Взгляд. Заметить Христа в творении - Владимир Зелинский

не младенцам. Но за всем этим стоит ли что-то главное, чудное, неведомое, что утаено от нас Отцом? Дерзну предположить: Ты – вслед за Иисусом скажем Ты Отцу – открыл младенцам, как задумано, как изначально устроено, «расстелено» Тобой бытие. Им, младенцам, доступен секрет любви Отчей, открывшейся при создании неба и земли, видимого и невидимого. Ты бо хотением от не сущих во еже быти приведый всяческая, Твоею державой содержиши тварь, и Твоим промыслом строиши мир… – звучит в крещальной молитве, освящающей космос. Ты открыл младенцам ту растворенную в мире радость быть до грехопадения, которой исполнил еси вся, Пришедший спасти мир (молитва перед образом Христовым на проскомидии). О такой радости мы греховно забыли. Но, может быть, наше спасение и означает возвращение к ней. Радость есть Премудрость, сумевшая вернуться к невинности творения, каким оно было в начале, и секрет ее ведом ребенку.

«ДИВНОЕ УСТРОЕНИЕ»

Всякий человек входит в жизнь из произнесения его Богом, из дуновения уст Его, из дивного устроения, которое совершается в «до» человеческой жизни. Такое устроение – как личный завет, который Бог заключает с тем существом, которое Он вызывает к жизни. Мы не участвуем в нашем творении, но много позднее можем осознать свою причастность к устроению-ведению, которое заложено в нас. Мы можем откликнуться ему, выявить его в нашей жизни, встретить его в людях и вещах, нас окружающих. Обратиться в детство – значит познать Бога при появлении каждого из нас на свет. Значит постичь Слово – в повседневном существовании, Любовь – в дыхании, дающем жизнь. «То, что детям даровано природой, мы должны обрести по страху Божию… если не станем чисты как дети, не сможем приблизиться к Спасителю» (Епифаний Латинянин).

ПАМЯТЬ УТРОБЫ

Приходит на память одно из иудейских поверий о том, что в утробе матери ребенок изучает Тору, познаёт в ней Бога и данный Им от века, до начала времен, закон. А потом, когда он рождается, Ангел, сойдя, стирает в нем эту память. И мы в новорожденных ощущаем изредка этот след первоначальной «науки», не до самого конца еще стершийся, не вполне забытый, отложившийся где-то за пределами разума, на который может упасть какой-то мгновенный радостный свет.

Подобная догадка лежит в основе философии Платона: «И раз все в природе друг другу родственно, а душа все познала, ничто не мешает тому, кто вспомнил что-нибудь одно, люди называют это познанием – самому найти и все остальное, если только он будет мужествен и неутомим в поисках, ведь искать и познавать – это как раз и значит припоминать» («Менон»).

СЕМЯ СЛОВА БОЖИЯ

Согласно святоотеческой традиции, семя Слова Божия заброшено во всякую человеческую мудрость и во всякую жизнь жительствующую. После Христа мы, наверное, можем сказать: в период тайного созидания в утробе ребенок «изучает» Божие Слово. А вот взрослый познаёт Его, припоминая. Но что плод во чреве может «изучать»? Душой как созревающей плотью он наполняется ведением Слова, вбирает его в себя, дышит им, сохраняет его в растущем своем естестве. Зародыш мой видели очи Твои… Дивно для меня ведение Твое (Пс. 138). Ведение – это и есть то Слово Божие, которое открывает нам секрет Своей работы. Оно извещает нас о том, как замысел Его осуществляется в глубине утробы, о том, как ведение Его облекается в тело каждого из нас.

ПРОМЫСЕЛ

В Промысле свернуто будущее самого зародыша, его взросление, его обращение, даже будущее его потомков. Ведение Бога не оставляет его ни на миг. И если некогда оно физически, плотью, костями, жилами вошло в нас, наполнившись днями жизни, неужели оно бесследно исчезнет, когда не будет ни плоти, ни костей, ни дней?

«А это есть припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала Богу. Свысока глядела на то, что мы теперь называем бытием, и поднималась до подлинного бытия» (Платон, «Федр»).

МУДРОСТЬ УМАЛЕНИЯ

Начиная с отрочества наше я, стряхнув младенчество, будет только разрастаться и матереть. Т. е. грешить умножением своей самости. Грех юности моея и неведения моего не помяни, – гласит молитва Давида (Пс. 24:7), который знает о грехе не понаслышке. Юность, т. е. становление взрослости, – это и есть время, когда душа человека умножает в себе капиталы, сущности, образы мира сего, пьянеет от внезапно свалившегося богатства, но богатства не Богом, о Ком его часто тянет забыть, но лишь собой, обретает как разум, который может себя утверждать, управлять другими, пользоваться ими хотя бы мысленно, их судить, оценивать, классифицировать, виртуализировать, над ними возноситься, так и тело, которое не только хочет, но уже и умеет грешить. Господь же говорит о мудрости умаления как об условии вхождения в Его Царство.

ЕСТЬ ЛИ У НИХ РЕЛИГИЯ?

Всякая религия – дело грешных, умных, осмотрительных людей, желающих надежно застраховаться. У малых сих еще нет религии, есть нечто иное, то, что еще не нуждается ни в обряде, ни в твердом понятии, но дается непосредственно, мгновенно, здесь и теперь. И «здесь» моей жизни еще не отделено стеной от «не-здесь» жизни тамошней, а «теперь» – от того мира, где времени больше не будет.

ТАЛАНТ ОБЩЕНИЯ

Божий дар – в самом общении с Ним. Он засыпает во взрослом, но и взрослый может иногда обрести («вспомнить») этот дар в отпущенном ему таланте. Талант просыпается во взрослом, он связан с умением «извести», вычленить из памяти вытесненное и забытое, то, что погребено под беспокойной бессонницей мыслей. Оно осталось где-то за повседневной речью и протягивается к началу, заложенному в нас. Оно для того и дается каждому по-своему, хотя и дары различны. Искусство, когда оно настоящее, по сути находит и раскрывает забытые анклавы Премудрости, той, которую Господь имел… началом пути Своего (Прит. 8:22). Это начало, дарованное всякому человеку, есть исток всякого художественного творения, не уклонившегося от своего замысла.

СВЯТОСТЬ КАК ДЕТСТВО…

…дозревшее до самого себя, достигшее «пажити» Слова, вложенного в нас, сумевшее открыться вновь тем дарам Духа, которые были в детстве получены. Не в том дело, чтобы найти какой-то чудодейственный ключ к запертому наглухо, где-то хранящемуся сундучку образов и обрывков воспоминаний, в котором укрывается наше гипертрофированное я. Все секреты открыты в «царстве ребенка», в том преддверии Царства, которое прозревается всеми, хотя именуется по-разному. Царство Божие распахнуто изначально для всех. Детство и святость – это, в сущности, единое исполнившееся призвание. О том сказано яснее ясного: Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18:3).

АВТОРСТВО МИРА

Ребенку изначально присуще