Расческа для Лысого - Мария Зайцева

глотнуть воздуха. Глаза закатываются и девчонку начинает трясти в оргазме. И это, бл*, настолько оху**но, что я не выдерживаю и срываюсь следом, еле успевая вытащить член. Моя сперма на ее плоском животике смотрится нереально горячо, а сама девчонка, голенькая, со спутанными, разметавшимися волосами и ведьмоскими глазищами – дико развратно.

Настолько, что я опять завожусь, и, насладившись по полной непониманием и удивлением, проступившим на немного испуганном, фарфоровом в свете луны личике, переворачиваю ее и ставлю в коленно-локтевую. Правда, сразу кладу ладонь на затылок и пригибаю голову к земле. Слышу в ответ возмущенный писк и, усмехаясь, врезаюсь в податливое, еще дрожащее от пережитого тело на всю длину. И замираю на секунду, давая себе время насладиться оху***ным видом тонкой талии, переходящей в круглую крепкую попку, ровной дорожкой хрупких позвонков, горящими бешеными глазами, посверкивающими на меня снизу. Голову вывернула, неуступчиво глядит. Недовольна. Поза не нравится, девочка? Ничего, потерпишь. Я подхватываю с земли чудом не разлившийся коньяк и делаю пару глотков из горла. Дикость нереальная. Такой эликсир так жрать. Но и кайф запредельный. Девка смотрит на меня, фыркает. А потом… Толкается недвусмысленно, насаживаясь до основания на член!

Да серьезно что ли? Подгоняешь? Ну, сучка! Напросилась! Ну, напросилась же!

Я отставляю коньяк, шлепаю наглую козу по крепкой жопке и делаю первый рывок. И сразу получаю бешеный разряд кайфа, потому что она выгибается и стонет. И срывает меня опять в штопор. Я уже не думаю о ее удовольствиии, полностью погружаясь в свой кайф, и двигаясь в ней с такой силой и скоростью, что она только стонет все громче и жалобней, да траву майскую, свежую пальчиками прихватывает. И смотреть на нее, выгибающуюся, принимающую меня полностью – совершенно особое удовольствие. Никогда раньше ничего подобного не испытывал. И от этого кроет. Я подхватываю ее за волосы, тяну на себя, не переставая двигаться, поднимаю, обхватываю поперек тела, сжимая крепкие, пахнущие Тессероном сиськи, поворачиваю за подбородок к себе и ловлю сладкие, раскрытые в стоне губы. И чувствую, как она сокращается на моем члене. Кончает. Опять, мать ее! И меня сносит тоже!

И, если у меня спросят когда-нибудь: «Какое твое самое оху**ное переживание в жизни, Миха?»

Я без сомнений отвечу: «Секс с сумасшедшей девчонкой в майскую лунную ночь».

Я подыхать буду с этим воспоминаниями, зуб даю.

Глава 5

Миша

Я откидываюсь на спинку водительского, курю найденные на сиденье и не утащенные девчонкой тресареры. В голове, обычно под завязку забитой самыми разными мыслями, пусто. И это, бл*, блаженство. Поймет только тот, у кого башка все время разрывается от миллиона задач, а потом в один момент они все – раз! И решаются! Состояние нирваны, бл*. Полного отходняка.

Я смотрю на заднее сиденье, где, укрытая моей курткой, спит девчонка. Мое сегодняшее приключение. Сладкий морок. Порок.

Во сне ее лицо выглядит по-детски, нежно и невинно. И это опять торкает. Как можно выглядеть такой невинной, после всего, что я с ней делал? Непонятно.

Я еле сдерживаю себя, чтоб не перегнуться и не коснуться ее распухших губ пальцами. Просто потому, что прекрасно понимаю, если начну, заведусь опять и хрен остановлюсь. А я и так ее укатал. Три раза… Хаха… Сорвался я чего-то с ней. Раньше такая хрень только после отсидки была. Оба раза. Так трахался, что все дымилось. Но там-то братва подгоняла крепких баб, любительниц этого дела, прошаренных.

А тут конфетка нежная, молоденькая. Какого хера вообще полезла ко мне? Ну да ладно. Мне грех жаловаться. Да и ей, после оргазмов, тоже. Я даже считать задолбался, сколько раз она кончила. Как-то это называется… Мультиоргазм, точно. Откуда я эту хрень знаю? А вот не помню. Много в башке всего.

А сейчас пусто. Только она, козочка длинноногая. Спит, как ангел… Тессерона нажралась, наоралась от кайфа и спит. А я ее сон караулю. Надо бы домой девочку. Ее, наверно, мама ждет. А дочка тут, со взрослым мужиком зажигает.

Приходит в голову, что не спросил имени даже. Но это не проблема.

Набираю Пилоту. У него, судя по визгам на заднем плане, ночь еще в полном разгаре. Ну да, клубешник-то новый надо обмыть.

– Лысый, – ржет он, – ты куда делся? Я уж пацанов посылал, сказали, что ты с телкой какой-то свалил.

– Глянь мне данные на одного человечка, – я не настроен играть и разговаривать, тем более с ним. Он, несмотря на то, что в городе не последний чувак, для меня лошара. Под Черным ходит. А, значит, никакого уважения.

– Прям сейчас?

– А че, не можешь?

– Не-не! Могу, конечно могу, нет проблем, – тут же отзывается он.

Ну еще бы, бл*, у тебя возникли проблемы…

– Сегодня девочка в клубе у тебя отдыхала, высокая, волосы темные до задницы, примерно двадцать лет.

– Это ты с ней уехал?

– Тебя не должно еб*ть, с кем я уехал, – я рычу тихо, но так, чтоб Пилот сразу прочувствовал. И, судя по испуганному хрюканью, он прочувствовал.

– А имя?

– Ты дебил что ли? Стал бы я тебе набирать, если б имя знал? Давай, жду данные. Она ко мне в вип заходила, по камерам видать наверняка.

Это я ему, долбо*бу, подсказываю уже, работу за него выполняю.

– Я понял, Лысый, сейчас выясню.

Я отключаюсь, не дослушивая. Опять прикуриваю, уже раздраженно. Одни дебилы кругом. Я прям понимаю Сухого. Не зря он ставку на Ремнева сделал. Один из немногих адекватых людей. Ну и я тоже не промах. Но не настолько, чтоб, как Ремнев, в любимчиках ходить. Не хватает образования, чтоб вопросы решать на том же уровне, что Олег.

Но ничего, я на своем много чего решаю. То, чего он никогда не сможет. Опять же, в силу уровня. Никто его слушать не станет.

А у нас, особенно за сто километров от Москвы, многие дела совсем не в кабинетах решаются. И, если Ремнев работает на уровне закона, то я совсем на другом.

И поэтому, прежде чем зайти в город, Сухой посылает меня. Потому что меня знают. И его знают. И знают, кто за мной. И, пока еще ничего не подписано, не начато, я смотрю, насколько реально и выгодно заходить в новое место. Решаю вопросы с местными, изучаю, нет ли тупых головняков, которые вылезут в будущем.

И, если я даю добро, приезжают уже официальные люди. И начинают переговоры с теми, кого обыватели видят в газетах и интернетах. Чиновники, службы, госслужащие. Процедура проработана.