Мишель и китайская ваза - Жорж Байяр

Лицо Чен Суна расплылось в улыбке. Мишелю показалось, что он испытал внезапное облегчение. Во всяком случае, его радость казалась чрезмерной и никак не соответствовала цели визита.

…но, к сожалению, мсье Чен Сун, я не могу продать вам вазу, так как я уже отдал ее… подарил человеку, для которого я ее купил.

Но вы могли бы ее забрать и подарить что-то другое взамен!

Увы! Такой друг Франции, как вы, мсье, должен был* бы знать, что у нас не принято забирать подарки обратно!

В течение секунды на лице Чен Суна промелькнула злоба, что сильно испугало Кристину.

Однако гость быстро овладел собой и, через силу улыбаясь, попытался еще раз настоять на своем.

— Может быть, вы могли бы дать мне имя и адрес этого человека, мсье Терэ? Я понимаю — вы не можете забрать то, что подарили, но я мог бы предложить хорошую сумму или хороший подарок взамен. Разумеется, цена подарка намного превышала бы цену вазы.

Казалось, что Мишель некоторое время обдумывал предложение.

Это невозможно, — сказал он сухо. — Совершенно невозможно! Человек, о котором идет речь, уехал.

Уехал?

Да, уехал… в Южную Африку!

Может быть, он вернется через некоторое время?

Увы, нет! Он был проездом в Париже и, вероятно, попадет сюда снова только через много лет.

Чен Сун сильно побледнел, у него начался нервный тик. Очевидно, он изо всех сил пытался не показать своего разочарования.

В довершение Мишель ласково добавил:

Впрочем, все это я уже говорил мсье Дкжофру в понедельник, когда он приходил сюда по вашему поручению!

Чен Сун буквально подскочил от удивления и в течение нескольких мгновений ничего не мог поделать с выражением своего лица.

— Мсье Дюкофр приходил в понедельник? От моего имени? — спросил он, нахмурив брови.

— Конечно! Разве он вам ничего не сказал? — с невинным видом осведомился Мишель.

Чен Сун был настолько потрясен, что ни Мишель, ни Даниель не знали, что и подумать. Однако азиат быстро взял себя в руки. Он с трудом выдавил из себя улыбку и добавил с едва скрываемым гневом:

— Конечно это меняет дело; если бы уважаемый мсье Дюкофр меня предупредил, я не стал бы вас беспокоить.

К нему вернулась заискивающая улыбка, но в глазах появился странный блеск.

— Итак, мне остается только удалиться, принеся вам свои извинения, мсье Терэ! Что касается меня, то я все понял и обещаю поговорить со своим братом. К несчастью, я не уверен, смогу ли убедить его в том, что ваза потеряна для нас навсегда. Он будет пытаться добыть ее даже… в Южной Африке! Кажется, так вы сказали, или я ошибаюсь?

Нет, не ошибаетесь, так и есть.

Кто знает… будем надеяться, что мой брат уедет в эту страну на поиски вазы и не станет никому мстить… Это же фанатик! Я сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы его отговорить, но что можно ждать от темного фанатика! Честно говоря, чем больше я думаю, тем больше боюсь… Мне просто становится страшно!

Произнося эти слова, Чен Сун не сводил с Мишеля острого и одновременно тяжелого взгляда, в котором угадывалась угроза.

Вдруг гость так резко и внезапно поднялся, что мальчики от неожиданности вздрогнули.

— У вас очень красивый сад… — Чен Сун подошел к окну.

— О да! Он особенно хорош… ночью! — спокойно отозвался Мишель.

Чен Сун обернулся.

— В лунном свете, — уточнил Даниель, чтобы смягчить намек кузена.

Чен Сун, смерив своих собеседников тем же острым оценивающим взглядом, что и минуту назад, вновь повернулся в сторону сада и продолжил его созерцание молча…

А Даниель внимательно наблюдал за действиями Мишеля: тот тихонько подошел к низкому столику, на котором стояла ваза с букетом лилий… и резким движением ее опрокинул. Громко сетуя на свою неловкость, он сумел вовремя поймать вазу, не дав ей разбиться, но вся вода вылилась на пол.

— Ах я растяпа! Еще чуть-чуть — и ваза бы разбилась! Чен Сун обернулся на шум и наконец-то собрался уходить.

— Мне очень жаль, мсье Чен Сун, — повторил Мишель, пожимая руку своему собеседнику.

Последний держался доброжелательно, несмотря на свое разочарование и плохо замаскированные угрозы. Мишелю очень ловко удалось вынудить его пройти по мокрому полу.

— Пойду наливать воду! — сказала Кристина. — Я не хочу, чтобы этти красивые цветы… умирали!

Она быстро унесла вазу и цветы на кухню. Мишель и Даниель проводили Чен Суна до ограды. Азиат остановился, достал из кармана блокнот и написал несколько слов.

— Если вы случайно передумаете — дайте мне знать поэтому адресу, и я приду. Это кафе.

И он тут же удалился, не дав ребятам открыть рта. Кузены возвратились домой.

Нехорошо, мсье Чен Сун! — сказал Даниель. — Ты понял, что он не так прост?

Прост или не прост — а вазу я ему не отдам! Он чуть было не добился своего этими сказками про предков… К счастью, ты мне вовремя подал сигнал… ну, показал его ботинки! К тому же, после того как он нам угрожал — точно не отдам.

Вспомнив о ботинках, Мишель сорвался с места и совершил настоящий спринтерский забег к дому. Не понимая, в чем дело, Даниель последовал за ним, а войдя в холл, услышал громкий голос своего кузена:

— Стоп! Онорина, не надо!

В гостиной Даниель увидел Онорину со шваброй и тряпкой в руках — она пыталась собрать с пола воду.

— Оставь, Онорина! — теребил ее Мишель. — Я все сделаю! Это я перевернул вазу — мне и убирать!

Он только что не боролся с доброй Онориной, которая совершенно не понимала, что это Мишелю взбрело в голову. Проиграв сражение, Онорина оставила в руках Мишеля швабру и тряпку и отступила.

Как только она вышла из комнаты, Даниель высказал брату свое недоумение:

— Что это с тобой? Осваиваешь смежные профессии?

— Идиот! — откликнулся Мишель, разглядывая следы ботинок Чен Суна на мокром полу. — Это тебе ни о чем не говорит?

Даниель даже рот открыл; у него не было слов, чтобы выразить восхищение сообразительностью и умом своего кузена.

У нас есть его след! — сказал он наконец.

Больше! Мы получим доказательства, если обнаружим, что этот след совпадает со слепком!

А как ты хочешь это сделать?

Мишель не ответил: он размышлял. Через несколько минут он скомандовал:

— Бегом, Даниель… Я посторожу, чтобы никто не затоптал следы, а ты срочно найди кусок мела или черный карандаш. Только поскорее, а то вода высохнет!

Кристина вернулась из кухни с полной вазой, неся ее перед собой, как священную реликвию. Она аккуратно обошла то место, где прошел Чен Сун.

— Что вы делаете с тряпкой, Мишель? Я могла бы вытереть этту воду!

Мишель улыбнулся и покачал головой. Почти сейчас же вернулся Даниель с карандашом. Не теряя ни секунды, Мишель обвел след, после чего вытер воду.

— Теперь мне нужна калька… — задумчиво сказал он.

— У меня есть! — ответил Даниель и побежал наверх.

Через несколько минут он вернулся с листом кальки, на который Мишель перенес обведенный отпечаток. Все трое отправились в комнату Мишеля, чтобы сравнить слепок с полученным рисунком.

Ура! — закричал Мишель. — ЧИТД!

А что есть ЧИТД! — поинтересовалась Кристина.

— Что И Требовалось Доказать! Даниель вам объяснит.

Даниель с трудом растолковал Кристине смысл сокращения, в то время как Мишель еще раз убедился: гипсовый отпечаток точь-в-точь соответствует изображенному на бумаге. Оба были оставлены одной и той же подошвой!

Мишель убрал доказательства визитов Чен Суна, и компания возвратилась в гостиную.

А не продолжить ли нам урок игры в шахматы? — предложил Даниель.

— Да, да, — обрадовалась Кристина. — Мы не будем больше думать о синьор Чен Сун!

Но до шахмат дело так и не дошло: в комнату влетели близнецы с вытаращенными глазами.

Мишель! Мишель! — с трудом переведя дыхание, выпалил Ив. — Их двое…

Кого двое?

Китайцев! — уточнила Мари-Франс.

Один из них ходил туда-сюда у машины рядом с лесом, — добавил Ив. — И он ушел в лес, когда первый китаец вышел из нашего дома!

А потом он вышел из леса и пошел за первым, как будто следил за ним! Может, это полицейский?

Желтый полицейский? В Париже? Меня бы это очень удивило! Хотя… как знать!

— А чего хотел китаец? — спросила Мари-Франс. Мишель улыбнулся и погладил сестру по голове.

— Узнать, всегда ли моя сестра так любопытна! Я сказал, что он ошибается… Я прав? И к тому же он не китаец!

Младшие дружно обиделись. Мари-Франс отошла от Мишеля и пробубнила:

Если бы я знала, то ничего бы тебе не сказала! Вот посмотришь— в следующий раз…

Ты мне все скажешь, как всегда, — договорил за нее Мишель. — И правильно сделаешь… Но в эту историю вам вмешиваться не надо! И рот на замке, поняли? Кстати, солнце уже вышло из-за туч; идите погуляйте!

Близнецы исчезли.