Возвышение Меркурия. Книга 3 - Александр Кронос

своего удивления. Да и лицо Виталия, который уже чуть пришёл в себя и прислушивался к беседе, изрядно вытянулось.

— Чего ты тогда хочешь? Доспехи? Другое оружие? Денег?

Отец парня пришёл в себя и перешёл в наступление. Хотя, судя по интонации, с которой было произнесено последнее слово, денег у московской ветви было не так много. К тому же, я надеялся продать золото. Да и земельные участки уже скоро начнут уходить с рук, что обеспечит поступление крупных сумм. На текущие расходы этого должно хватить.

Что ещё можно взять с провинциальной ветви княжеского рода? Среди моего наследства, вроде был дом в Подмосковье, если я ничего не путаю. Значит ещё один, мне там не нужен. К тому же, это наверняка будет слишком серьёзной платой за обещание слегка натаскать непутёвого балбеса в Пробоях.

— Если я прибуду с визитом в Москву, вы обеспечите мне встречу и необходимое содействие.

Мужчина неожиданно нахмурился.

— Хочешь, чтобы мы принимали тебя в своём доме? Как почётного гостя?

И снова знакомая ситуация. Вроде бы слова звучали просто и понятно. Но интонация выдавала скрытый подтекст, который я пусть и улавливал, но не на все сто процентов.

— Нет. Но мне может понадобиться информация, транспорт и сопровождающий для поездки по городу. Либо организация встреч с людьми, до которых не так просто добраться.

Он задумался. Покосился на сына, который с хмурым видом разглядывал землю под своими ногами. И наконец махнул рукой.

— Если речь не пойдёт о чём-то противозаконном, то мы поможем. Я, Виктор Волконский, глава московской ветви Волконских, даю тебе своё Слово.

Как сказал-то торжественно. Как будто перед самим императором выступает. Или, как минимум, перед многотысячной аудиторией.

В небе заклекотал Сандал, который не понимал, ради чего я соглашаюсь на работу с молодым Одарённым. А сам я, увидев на лице Виктора ожидание, отзеркалил его фразу.

— Твой сын будет находиться под надзором в Пробоях и я постараюсь научить его убивать тварей и выживать. Я, Василий Афеев, глава рода Афеевых, даю тебе своё Слово.

Вроде бы получилось достаточно пафосно. Уж точно не хуже, чем у этого смертного.

Того результат вроде удовлетворил. Толкнув сына в плечо, буркнул.

— Всё. Когда поедете назад, позвони. До того, не смей связываться ни с кем из родни. Узнаю, что разговаривал с матерью, запру в темнице. Обоих.

Выложив всё это, отправился в машину, а вот Виталий остался на месте, смотря то на автомобиль, который уже начал отъезжать, то на меня. Ничего себе нравы. У нас, конечно, тоже всякое бывало. Но настолько жестоко с собственными детьми обходились разве что спартанцы. Да и было этого задолго до того, как в Элладу вошли легионы Рима.

Подождав, пока машина отъедет, я посмотрел на паренька, что растерянно топтался на месте, как неприкаянный тролль, которого позвали на оргию сатиров. Сейчас он ничем не напоминал уверенного в себе патриция, что ворвался в кабинет Бульдога, окружённый личной охраной.

— Раз ты теперь под моей ответственностью, держись рядом. Все вопросы потом. Сначала мне нужно разобраться со своими делами здесь.

Тот угрюмо кивнул и приблизился, остановившись в нескольких шагах от меня. А с другой стороны уже подходил Измайлов, который постоянно косился в сторону матери с дочкой, что так и стояли у стены общежития.

Этот замер в метре и с извиняющимся выражением лица развёл руками.

— Мы тебе очень благодарны, но…

Я ожидал, что сейчас последует фраза об аннулировании договора или пересмотре условий сделки, но смертный смог меня удивить.

— Вчера была встреча с Волконскими. В знак признательности за то, что они приостановили действие виры, отец отправил меня сопровождающим княжны Анны.

Неуверенно покосившись на Виталия, который принялся шумно сопеть, Михаил добавил.

— Я с ней в Пробои ходить буду. То есть… Получается, я как бы, тоже в твоём распоряжении.

Задумчивость на лице парня была вполне объяснима. Я только что стребовал оплату с одной из ветвей княжеского рода, только за расплывчатое обещание потаскать их отпрыска по Пробоям. А он заявился ко мне, по сути с тем же самым предложением, только без всякой компенсации и едва ли не в формате ультиматума. Вроде как «оно само так получилось».

Стоило отдать должное его отцу — решил, что раз Наталья Волконская отрядила свою внучку со мной, то значит дело того стоит. Почему бы не ускорить и прогресс собственного сына? Причём, он понимал, что взять и подставить юнца, я всё равно не смогу, даже если вдруг захочу. Именно Михаил подписал договор, по которому мне отходила земля около Уральска. С его гибелью, бумага потеряет свой вес — положения ещё не выполненного контракта будет легко оспорить. А значит, пропадёт и весь смысл экспедиции по Пробоям.

— Бельский свяжется с твоим отцом и обсудит вопрос вознаграждения. Он ведь наверняка хочет, чтобы ты не только выжил в Пробоях, но и вернулся назад Защитником десятого класса, верно?

Измайлов с явным облегчением выдохнул. Похоже считал, что всё бремя переговоров обрушится на его плечи. Но я не видел в этом смысла — ему наверняка чётко очертили грани дозволенного. А скорее всего вовсе запретили подписывать любые документы в качестве наследника рода.

Я перевёл взгляд на девушку, которая старалась не смотреть в нашу сторону и внутри внезапно что-то шевельнулось. Когда попробовал прислушаться к своим ощущениям, над головой промчался Сандал, издевательски проскрипевший, что «это божественная любовь». Ты погляди даже слова подобрал без буквы «р», чтобы успеть выговорить на лету и быстро умчаться подальше.

Но ястреб ошибался — происходящее никак не было связано с чувствами. Почему-то вибрировали ядра моей оболочки. А ещё я чувствовал, как оживают разрозненные клочья поглощённой вчера силы, которые были связаны с Дарами. Не все, само собой — большая их часть уже была переработана. Зато остальные заставляли энергетический каркас работать в усиленном режиме.

Несколько секунд я просто стоял на месте, не до конца понимая, что происходит. Потом все осколки силы разом втянулись в сверкающие ядра, а я внезапно понял, что чувствую Дар стоящего рядом Измайлова. Если быть точным, у него их было сразу два. Один связан с воздухом, а вот природу второго я точно определить не мог. Что-то, имеющее отношение то ли к крови, то ли ещё к какой-то субстанции человеческого тела.

Дар мрачного Виталия позволял взаимодействовать с растениями. Насколько я понимал, не со всеми, а лишь с некоторыми. Но и это уже было ценной информацией. Вот внутри своей собственной оболочки, я Дара не обнаружил. Возможно сгорел во время смерти настоящего Афеева и моего вселения в эту смертную плоть. А может быть, умчался куда-то вместе с его душой. Сейчас точно сказать было уже невозможно.

Поняв, что оба юнца пялятся на меня, пытаясь понять причину по которой я молча стою на месте, смотря в одну точку, зашагал вперёд. И уже через пару метров, понял в чём проблема девушки. Она отталкивала мужчин. Вызывала настоящее чувство омерзения и желание убраться подальше. В принципе, это не мешало находиться рядом — достаточно было лишь собраться с силами. Ощущения были пусть и неприятными, но не смертельными. Я бы сказал, такими же, как при прогулке по полю битвы, с которого никто не убирал трупы и они несколько дней провалялись под палящим солнцем. При большом желании, вытерпеть можно.

Но вот при мысли о том, чтобы прикоснуться к ней, внутри возникало мощное и с трудом преодолимое желание бежать. Желательно сразу в другой город.

Моя кольчуга её влияние даже не ослабляла. Даже после того, как в её вязь влилось немного божественной мощи. Тогда я попробовал другой подход — на этот взяв за базу, ауру Венеры, целенаправленно выпустил её в направлении девы и окутал смертную со всех сторон.

Давящее на разум чувство омерзения моментально пропало, как будто его и не было. А где-то сзади сдавленно охнул Измайлов, видимо всё это время боровшийся с такими же ощущениями.

Когда между нами оставалось несколько метров, девушка всё же повернула голову, столкнувшись со мной взглядом. Смотрела так, как будто собиралась немедленно пойти в бой и погибнуть во славу очередного кого-то там, отправляющего солдат на убой. И заметно растерялась, обнаружив, что я продолжаю невозмутимо приближаться.

Когда же я остановился совсем рядом с ними, на её лице появилось искреннее изумление. Быстро скользнув взглядом по моим рукам, повернулась к матери.

— Как? Почему он не…

Та сразу же шикнула на неё, заставив оборвать фразу. И натянула