История Польши - Михал ТЫМОВСКИЙ и др.

Давало ли государство Пястов крестьянам что-либо взамен их труда и возложенных на них повинностей? Однозначно отрицательный ответ был бы неверным. Крестьянам могла быть выгодна стабилизация политических отношений, снятие постоянной угрозы вражеских набегов. Но компенсировали ли подобные выгоды рост податей, налагавшихся правителем и его чиновниками, тем более, что крестьяне отнюдь не всегда признавали их своими?

Ответить на этот вопрос поможет анализ событий, разыгравшихся в конце правления Мешко II и сразу после его смерти (1034). В 1031 г. Польша подверглась нападению со стороны Германии и Руси. Война была проиграна. Мешко был вынужден отказаться от королевской короны. Военные поражения, падение авторитета правителя и грабежи /37/ чужеземных войск вызвали мятеж знати, вспыхнувший после смерти правителя. Сыну и престолонаследнику убитого князя, Казимиру, пришлось бежать из Польши. Начался период смуты. Вскоре восстало сельское население, недовольное возложенными на него повинностями. Восстание сопровождалось выступлениями против церкви и возвращением к язычеству. «И хотя Польша терпела столь огромные обиды и несчастья от соседей, – писал годы спустя Галл Аноним, – однако еще худшими и более жестокими были бедствия, причинявшиеся ей ее же обитателями. Именно: рабы поднялись против своих господ, вольноотпущенники против знатных, возвысив себя до положения господ; одних они, в свою очередь, превратили в рабов, других убили, вероломно взяли себе их жен, преступно захватили их должности. Кроме того, отрекшись от католической веры, о чем мы не можем даже говорить без содрогания, подняли мятеж против епископов и служителей Бога, из них некоторых убили более достойным способом – мечом, других, как бы заслуживших более презренную смерть, побили камнями». В это кровавое лихолетье еще одним ударом по польской церкви стало нападение чешского князя Бржетислава I. Не встречая в охваченных хаосом Силезии и Великой Польше никакого сопротивления, он дошел до Гнезно. Захватив город, Бржетислав вывез из Гнезненского собора мощи святого Войтеха и хранившиеся там сокровища, увел с собой множество пленников, а в силезских замках разместил свои гарнизоны, присоединив этот удел к Чехии.

Не выдержав внутренних потрясений и внешних неудач, польское государство практически перестало существовать. Однако не повсюду государственный аппарат подвергся распаду в одинаковой степени. Из разоренной языческим восстанием Великой Польши знать бежала в Мазовию, где бывший чашник Мешко II Маслав (Мецлав) взял в свои руки княжескую власть и создал некое подобие государства. Не был разорен и Краков, знать которого сохраняла контроль над прилегавшей к нему частью Польши.

Охватившее огромные территории восстание выявило, с каким нежеланием воспринимались налагавшиеся князем подати и какие настроения господствовали среди чрезмерно обремененного ими населения. Этот бунт заставил знать понять, чем грозит отсутствие княжеской власти и расстройство государственного аппарата. Теперь Пястов стали считать законными правителями не только они сами и окружавшие их поляне, но и знать других областей Польши. Именно поэтому Казимир Восстановитель смог приступить к восстановлению государства, находясь в Кракове, ставшем затем столицей Польши. После по- /38/ беды над Маславом и утверждения власти Казимира в Мазовии (1047) в Польше более никогда не появлялось узурпаторов, не имевших отношения к правящей династии. Галл Аноним называет Пястов «прирожденными владетелями Польши»; именно таковыми они были в начале XII столетия для польской знати – как светской, так и духовной. Можно предположить, что нападения иноземцев и разграбление Польши, мучительные также для сельского населения, заставили и простой народ осознать значение княжеской власти. Еще большую роль для будущего формирования сознания подданных и их отношения к князю сыграло некоторое смягчение фискального гнета, а также то, что вторая половина XI в. стала периодом роста количества рынков, более активной чеканки монеты, а, следовательно, и большей ее доступности. Отныне в руках крестьян оставалась значительная часть того, что ими производилось. В этом смысле восстание зависимого населения принесло свои плоды, приведя к переустройству государства, существенным переменам в устремлениях князей, в организации власти и в сознании отдельных общественных групп. Эти изменения были столь глубокими и настолько успешными, что подобный бунт больше не повторился. В результате этих событий, а также по мере того, как проходили десятилетия и столетия правления Пястов, их власть воспринималась в качестве все более легитимной. Если на заре польской государственности она – за пределами земель полян – основывалась на военной мощи и насилии, то во второй половине XI–XII в. ее фундаментом стала убежденность знати в полезности и необходимости княжеской власти. Вследствие же выполнения государством организаторской и оборонной функции, а также по мере привыкания населения различных областей к постоянному правлению одной династии Пясты сделались признанными правителями и для более широких кругов общества. Огромное значение для легитимизации их власти имело христианство. Священный характер княжеской власти был для христиан наиболее полным обоснованием права отдельных князей и всей династии на правление Польшей.

IX и X века были в Центральной и Восточной Европе периодом становления государственной организации, формировавшейся на основе племенных союзов путем подчинения слабых племен более могущественными. Главным образом, это были славянские государства: Великая Моравия в IX в. (а после ее разгрома в 906 г. венграми – Чехия), Польша и Русь. По соседству с ними создали собственное государство венгры. Тогда же на севере Европы возникли Датское, Норвежское и Шведское королевства. /39/

Практически одновременно к подобным результатам привел распад империи Каролингов, на месте которой возник ряд меньших по размеру политических образований, стремившихся к государственному суверенитету. Восточно-Франкское королевство, а позднее немецкое государство было разделено на ряд почти самостоятельных племенных герцогств, сильнейшим из которых являлась Саксония. Ее правители вели постоянные завоевания в славянских землях. После получения ими немецкой королевской короны они были коронованы в Риме как римские императоры (962). Это стало основой их универсалистских притязаний (т. е. стремления придать своей власти вселенский характер) и обоснования своих прав на подчинение политических образований, возникших в Центральной и Восточной Европе.

Реакция на имперский универсализм со стороны правящих слоев племен и государств, соседствовавших с империей, зависела от многих обстоятельств: географического положения, отношений с соседями, экономического и военного потенциала, социальной структуры. Однако не подлежит сомнению, что наряду с этими объективными условиями, определявшими политику князей и знати, немалую роль играл личный выбор правителей, зависевший от их амбиций, смелости и умения использовать в своих интересах изменчивую политическую обстановку.

Серьезным преимуществом правителей полян оказалось географическое положение страны. Самостоятельности вислян положила конец Великая Моравия, под властью которой приблизительно в середине X столетия оказался Краков. У полян же имелось время на собирание сил до того самого времени, когда в начале 60-х годов X в. власть перешла к Мешко I. Ему пришлось столкнуться с целым рядом внешних угроз. На западе саксы подчинили своему господству лужицких сербов,{10} а могущественный маркграф саксонской восточной марки Герон одну за другой завоевывал славянские земли.

В связи с немецкой экспансией в восточной части Центральной Европы и с созданием здесь новых государственных образований принципиально важное значение приобретала проблема христианизации молодых государств. Она могла осуществляться несколькими способами: или путем завоевания и насильственного обращения в новую веру саксонскими завоевателями, или же путем добровольного крещения местных правителей. Был возможен и отказ от христианства, отражение чужеземного вторжения и сохранение веры предков. Однако, как показывает история отдельных племенных союзов и государств региона, лишь добровольная христианизация позволяла со- /40/ хранить независимость и вместе с тем осуществить такое внутреннее переустройство государства, которое обеспечивало его долгое существование. Иные решения рано или поздно приводили к катастрофе или постепенному упадку местной политической организации. Немалое значение для добровольного принятия христианства имела и внутренняя социально-политическая структура. Христианизация сверху, ставшая результатом решения правителя, оказалась возможной в Великой Моравии (что было связано с деятельностью свв. Кирилла и Мефодия), в чешском государстве, в Киевской Руси и в Польше, а также в скандинавских королевствах. Однако подобной христианизации не произошло у племенных союзов ободритов и велетов, сопротивлявшихся немецкому натиску до конца XII в., а также у племен Западного Поморья, которые несколько раз сбрасывали польское господство. Слишком слабые позиции тамошних князей, могущество местной знати и частные интересы богатых городских центров создавали непреодолимые препятствия для процесса христианизации, сохранявшие свое значение вплоть до подчинения этих объединений более сильным политическим организмам.