Избранница Хозяина холмов (СИ) - Счастная Елена

Приведя себя в порядок, чтобы не стыдно было показаться кому-то на глаза, я уже собралась было к отцу — требовать объяснений по поводу судьбы Илари, но он заявился ко мне сам.

Лелия постыдно сбежала, повинуясь раздражённому взмаху его руки. У двери встали королевские слуги, словно бы собираясь остановить меня, если вдруг я решу уйти без спроса.

— Надо было сгрузить тебя, как мешок, на корабль. Сразу, как ты вернулась, — начал с приятного отец. — Покаталась бы пару дней под палубой, может, поняла бы тогда, что учудила!

Он подошёл и остановился резко, заложив руки за спину. И по его взгляду я поняла, что этот вариант моего дальнейшего путешествия вполне себе возможен.

— Я тоже рада видеть тебя, отец! — Если бы из голоса можно было выжимать ехидство, его набралось бы на целый стакан. — Я не вижу с тобой лекарей. С вот такими ручищами…

Я показала их, разведя ладони в стороны.

— Ты ещё и огрызаться будешь? — рыкнул отец. — С тебя станется назло мне и невинность свою отдать этому сопляку!

— Где он? — тут же зацепилась я за упоминание Илари. — Я не видела его всю дорогу до Леверра. Ты что, велел его убить?

Каким бы страшным ни было это предположение, а я всё ж не питала иллюзий по поводу отца. Я видела и слышала многое, что порой происходило в нашем имении, до меня долетали слухи и сплетни со двора короля Валерио. И каким бы герцог де ла Исла ни был дома, а его решения при правителе порой требовали жестокости.

Но не хотелось бы, чтобы в нынешнем случае.

— Не говори глупостей! — Отец возвёл очи горе. — Он поступил опрометчиво, но за это не заслуживает смерти. А вот ты своим поведением только доказала, как сильно похожа на мать!

Как будто это должно меня обидеть. Порой мне и правда казалось, что я нравом — не только внешностью — пошла в мать. Но иногда я находила в себе отцовских черт гораздо больше.

—  Ты не считаешь, что воспитывать меня уже поздно? — Я пожала плечами, чем разозлила отца, кажется, ещё больше.

Он смерил меня неспешным взглядом, словно подбирал достаточно убийственный ответ, и вдруг вздохнул, чуть опустив плечи.

— Я волновался за тебя, Тави, — проговорил он уже спокойнее. — Как узнал, что вы уехали из замка только втроём… Ты хоть знаешь, кто сейчас может попасться в джинарийских лесах?

Например, охотник за фоморами — тут же припомнила я, хоть с нашей встречи прошло уже больше трёх дней. И, к своему стыду, я в дороге не раз задумывалась над нашим поцелуем. Перебирала ощущения от соприкосновения кожи и, кажется, даже наших энергий. Наверное, такое запоминается на всю жизнь.

— Прости, — вдруг выдала я и сама испугалась.

Быстро же сдала позиции, а собиралась ведь отстаивать свою правоту до последнего.

— Прости… — покачал головой отец, присаживаясь на высокий резной диванчик, весь усеянный маленькими и побольше, вытканными гобеленом подушками. — Ты хоть понимаешь, как важно, чтобы ты поехала со мной в Глиннхайн? Чтобы предстала перед королём Каллумом и его сыном. Как бы они оба ни были мне отвратительны. Как бы ни была отвратительна вся эта ситуация. Но поступить по-другому не получается.

— Я понимаю. Но мне хочется, чтобы ты понял меня тоже. — Я опустилась рядом с ним. — Я ведь не из-за прихоти сбежала. Если бы мне можно было видеться с матерью…

Я вздохнула, чувствуя особый запах отца — дорогого льна и шёлка и сандалового дерева, который всегда ощущался в такие жаркие дни чуть сильнее. Я помнила его с детства. А вот едва не всё связанное с матерью уже почти забыла. 

Отец вновь повернулся ко мне, и на его лицо легла решётчатая тень от окна, делая чуть старше. Но и правда, за последний год он стал выглядеть более уставшим.

Даже молодой и теперь уже беременной — почти на сносях — жене не удавалось унять его вечные тревоги, облегчить его мысли. У королевского советника всегда много забот. 

— Не думаю, что встречи с ней чем-то помогли бы тебе. Может, в храме ей лучше — там, где её понимают. А в остальном… Если бы всё зависело только от меня, — он нахмурился, глядя на одну из птиц, которыми была расписана противоположная стена, — многих решений мне хотелось бы избежать. Если бы только мы с королём могли говорить наедине... Но Совет — там не только я.

От его слов меня всё же разобрало лёгкое раздражение. Порой отец прикидывается менее влиятельным, чем есть на самом деле. И если решение выдать меня замуж по политическим соображениям и появилось, то лишь с его руки. Насколько я знала, самому королю Валерио сватать принцу Атайра, кроме самой младшей дочери, которой едва исполнилось одиннадцать, было некого. Даже все его сёстры были замужем. А я подходила по знатности для того, чтобы стать женой наследника престола, лучше всего.

— Но  разве это не гиблое дело? Весь наш путь в Глиннхайн. Разве в разговорах с руэльцами вообще есть прок? — Я так и почувствовала, как плечи сами опускаются под невидимой тяжестью. — Война закончилась не так уж давно. Да и вряд ли это можно назвать “закончилась”. Они могут принять нас и в тот же день отравить.

— Да, ты права, моя умница, — усмехнулся Лисварх. — Скорее наш мир с Глиннхайном похож на временно утихшую лихорадку. Но такие слова тебе лучше держать при себе. Женщина не должна показывать мужчинам, что понимает в их делах не так мало, как им кажется. Особенно красивая женщина. 

— Хочешь сказать, я должна оставаться просто пустой статуэткой в руках мужчин, которые будут передвигать меня, куда им хочется? Когда нужно — выставлять на свет, когда нужно — убирать в тень?

Теперь отец, кажется, вновь разозлился.

— Тебе может это не нравиться, Тави, но так оно и есть. Во всех королевствах Длинного моря я не могу припомнить ни одной женщины-правительницы за многие и многие десятилетия. И такая смышлёная, как ты, может только вызвать раздражение некоторых. Особенно у замшелых в самом наидревнейшем патриархате руэльцев. Но у тебя ещё много различных достоинств, которые могут их подкупить. 

Я подскочила с места, словно меня иглой кольнули.

— Неужели, кроме меня, и правда некем было пожертвовать? Почему бы, например, королю Джинарии не отдать замуж за принца Атайра свою дочь? Он тоже заинтересован в прекращении нападений аранов.

Пока варвары-из-за-моря беспокоили их больше всего.

— Варайя ещё в детстве была сосватана за среднего сына короля Валерио. Изменить это никак не возможно.

— Мне повезло, — я коротко рассмеялась.

— Может быть, — оборвал моё показное веселье советник. — Принц Атайр в самой силе, он умелый воин и военачальник своего отца. К тому же женщины говорят — а в таких делах им, думаю, стоит верить, — он очень хорош собой.

— Если медведей можно назвать красивыми… 

Лисварх смолк, покривив губами.

— Ты предвзята.

— Это неудивительно. — Я остановилась у окна и глянула в залитый тёплым светом двор, посреди которого мелкими брызгами переливался на солнце фонтан с круглой, заполненной зеленоватой водой чашей. — Тебя послушать, так он прямо мечта. Этот принц Ста Холмов Атайр. Смотри, не доплыву до Глиннхайна, так и помру от счастья осознания — по дороге…

Отец дёрнул желваками, когда я замолчала. Но стоило встретиться с ним взглядом, как он  тут же спохватился и встал. В груди сделалось напряжённо и нехорошо от подозрения.

— С ним что-то не так, да? — надавила я. — Лучше сейчас скажи!

— Прекрати накручивать себя! — вновь повысил голос отец. — Всё решено. И больше объясняться с тобой я не намерен. — Он поправил рукава лёгкой рубашки и повернулся к двери. — Ещё одна подобная выходка, и я вынужден буду поступить гораздо жёстче. Не только с тобой, но и с Илари.

— Что будет с ним сейчас? — Я подбежала к нему и остановила, взяв за локоть. — Он ни в чём не виноват! Это я уговорила его… Прошу!

— Он виноват в том, что согласился. Для такого решения ему хватило и своего ума. А значит, и ответ нести ему, — не поворачивая головы ко мне, ответил отец и вышел, забрав с собой слуг.