мебель изувечить!

— Ну да, у Морковки тараканы здоровые…

— Мафей, — подала голос Морриган, — ты не уточнял, что там настолько грязно…

— Да они вовсе не от грязи такие растут! Это они мутировали от вредного излучения!

Мэтр Силантий резво вскочил на ноги, разогнувшись с чрезвычайной для его возраста легкостью и вмиг преисполнившись юношеского воодушевления.

— Я должен непременно увидеть этих дивных насекомых!

— Непременно увидишь, — спокойно пообещала мэтресса Морриган.

— А если вы еще и сумеете их истребить, Морковка вам по гроб жизни благодарен будет, — добавил Мафей.

— Не перебивай старших. Так вот, коллеги, свидание с тараканами и прочей пакостью вроде грязи и Повелителя я вам обещаю, но не сегодня. Во-первых, у вас накопилось полно своих дел; во-вторых, я пока отправляюсь только на разведку, а некоторые методы моей разведки вызывают у мэтра Силантия аллергию.

Ален моментально перестал хихикать.

— Ага-а, — обрадованно протянул он, — значит, вы его все-таки нашли?

— Мафей нашел.

— Молодец, парень!

— Молодец-то спору нет, — проворчал Силантий, — а только кресло мое тараканам на погрызание больше таскать не смей! Ведь кресел всяких разных по дворцу расставлено несметное количество, нет же, тебе именно мое понадобилось!

— Простите, мэтр, — жалобно повинился Мафей. — Темно было, а я спешил… Я другое возьму.

— А твое сейчас заберем обратно в Белокамень и починим, — утешил коллегу Ален. — И нечего так убиваться.

— И вообще, с каких пор для телепортации стало необходимо кресло?

Ален опять хихикнул — коллега, увлеченный пострадавшим креслом и невиданными тараканами, до сих пор не заметил, что у «молодца» сломаны ноги.

Мэтресса Морриган закатила глаза и объявила, что она ушла собираться, а с подобными дурацкими вопросами пусть разбираются без нее.

Глава 2

— Нет, так часто мыть пол я не согласна, — сказала Пеппи. — Конечно, это весело, не спорю, но каждый день все же утомительно.

Как всякому идейному неряхе, Кангрему было искренне начхать, что о нем подумает готичная красотка, с таким трепетом ожидаемая его гостями. И если бы кто-то спросил его мнения, он бы ответил, что и пальцем не пошевелит ради того, чтобы впечатлить ее чистотой и блеском своего жилища. Согласно его убеждениям наводить красоту и уют следовало исключительно по вдохновению, по зову души, в тех (скажем прямо, очень редких) случаях, когда этой самой душе вдруг захочется чего-то большого и чистого. Или же в безвыходной ситуации, когда нет возможности противостоять моральному насилию в лице начальства или санитарной инспекции. А метаться с тряпкой, подобно буйнопомешанному зайцу, лишь для того, чтобы впечатлить гостей, Витька почитал за очковтирательство и недостойные понты. Тем более когда и так чисто.