Доктор на просторе - Ричард Гордон

— Да, — безрадостно кивнул я.

— Вот, значит, про колледж Мейо я узнал от одного парня, с которым познакомился в пабе на Флит-стрит. По его словам, в этом славном учреждении можно было получить диплом, дающий право попасть в «Британский медицинский регистр». Причем без особых хлопот — за это не нужно платить налог, как, например, на Джерси. Заказал я билет, махнул в Мейо и, прибыв туда рано утром в субботу, отправился пешком искать этот колледж. Представь мое удивление, когда по указанному адресу оказалась только какая-то дурацкая дверь с медной колотушкой. Я постучал, вошел и едва не сшиб с ног старую ведьму, которая развозила по полу грязь мокрой шваброй. «Че, дохтуром стать хочешь?» — проскрипела карга.

«Да, бабуся,» — ответил я. — «Наверху», — прокаркала ведьма и взялась за швабру. Хотя на мой взгляд, она куда лучше смотрелась бы с метлой.

Гримсдайк отхлебнул пива, смачно утер губы и продолжил:

— Вот, значит, а наверху оказалась вполне приличная гостиная с камином. За столом сидел какой-то молодой парень, завтракал и читал газету. «Айриш индепендент». Увидев меня, он приветливо поздоровался, а потом, узнав причину моего визита, сказал, что с радостью мне поможет, и предложил зайти в понедельник и сдать экзамен. Я возразил, что в понедельник буду занят и не смогу, в ответ на что этот малый только развел руками и сказал, что ничего, мол, не попишешь, он уезжает на весь уик-энд играть в гольф. Я запричитал, и тогда он сменил гнев на милость и заявил, что, поскольку экзамен все равно устный, он готов принять его и в такси.

— Захватите, пожалуйста, мои клюшки, мистер Гримсдайк, и поехали.

И вот, устроившись рядом со мной на заднем сиденье, он спросил:

— Какое лечение вы предложили бы девяностолетней старушке, которая, вконец выжив из ума, свалилась с лестницы и сломала обе ноги и руки?

Хорошенько обмозговав ситуацию, я чистосердечно ответил:

— Я бы сказал ей примерно так: «Ваши дела не слишком хороши, мэм. Боюсь, что будь вы лошадью, я бы предложил вас пристрелить».

Мой экзаменатор так заржал, что бедняга таксист чуть с перепугу не врезался в дерево. Еще на несколько вопросов я ответил уже на платформе, где мы поджидали поезд. Наконец этот тип забрал у меня клюшки, сказал, что экзамен я сдал, и затребовал у меня пятьдесят гиней. По счастью, у меня как раз было с собой чуть больше полусотни фунтов, которые мой благодетель засунул в карман и тут же накарябал расписку на клочке газеты. Поезд уже тронулся, когда он высунулся из окна и проорал мне, что пришлет диплом по почте. Вообрази мою радость, когда вскоре я и впрямь получил диплом, на котором красовалась печать размером с Хартию вольности. Тяпнем ещё по стаканчику? Теперь тебе платить.

Я заказал нам ещё пива, и Гримсдайк заговорил снова:

— Впрочем, тогда я ещё не знал, что это всего лишь начало моих злоключений. Помнишь условие завещания моей мамаши? Я получал тысячу фунтов в год, пока учился на врача. Разумеется, этот золотой дождь тут же прекратился, и мне пришлось затянуть пояс. Я расстался не только с машиной, но и с клюшками для гольфа. Даже кое-что из гардероба пришлось загнать поэтому я сейчас и похож на пугало. Чертовски неприятно.

— Ну, а на кой черт тебе вообще сдался этот дурацкий диплом? вскричал я. — Ты мог прекрасно оставаться вечным студентом до конца своих дней и жить припеваючи. Я и сейчас столько не зарабатываю.

— Гордость заела, дружище, — вздохнул Гримсдайк, понуро уставившись на свой стакан. — Знаешь, из-за чего я провалил последние выпускные экзамены в Лондоне? Теорию я сдал играючи, да и потом, на диагностике поначалу все шло замечательно — симптомы из моего больного так и перли. Я быстро обнаружил, что у него левосторонний плеврит и синусная аритмия. Мне даже посчастливилось услышать диастолические шумы, чего прежде почти никогда не удавалось. Страшно собой довольный, я все это выложил экзаменатору. Тот только кивал и приговаривал: «Правильно, правильно, совершенно верно». Я уже мысленно поздравлял себя с успехом, когда этот старый стручок спросил: «Что еще?». Я гордо ответил, что в остальном пациент здоров как бык. И, представляешь, что оказалось? — Гримсдайк с досады стукнул стаканом по столу. — Глаз у этого мерзавца был стеклянный! Вот так меня и прокатили!

— Да, не повезло, — посочувствовал я.

С минуту мы молча пили пиво; я был оглушен постигшей моего приятеля трагедией. Молчание нарушил Гримсдайк:

— А вы все, как один, экзамен выдержали. Тогда я и подумал: «К свиньям собачьим все эти деньги! Хочу тоже стать врачом!» Вот и стал, балбес, на свою голову.

— Но ведь у тебя есть сбережения! — напомнил я.

Гримсдайк грустно усмехнулся:

— Были! Я все спустил на бирже.

— Но на работу ты хоть устроился?

— Меня неотступно преследовали неудачи, — ответил он. — Уже стоя на краю долговой ямы, я клюнул на удочку этих гиен: Вилсона, Вертишеинга и Воблинга.

— Возлюблингера, — поправил я.

— Пусть так. А тебя они, я вижу, тоже завербовали?

— Да, — кивнул я. — Деньги уже были на исходе, да и работать тянуло. Их объявление показалось мне заманчивым.

Гримсдайк согласно хрюкнул.

— Сколько тебе предложили? — полюбопытствовал он.

— Десять гиней в неделю.

— Надо было просить шестнадцать. По меньшей мере. Ты ведь никогда прежде практикой не занимался?

Я помотал головой из стороны в сторону.

— Тогда смотри в оба. Основная опасность будет тебе грозить не от врачей, а от их жен. Заруби это себе на носу, дружище. Кстати, не можешь одолжить мне пару монет? Что-то я в последнее время совсем поиздержался.

— Конечно, старина! Готов с тобой последним поделиться.

— Наверное, эти акулы всучили тебе сотню фунтов? С меня вполне и десятки хватит. Держи взамен мою визитку, хотя, надеюсь, тебе не придется мне напоминать. Мы люди бедные, но честные. Спасибо, дружище, век не забуду.

Перед дальней дорогой я решил прикупить кое-что необходимое.

Заглянул, в частности, в магазин готового платья на Оксфорд-стрит, где побродил между сверкающими стенами, разглядывая манекены, которые не оставляли ни малейших сомнений в том, что на теле, охваченном трупным окоченением, костюмы и впрямь сидели как влитые. Я уже крался к выходу, когда из-за высоченной кипы костюмов на меня, словно тигр из засады, выпрыгнул продавец. Минутой позже я уже стаскивал пиджак и брюки в примерочной кабинке.

— Я бы хотел что-нибудь… в деловом стиле, — отважился попросить я. Темных тонов, но не слишком мрачное.

— Надеюсь, вы не хотите выглядеть помощником служки? — фыркнул продавец.

— Нет, помощником служки я не хочу выглядеть совершенно точно, заверил я.

— Как насчет вот этого наряда, сэр? — спросил продавец, показывая мне твидовый костюм с торжественным видом метрдотеля, принесшего с кухни совершенно сногсшибательное блюдо. Я уставился на синюю пиджачную пару в полоску с клетчатым розовато-лиловым галстуком. — Потрясающее качество. Вы только пощупайте, сэр. Такой в наше время не часто встретишь.

Костюм и в самом деле выглядел впечатляюще, однако при столь ярком освещении и драное рубище представилось бы в огромных зеркалах королевским одеянием.

— Рукава длинноваты, — неуверенно промямлил я.

— О, это ерунда, сэр, — замахал руками продавец. — Чуть только поносите, и они сами усядутся.

— Хорошо, я беру его.

— Вы будете довольны, сэр, — затрещал продавец, поспешно заворачивая костюм, пока я не передумал. Затем игриво подмигнул. — Представляю, какой фурор вы произведете в субботу вечером в дансинге.

Далее мне предстояло обзавестись средством передвижения. Практикующий врач без автомобиля столь же беспомощен, как безногий почтальон. Беда лишь, что у меня оставалось меньше семидесяти фунтов. Я только облизнулся, полюбовавшись на сверкающих новехоньких красавцев в витринах салона на Пикадилли, затем покатил на Юстон-Роуд, однако и там даже подержанные машины оказались мне не по карману. Наконец я забрался на какое-то заброшенное автомобильное кладбище в Кэмден-Тауне, где под вывеской «Честняга Перси Пик» рядком выстроились колымаги с ценами, выведенными белой краской на ветровом стекле.

— Вот эта — классная малышка, — сказал Перси Пик, любовно пиная колесо ближайшей развалюхи. Бизнес свой Перси вершил, не снимая с головы шляпы и не вынимая рук из карманов, а сигареты изо рта. — Пятьдесят тысяч пробежит, как нечего делать.

— Боюсь, дороговата она для меня, — вздохнул я.

— Ну ты даешь! — пожал плечами Перси Пик. — Не даром же мне её отдавать! Так и быть, до сотни сбавлю.

Я огорченно помотал головой.

— Ну как тогда насчет этой? — он пнул шину соседнего драндулета, отчего-то не опасаясь, что тот тут же рассыплется в прах. — У неё всего один владелец был.