Все равно тебя люблю - Кейт Ринка

– Для таких случаев у нас всегда имеется аптечка. Так что, оставь это, я сам уберу, а ты иди, промой и залепи пластырем. Аптечка в подсобке.

– Хорошо, спасибо.

– И переставай нервничать, ладно? – попросил он ее с неподдельным волнением на лице. – Не обращай просто на Андрея внимания.

Вика лишь горько усмехнулась, но не стала объяснять, насколько это сложно.

– Ладно, постараюсь.

Вот так и начался ее первый рабочий день. Но главный сюрприз еще ждал впереди. Когда Вика промыла рану и заклеила пластырем, то сразу же вернулась за стойку, вдруг резко осознавая, что слышит знакомый и такой любимый голос, который разносился по всему клубу под звуки жесткой музыки – напротив бара была танцплощадка, а перед ней сцена, и на этой сцене сейчас стоял Андрей вместе со своей группой. И он пел…

…Любовь – зла. В ней нет прока.

Она похожа на голодного волка.

Она не знает доброты жалости,

И готова терзать до самой старости,

Полосуя душу холодом стали,

Заставляя всю жизнь проживать в печали,

Страдать, ревновать, искать утешение,

Терять надежду и терпеть унижение.

Она всегда приходит без предупреждения,

И уходит молча без твоего разрешения.

Ищи – не ищи, а она не вернется.

Зови – не зови, да только эхо твое отзовется…

…а потом ударили барабаны, и завыла бас-гитара. Вика облокотилась о стойку, уж очень желая присесть. Такой песни она еще у них не слышала. И как весь текст, так и голос Андрея сочились горечью и еще, казалось, обвинением в ее адрес. Больно было терпеть его ненависть, его непрощение и отсутствие в своей жизни, но так же больно было чувствовать и знать, как ему плохо от того, что она сделала. И плохо до сих пор.

– Ну как, все в порядке? – спросил Артем.

– Да, наверное, – неуверенно ответила она, не осознавая сути вопроса.

– Они часто теперь тут выступают, – пояснил Артем, видя, как она ошарашено смотрит на сцену.

Вика могла только порадоваться такому, хоть еще и небольшому, достижению группы Андрея. От гаражных и уличных местных концертов они теперь доросли до того, чтобы выступать в одном из самых посещаемых клубов их города. И по восторженной толпе было понятно, что здесь их любят.

* * *

Андрей стоял на сцене и пел для своих поклонников, которые прыгали перед ним на танцплощадке. Он любил свою группу, любил сочинять песни и петь их, и было приятно, что их любили слушать. Он не стремился к известности, а просто делал то, что нравилось делать. Почти каждое слово в текстах было им прочувствовано и пережито, каждой пропетой строчкой он делился опытом, мнением, любопытным замечанием или просто обнажал душу. И его слушали, ему даже подпевали, а от девчонок не было отбоя. Только сейчас, когда он стоял на сцене и перепевал строчки из песни Дельфина на свой лад, его волновала лишь одна девушка – всегда волновала – и он хотел, чтобы она его услышала…

«…Каждый новый мой день

Оставляет на венах ссадины,

И нет света белого, только лишь одна тень –

Солнце мое тобою украдено…»

…услышала и узнала, как она отравила его душу, обрезав перед этим крылья тупым ножом. И она слышала – со своего места он прекрасно видел ее взволнованную фигурку, мечущуюся вдоль барной стойки. Андрей не мог забыть и не мог простить, а мог лишь чувствовать и злиться, что до сих пор чувствует.

Отыграв семь песен, три из которых были такими же депрессивными, как и первая, ребята решили посидеть за столиком и немного расслабиться, уступив место другой местной группе. Андрей сел так, чтобы хоть как-то был виден бар. На него сразу же налетели знакомые-поклонницы, вереща, какие классные песни и какой он весь «классный», а его группа просто «супер». Обычно Андрей подыгрывал им и старался не хамить, даже самым назойливым, но сейчас он на это был совершенно не способен. Ему хотелось, чтобы его просто оставили в покое и не трогали.

– Андрей, а чего ты такой хмурый? У тебя что-то случилось? – бестактно спросила одна из девушек, сидевшая возле Андрея.

Он бросил на нее безразличный взгляд:

– Нет, у меня все отлично.

– Ну неправда. Ты даже ни разу не улыбнулся, – обиженно заметила вторая.

– Девочки, не приставайте к Андрею, – вмешался Илья. – Дайте ему спокойно погрустить.

Рука первой девушки, которую, кажется, звали Алена, легла ему на ногу, и пододвинувшись поближе, девушка прошептала в самое ухо:

– Может, я смогла бы чем-нибудь помочь?

Он покачал головой:

– Извини, не думаю.

Та отстранилась и обиженно надула губы. Но Андрею было все равно, обидел он ее или нет. И ничего не сказав, он поднялся и решил выйти покурить. Только, проходя мимо бара, не смог удержаться, чтобы не сесть на свободное место, как раз там, где сейчас стояла Вика, протирая стойку. Она подняла на него настороженные глаза и сразу отвела в сторону. Артема не было на месте, и Андрей ждал, что она сейчас сама что-то спросит или скажет, но Вика не обращала на него внимания, или просто удачно пыталась это делать.

– Где Артем? – спросил он, когда заметил, что она отходит в сторону.

– Сейчас подойдет, – даже не взглянув на него, бросила она.

– А ты разве не обслуживаешь клиентов? Или я не тот клиент, которого ты готова обслужить?

Сидящие рядом люди косо посмотрели на них обоих, да только Андрею было наплевать.

– Что тебе? – спросила Вика, возвращаясь обратно.

– Коньяк с лимоном.

Вика достала рюмку, взяла бутылку с коньяком, и пока наливала, Андрей бросил взгляд на ее руки, заметив на пальце подаренное им когда-то кольцо. Его это задело – как она смеет его носить! Он помнил, как пытался выискать хитрость, чтобы узнать размер ее пальца, и в результате просто стащил у нее из шкатулки другое кольцо и пришел с ним в ювелирный. А потом, как дурак, долго выбирал – ведь ему так хотелось подарить самое лучшее и самое красивое, только он переживал, что не сможет угадать ее вкус. Он выбрал широкое, с узорами и какими-то камешками. Он помнил тот вечер, когда отдал ей свой подарок, и как заблестели у нее глаза, да только не от самого подарка, а от его слов. Тогда он сказал ей, что дарит его в честь своей любви, чтобы она всегда помнила, как сильно