КОЖА.Коллекция рассказов - Александр Галиновский

Джереми так и затрясся при виде этой вещицы.

- Тебе знакома эта коробка? — Осведомился доктор Гиллс с тихой насмешкой.

Джереми ничего не отвечал. Даже в этом кабинете, который надежно закрывался на ключ, и выглядел безопасным, их могли слышать.

— Тебе знакома эта вещь? — повторил свой вопрос доктор.

Дерез силу Джер кивнул. Пот выступил у него на лбу и висках, и это не укрылось от внимания Гиллса. Откинувшись на спинку стула, тот чуть ухмылялся.

— Да… — Чуть слышно выдавил из себя Джереми. — Это моя коробка.

— Хорошо… В руках у доктора неизвестно откуда возникла ручка. Это был «паркер», очень дорогой. Его золотое перо сверкало как отточенный меч.

Джереми не отрывал взгляда от доктора, пока он что-то записывал в свою тетрадь. Наконец тот поднял голову.

— Ты говорил, что голос из коробки сообщал тебе что-то.

Не было смысла скрывать это, и в результате Джереми опять кивнул.

— Чей это был голос? — Настаивал на своем доктор. Джереми пожал плечами.

— Не знаю, — ответил он. — Просто голос.

- Он кому-нибудь принадлежит? Кому-нибудь, кого ты встречал в своей жизни?

Джереми на минуту задумался, а потом вновь пожал плечами, как и за минуту до этого.

— Значит, ты не знаешь?

— Нет. Доктор вновь углубился в свою тетрадь. Он писал быстро, и острый конец пера неприятно скрипел по бумаге.

- Ты слышал этот голос у себя в голове, или он шел из коробки?

Джереми неуверенно поерзал на стуле.

— Это важно?

— Конечно.

— Голос шел из коробки, он говорил мне… разные вещи…

— Какие вещи?

— Разные. Гиллс на минуту замялся, быстро что-то записал и

вновь уставился на пациента.

— И этот голос приказывал тебе убивать всех этих людей?

Джер промолчал.

— Джереми, я задал вопрос…

- А вы не хотите узнать, откуда у меня эта коробка?

Доктор уставился на него, затем вновь откинулся на спинку кресла, поправил галстук, и приготовился слушать. Джереми перевел взгляд на врачебный халат, который висел на крючке в углу кабинета. Странно было видеть доктора без его обычной униформы.

— Хорошо, продолжай, — подбодрил его Гиллс. Джереми вновь поерзал в кресле, было видно, что коробка его смущала. Заметив это, Гиллс переставил коробку за книги, но со стола не убрал.

— Около шести месяцев назад, — начал Джереми срывающимся голосом, — Я в составе научной экспедиции отправился в Индию.

Гиллс кивнул, изображая на лице понимание. Очевидно ему доставляла удовольствие эта беседа. Джереми продолжал:

— Мы с коллегами жили в гостинице, окна которой выходили на рынок. Часто мы ходили туда за продуктами — это было чуть ли не единственное место во всей округе, где продавали свежие фрукты и воду. Обычно мы ходил по-двое, по-трое, одако в тот день я пошел на рынок в одиночку… Не знаю, как я оказался у палатки старьевщика, помню лишь то, как уже входил внутрь.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

— На полках было много разной всячины. Полудрагоценные камни, масляные светильники, старые вещи. В отдельном ряду располагались статуэтки индуистских духов и божков. Я не сразу заметил старика, продавца. Он возник из темноты и притянул меня к себе за локоть. «Интересуетесь чем-то особенным?», — спросил он…

Доктор Гиллс посмотрел на часы и сказал недовольно:

— Джереми, пожалуйста, ближе к делу.

— …Мы отошли в дальний конец палатки. Там на полках стояло множество коробочек, и все они различались по размеру, цвету и характеру рисунка. Он снял с полки и протянул мне одну. «Очень редкая вещь, — сказал он на ломаном английском, — Коробок для праха. В нем прах очень святого человека. Хороший защита от зла». Я выложил за эту вещицу сумму почти недельного заработка… А через месяц голос из коробки зазвучал в первый раз.

- Так это коробка для праха? В смысле, после кремации?

- Ага. Человека сжигают, собирают его прах, затем отдают родственникам. Прах монахов, священников и просто святых людей иногда продают. Как амулет.

— Понятно. — По лицу доктора было видно, что ему неприятно, что такая вещь находится у него на столе. Подумать только прах сожженного человека… Гиллса еле заметно передернуло от отвращения. Ну, и дикари же эти индийцы…

— Мне продолжать? — Спросил Джереми.

— Да, конечно… Как ты услышал голос в первый раз, Джереми?

Джер напряг лоб, видимо вспоминая. За несколько секунд, пока он думал на его лице отразилась вся гамма чувств — от испуга до апатии.

— Я брился, — наконец сказал он, — И порезал кожу на горле. Мне кажется… это привлекло его.

— Его?

— Обладателя голоса.

— И ты считаешь, что тот, чей прах сейчас лежит в этой коробке, говорил с тобой?

— Да.

— Но старик в лавке сказал тебе, что это добрый талисман, так?

— Да.

— Тогда как ты пришел к мысли об убийстве? Он приказывал тебе делать это?

Джереми опять ответил утвердительно. Доктор взял в руки целлофановый сверток.

- Если я открою эту коробку, ты не будешь против?

Джереми протестующе затряс головой.

— Он все еще там!

— Но я только попробую… Гиллс начал разворачивать целлофан. При виде этого Джереми прямо-таки пришел в бешенство:

— Не делайте этого, доктор! Он все еще там!

Но Гиллс не слушал его, разворачивая обертку слой за слоем с неким садистским удовольствием.

— Нет, не надо!

Джереми вскочил со своего кресла и ринулся к доктору с протянутыми руками. Гиллс в ужасе отшатнулся, роняя на стол коробку. Однако она уже не интересовала сумасшедшего: его руки сомкнулись на шее доктора. Гиллс захрипел, лицо его покраснело. Глаза Джереми Хорна оказались на одном уровне с его глазами… и в них доктор прочитал холодную решимость… и на минуту поверил во все то, что говорил недавно его сумасшедший пациент.

Под столом у доктора располагалась кнопка вызова медперсонала, предназначенная для экстренных случаев. Как только пальцы доктора оказались рядом, он тут же надавил ее, истратив на это последние силы и дыхание.

В палату тут же ворвались два санитара. Они ожидали за дверью, и потому появились быстрее пули. Оба в считанные секунду оттянули разбушевавшегося пациента от доктора и скрутили ему руки за спиной.

- Ее нельзя открывать! Он все еще там! — орал Джереми.

- Заприте его в мягкой комнате на три часа, — распорядился Гиллс, все еще не в силах стравиться с одышкой. Верхняя пуговица его рубашки болталась на одной нитке, растрепанные волосы торчали во все стороны.

Джереми увели, и санитар, который шел последним, захлопнул дверь. Только тогда доктор смог расслабиться. Обессиленный он рухнул обратно в кресло. Пот катил с него ручьями, ноги трясло. Он больше не думал о работе: ему хотелось выпить.